— Я похож на человека, который так сделает?

Я улыбнулась и отрицательно помотала головой:

— Ты просто похож на человека.

Рюити зажег сигарету и, затянувшись, выдохнул едкий дым. Я, давно не общавшаяся с курильщиками, буквально почувствовала, как сигаретный дым оседал на стенках горла.

— Ты делаешь комплименты куда удачнее, чем я, Тихиро-кун.

Мы наконец-то продолжили путь по водной глади, а я задумалась о том, насколько слово «человек» хороший комплимент. Почему ками так стремятся стать частью мира людей? Неужели так тяжело быть духом? Я знала, что не смогу задать эти вопросы, потому что не была уверена, хочу ли я слышать ответы.

Вокруг не было видно ничего, кроме воды, от яркого солнечного света казавшейся лазоревой. Мы шли по нашей причудливой дороге, давно переставшей быть знакомой мне речкой Иваки, и я не могла поверить, что мы на самом деле возвращались в купальни Абурая. Я не знала, увижу ли я там знакомых, кроме дедушки Камази; не знала, будут ли они рады меня видеть. Может, я даже не смогу выпросить у них этот фонарь, чем бы он ни был. Кстати, о нём.

— Рюити-сан? — я повернула голову, чтобы посмотреть на него, и прикрыла глаза рукой от солнца. Который же это был по счёту солнечный день за май?

— Слушаю, — Безликому же солнце было нипочем. Будто оно просто терялось в темноте его глаз.

— Что это всё-таки за фонарь?

— Точно, я ведь забыл тебе рассказать, — Рюити выдохнул сигаретный дым в сторону от меня, — он называется луччола*. Это изобретение итальянской гильдии магов, которое позволяет найти любое живое существо по одной капле его крови, где бы оно ни пряталось и какими бы чарами себя не охраняло. Очень полезная вещь в магических войнах. Но очень редкая и дорогая: Дзэниба вот не может себе такое позволить, но у Юбабы луччола есть, это точно.

— Ну, а кровь? Где мы достанем хотя бы каплю крови Хаку?

— Там же, у Юбабы… — видимо, на моем лице застыло такое неподдельное удивление, что он сказал с притворной обидой в голосе, — о, Идзанами-но, я был уверен, что ты хоть что-то о нас знаешь!

Я сжала губы. Конечно, я очень много времени потратила на мысли о мире ками, но насколько мои догадки отвечали реальности?

«Необязательно тыкать меня носом в моё незнание», — подумала я, — «я сполна насладилась своей ограниченностью во время общения с твоим братом».

— Я не имел в виду, что ты ограниченная.

Щеки мгновенно вспыхнули, а по телу прокатилась волна праведного гнева.

— С чего вы, всемогущие ками и волшебники, решили, что можете читать мои мысли?!

— О, кажется, Дзэниба не смогла это скрыть? Меня тоже раздражало, что она знает о многих моих мыслях. Но потом мы…

— Не смей пастись в моей голове, Рюити-сан, — я перебила его дрожащим голосом, — я не смогу этого проверить, но я ведь пытаюсь доверять тебе, чёрт возьми!

Дальше мы долго шли молча. Я смотрела под ноги, невольно любуясь блеском чешуи быстрых рыбок и солнечными бликами в воде, хотя красоте было не под силу исправить моё паршивое настроение. Я думала о семье. Мы начали наш путь чуть больше суток назад, но я знала, что время в мире духов идёт медленнее, чем в мире людей. В прошлый раз несколько дней обернулись нам почти месяцем. Мы никогда об этом не вспоминали, просто потому что никто, кроме меня, это не осознал. Когда мы наконец-то добрались до нашего дома, я осторожно обратила внимание родителей на то, что записка рабочих, наша мебель и полы покрылись слоем пыли. Мама ответила, что это естественно для переезда: пыль будет нашим врагом ещё очень долго. Я не выдержала и сказала, что мы выехали из старого дома в июле, а после поездки в лес внезапно настал август.

Папа долго смеялся и говорил, что из меня выйдет убедительная актриса.

Самое забавное, что на следующий день приехал очередной грузовик с нашими вещами, и рутина переезда захватила нас настолько, что мне тоже начало казаться, что я просто задремала и увидела лучший сон на свете.

Вот только розовая веревочка, подвязывавшая мои волосы, была другого мнения.

