Старушка перевернула свой кулон. Его обратная сторона оказалась крупным ограненным рубином. Подозрительно знакомое украшение, но где я могла его видеть?
В комнату будто залетел вихрь. Я закрыла лицо руками и закричала, но всё закончилось так же стремительно, как и началось. Я убрала руки и увидела перед собой совсем другого человека. Старушку с пышной прической седых волос, длинным крючковатым носом и большой родинкой между темными глазами. Платье осталось тем же, темно-зеленым, а не синим, но меня это совсем не волновало. У меня буквально подкосились ноги, я упала на колени и поняла, что по лицу проворными ручьями побежали слезы. Старушка подошла ко мне и, взяв за руки, легко подняла вверх. Она положила мне на щеку ладонь и легонько погладила:
— Ну, а ты почти не изменилась, Тихиро.
— Бабушка Дзэниба…
Большего сказать я не смогла. Крепко обняв старую колдунью, я разрыдалась.
Комментарий к Глава пятая. Глаза дракона
Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!
========== Глава шестая. Руна на ладони ==========
— Бабушка, но ведь Хаку совсем меня не узнает. Что с ним случилось?
Это был самый первый вопрос, который я смогла задать Дзэнибе. До этого я не могла вымолвить ни слова, только хваталась за платье колдуньи и заходилась в рыданиях. Ведьме пришлось нанести длинным ногтем какую-то руну на мою правую ладонь. Волшебный знак сначала обжег, а после охладил кожу и бесследно исчез. Это помогло мне моментально успокоиться. По словам Дзэнибы, эффект заклинания должен был продержаться несколько дней. А это, в свою очередь, не дало бы мне сойти с ума, о чем она весьма серьезно сказала мне.
Я не стала уточнять, что за чары наложила на меня могущественная колдунья: мне стало легче, и я будто уже прожила все свои эмоции и теперь вспоминала о них спустя много лет. Но я была уверена в одном: даже спустя годы меня будет волновать вопрос, на который я надеялась получить ответ. Дзэниба села в кресло и мановением руки пододвинула второе кресло так, чтобы я села напротив нее. Я послушно устроилась в нем и приготовилась слушать рассказ старой знакомой.
— Хаку… всё же я успела почти забыть об этом имени. Я ведь долго ждала тебя и знала, что ты найдешь дорогу в мой новый дом. И я расскажу тебе всё о драконе Хаку, если ты дашь мне одно обещание. — Она ненадолго замолчала и продолжила, — Мальчик не должен знать о нашем разговоре. Ему нельзя услышать даже обрывок нашей беседы, поэтому я ненадолго остановила время. Пообещай мне, что ничего ему не расскажешь, Тихиро.
— Но почему…
— Я всё объясню, когда дождусь твоего обещания. Помни, мне ничего не стоит стереть тебе память, деточка.
Я успела подумать о том, чтобы плюнуть на всё и действительно попросить Дзэнибу стереть мои воспоминания о мире духов и всём, что связано с Хаку-драконом. Это помогло бы мне развить наши отношения сейчас, когда он сам сказал мне называть его по имени. Кто же знает, что за смысл он в это вложил! И почему я в такой момент вообще думаю о каких бы то ни было отношениях… Я, конечно, сказала совсем другое и ничуть об этом не пожалела:
— Я даю вам слово, бабушка. От меня Хаку ни о чем не узнает. А больше мне некому рассказывать о разговоре с вами.
Дзэниба кивнула и вздохнула. Она взяла меня за руку и не отпускала почти всё время, пока говорила:
— Тогда не перебивай меня, потому что всё это достаточно сложно. Дело в том, что это я виновата в том, что наш мальчик не помнит тебя.
Я открыла рот, но тут же захлопнула его, споткнувшись о предостерегающий взгляд ведьмы. Сердце заныло, но боль сдерживала руна на моей руке.
— Конечно, ты должна понимать: я ни за что не причинила бы вреда тебе или ему после того, как мы простили друг друга за прошлые неприятности. Мне пришлось изменить память Хаку из-за моей милой сестрицы.
Юбаба не хотела отпускать своего некогда ручного дракона в мир людей: это был бы знак того, что она проиграла и ему, и тебе… и мне, а вот этого она не могла допустить. Сестра заставила мальчика работать на неё еще год. Он с трудом, но согласился, так как не хотел нарушать условия магического договора. Ему не терпелось найти тебя, Тихиро.
Я слушала Дзэнибу, затаив дыхание и не веря своему счастью. Он хотел найти меня! Он думал об этом всё время, пока помнил меня…
— Юбаба долго вынашивала план о том, как не допустить вашей новой встречи. А в коварстве ей не было равных. В день, когда Хаку настойчиво потребовал расторжения договора — а он имел полное право на это — моя дорогая сестра произнесла формулу освобождения от службы… думаю, мальчик не успел даже обрадоваться, а работники купален Абурая не смогли начать петь прощальную песню.
Дзэниба замолчала, понурив голову, а я почувствовала, как моя рука, казавшаяся маленькой по сравнению с обнимающими её ладонями ведьмы, начала дрожать. Только тогда я поняла, какая тяжелая тишина стояла вокруг. Вот как бывает, когда время останавливается.
— Моя сестра, — бабушка Дзэниба начала говорить так неожиданно для меня, что я вздрогнула всем телом, — наложила на Хаку проклятие, мешающее ему принимать человеческий облик.
Мой бело-зеленый дракон…
— Почему она это сделала? — тихо спросила я, но тут же сама дала ответ, — Чтобы он не смог найти меня?
Дзэниба кивнула:
— Я думаю, это была первая причина. А второй наверняка было её нежелание выпускать его в мир людей. Как ты понимаешь, драконам сейчас тяжело жить среди людей, особенно если они не оборотни.
— Но сейчас Нигихаями — настоящий человек! Я ничего не понимаю.
Бабушка улыбнулась и, отпустив мою руку, снова коснулась моей щеки:
— Как красиво ты произносишь его имя. Сейчас он человек благодаря своему мудрому решению. Вместо того чтобы растерзать мою сестру, он улетел ко мне. Признаюсь честно: я долго не могла понять, в чем же дело. Читать драконьи мысли — нелегкая задача, особенно если они постоянно прерываются одним и тем же женским именем… — она хитро посмотрела на меня и будто помолодела лет на триста от этого взгляда, — даже не думай спрашивать, что это было за имя. Не моей сестры уж точно.
Меня бросило в жар. Да я за всю жизнь столько не краснела, сколько пришлось с начала триместра!
— Я не знала, как подступиться к этому проклятию. Я перепробовала сотни заклинаний, но только измучила несчастного дракона. Мне пришлось пойти на поклон сестре, и там я тоже потерпела поражение. Мы с Бо в два голоса пытались заставить её снять проклятие, но сначала она лишь огрызалась, а потом нехотя призналась, что не знает, как это сделать. Я совсем потеряла веру. Уникальные заклинания, не имеющие контрметодов, — это худшее, что может сделать колдун или колдунья своему врагу. И я вернулась домой ни с чем. Хаку был в подавленном состоянии: он ничего не ел, почти не спал, не двигался. Только слезы текли, почти не переставая.
Примерно через две недели после этой жалкой жизни он хотел отправиться на поиски новой реки для охраны и жизни. Это означало бы отшельничество до конца его дней. Я не могла этого допустить, слишком быстро я привязалась к этому дракону. И мне пришла в голову сумасшедшая мысль: я не могу сделать так, чтобы он перестал быть драконом, но я могу запрятать его воспоминания о драконьей жизни и дать ему новые. Это очень сложная магия, на которую я отважилась бы только в крайнем случае. Болезненные трансформации, отнимающие много моих сил, ни единого шанса на ошибку. Я рассказала Хаку о своей мысли. Он долго думал, и я услышала его главную мысль: «Я не хочу расстаться с воспоминаниями о ней». Я долго уверяла его в том, что воспоминания останутся с ним, только очень глубоко, намного глубже, чем они лежали до вашей встречи в купальнях Абурая. Я пыталась, как могла, расписать ему то, что сделаю всё возможное для того, чтобы вы снова встретились, когда пойму, что он готов. Я пообещала ему найти тебя за него. В конце концов Хаку всё же согласился. Я не могу представить, как трудно далось ему это решение, ведь он знал: даже если вы снова встретитесь, он не узнает тебя и больше не будет помнить твоего имени. Но он храбрый мальчик, и спустя два дня моего непрерывного колдовства мне удалось создать ему новую личность, во многом, конечно, обладающую чертами прежней — моего славного умного внука Нигихаями. К счастью, все прошло успешно, и из спящего дракона он стал спящим подростком. Он спал очень долго. За это время я успела переехать в этот дом и слегка подправить воспоминания соседей, чтобы утром все они здоровались со мной, как с бабушкой Чи. Когда мальчик проснулся, он уже был другим. Тем, кто ходит сейчас с тобой в старшую школу. Тихим мальчиком, чьи родители погибли в железнодорожной катастрофе, когда ему был год.