Я надеялась, что вернусь домой, но хотела вернуться только с Хаку. Мне было стыдно перед родными. Я боялась думать о том, как плачет мама, как Тоси обнимает тихую Хироко и сосредоточенно смотрит в пустоту, как Исигуро-сан потирает виски и старается не смотреть на школьную газету с моим стихотворением. Я ничего этого не хотела, как и не хотела делать им больно, но в этот момент я отчетливо поняла:

я не вернусь.

Такое, наверное, бывает с каждым. Ты просто знаешь, что иначе быть не может. Может, я стану отшельником, может, снова устроюсь на работу в купальни Абурая и буду служить уже не малышу Бо. А, может, найду свою смерть. Не всё ли равно?

Рюити тихо натужно кашлянул. Я была уверена, что правильно поняла этот неуверенный знак, но почему-то не смогла на него разозлиться. Всё начало казаться бессмысленным, но Безликий был уверен в своих силах. Возможно, слишком уверен. Я верила ему, но больше не верила, что у нас хоть что-то выйдет.

Рюити что-то прошептал. Я вскинула голову, разминая затёкшие мышцы шеи:

— Что ты сказал?

— Я сказал, что я ками, а это что-то да значит.

Мы переглянулись. Рюити неловко улыбнулся и протянул мне правую руку:

— Всё. Больше я твои мысли не читаю, обещаю.

Досчитав до десяти, я всё же пожала его руку:

— Вот и посмотрим, какова цена обещаниям чёртовых ками.

Рюити засмеялся:

— Ты чертыхаешься больше моего коллеги по работе, а это фактически невозможно.

«Спасибо тебе за это, Аса-Тор», — с неизбежной нежностью к своему другу подумала я.

— Откуда у Юбабы была кровь Хаку?

— С тобой невозможно разговаривать, Тихиро-кун, — со вздохом сказал Рюити, — кровь — необходимое условие для начала обучения у колдуньи или колдуна. Пузырёк с кровью хранится у мастера до окончания обучения, потом от него необходимо избавиться.

— Но ведь Хаку закончил обучение и даже расторг договор с Юбабой! Откуда ты знаешь, что она не избавилась от этого пузырька?

— Ты серьёзно думаешь, что Юбаба планировала распрощаться с моим названным братцем? — Рюити вопросительно поднял бровь. Крайне живописно. — Дзэниба многое рассказала мне о своей ненаглядной сестрице. Она явно до последнего надеялась, что дракон вернётся к ней и продолжит быть зверюшкой на побегушках. Бо, к сожалению, ничего про это не знает, но, если есть что искать, мы найдём.

— Рюити-сан, — меня огрело такое внезапное озарение, что я даже остановилась, — почему я иду с тобой? Неужели Дзэниба не смогла уверить Бо, что тебе можно верить?

Рюити остановился рядом со мной и с улыбкой посмотрел мне в глаза:

— Никто не верит ками, у которого не было лица, даже если теперь всё изменилось. Я живу с этим много лет, Тихиро-кун, и привык к этому.

Мне стало неудобно, что я задала этот вопрос, но не смогла придумать, как загладить ситуацию. Мы снова шли молча. Тишина тяготила меня, однако я не предпринимала попыток нарушить её. Меня снова захлёстывали мысли и воспоминания, и я бродила то по коридорам школы, то по дороге домой, машинально переставляя ноги по водному тракту. Я периодически поглядывала на Рюити. Его лицо вновь не выражало никаких эмоций, а губы еле заметно шевелились, будто читали молитву или стихотворение. «По крайней мере, хоть что-то отвлекает его от желания читать мои мысли», — подумала я. Вернуться к своим воображаемым прогулкам я так и не смогла, потому что провалилась под воду.

Конечно, «провалилась» не лучшее слово для джинсов, ставших мокрыми почти по колено, но всё же я знатно испугалась: по ощущениям всё это напоминало внезапное падение в яму, и я только чудом умудрилась не подвернуть ногу.

Я ошалело посмотрела на Рюити, который, оказывается, до этого замедлил шаг и в тот самый момент расшнуровывал кеды. Он всё ещё стоял на гладкой поверхности, хотя нас разделяло расстояние не больше, чем кэн**. Я поражено смотрела, как он разувался, прятал кеды в карманах плаща и высоко закатывал джинсы, обнажая бледные ноги. Когда он поднял голову, я смогла выдавить только два слова: