Класс постепенно опустел. Акира Араи, будто не обращая на меня внимания, принесла воды и начала мыть доску. Я увидела, что Хаку оставил на парте светло-голубую полупрозрачную папку с тетрадями, и почувствовала досаду. Конечно, я не знала, как вести себя с ним, но ему-то зачем было так спешить?.. Я взяла папку, вспомнив, что мы должны увидеться с ним у Хироко, но тут же осеклась: а придет ли? Или мне самой не стоит приходить?

Я так и стояла в проходе между нашими партами, когда раздался голос Араи:

— Красивые рисунки, кстати. Особенно последние.

Она обернулась и с широкой улыбкой посмотрела на меня. Я почти успокоилась за урок, но в тот момент меня начала накрывать волна бешенства. Без Хаку в классе я поразительно осмелела:

— Какого чёрта ты устроила, Араи?

— Кояма увидел твою тетрадочку на полу и хотел бежать к тебе, но я сказала, что передам её сама в раздевалке. — Она говорила с привычной мне с давних пор ленью в голосе. — Сначала я просто хотела подшутить над тобой, что-нибудь выбить из тебя, но мне на глаза попался твой стишок. Я подумала, что могу использовать его в своих целях, ведь ты нигде не поставила подпись! Это глупо с твоей стороны, Огино.

— Интересно, как ты хотела его использовать? Приворожить чужими словами Исигуро-сана?

Эти слова вырвались у меня непроизвольно, поэтому я удивилась, что они попали в цель. Араи взбешенно бросила тряпку на пол и подошла ко мне почти вплотную. Она смотрела на меня сверху вниз. От нее пахло цветочным парфюмом. А её руки пахли мелом, размоченным в воде. Мне стало смешно. Я вспомнила совсем другую Акиру Араи, с которой познакомилась, когда перешла в эту школу. Это была милая, добрая девочка с двумя косичками. Что с ней стало?

— Ты жалкая, Огино. Кохакунуси и тот это понял и выбрал Кодзиму. На безрыбье, как говорится…

— А ты себя тоже не причисляешь к рыбам, да? — я засмеялась и поразилась этому. Слова Араи могли бы ранить меня в самое сердце, но мне было все равно. — Жалкая здесь ты, Акира, а не я. Мои стихи не настолько хороши, чтобы Исигуро-сан влюбился в тебя. Я вообще не представляю, что должно случиться, чтобы он обратил на тебя внимание. Наверное, солнце должно встать на западе и сесть на востоке.

— И Кохакунуси было бы очень интересно посмотреть на твои рисунки. А я ему расскажу, будь уверена!

— Да что ты заладила с этим Кохакунуси. С чего ты взяла, что в других тетрадях я не рисую, например, тебя в объятиях Исигуро-сана? Я люблю фэнтези, знаешь ли.

Я все же положила папку Хаку обратно на парту, взяла свою сумку и прошла мимо Араи. Она тут же двинулась за мной с визгом:

— Я не закончила с тобой!

Я обернулась и оглядела её с ног до головы. Не такая уж она и красивая, когда так злится.

— А я закончила. Удачи с уборкой.

Тут произошло сразу несколько вещей. Акира ловкой подножкой сбила меня с ног, и я упала на правый бок. Я тут же попыталась встать, но она с силой пнула меня в район солнечного сплетения. В глазах потемнело, но я не закричала. Кажется, Араи вновь занесла надо мной ногу, но в этот раз она действовала недостаточно быстро. За моей спиной раздался очень знакомый голос:

— Не смей её трогать.

Теперь вместо того чтобы встать, я начала судорожно одергивать высоко задравшуюся юбку. Правая рука тут же отозвалась тупой болью в предплечье.

Конечно, это был Хаку. Очень злой Хаку.

Акира отшатнулась от меня и попятилась к учительскому столу. Хаку обошел меня и нагнулся, протянув мне руку:

— Ты в порядке?

Его голос прозвучал чуть теплее, чем раньше, но глаза были словно звериные и смотрели с неприкрытой яростью. Я знала: не я была причиной этого, но всё равно мне стало не по себе. Я кивнула и взялась за его руку. Он поднял меня, поддержав другой рукой за локоть, и тут же отпустил. Хаку быстро подошел к Араи и внезапно схватил ее за длинные ухоженные волосы. Я от неожиданности закрыла рот рукой, а Акира запищала, неся какую-то несуразицу:

— Кохакунуси-сан, прошу тебя, я ни в чем не виновата, не трону её никогда, ничего никому не скажу, я так виновата, прости меня, Кохакунуси-сан, прости!

— Ты не у меня будешь просить прощения, а у Тихиро. — Хаку дернул её за волосы и повернул лицом ко мне. Акира начала плакать. Я посмотрела на Хаку и поняла, что не ошиблась. Его красивые зеленые глаза смотрели драконьим взглядом, который был мне хорошо знаком.

— Прости меня, Огино, прости, пожалуйста! — Араи начала рыдать, не в силах пошевелиться.

Я внезапно подумала о том, что дверь открыта, и кто угодно мог пройти мимо и увидеть эту сцену.

— Да, я прощаю тебя, — быстро сказала я и умоляюще посмотрела на Хаку, — пожалуйста, оставь её сейчас же!

Он тяжело дышал. Никогда я не видела его в таком состоянии и никогда таким не представляла. Было трудно соединить в сознании этого берсерка, и всегда держащего себя в руках парня, и мальчика из купален Абурая. Но это был он. Бело-зеленый дракон, который пришел меня защитить, хотя и не помнил о наших давних встречах.

Я повесила сумку на плечо и подошла к ним. Акира всё так же судорожно всхлипывала. Хаку мертвой хваткой держал её за волосы. Я посмотрела на парня и слегка коснулась его свободной руки тыльной стороной ладони. У него была горячая рука.

— Нигихаями, пожалуйста…

Думала ли я, что впервые назову его по имени в подобной ситуации? О нет, о таком я точно не думала.

Хаку чуть помедлил, но всё же разжал руку. Взъерошенная Араи тут же вновь отшатнулась от нас, да так, что снесла табурет с ведром грязной воды. Хаку усмехнулся. Его взгляд успокоился и стал насмешливым:

— Можно, конечно, и так мыть полы…

Он прошел вглубь класса, а я не сразу вспомнила о том, что там осталась его папка. Я перехватила взгляд Араи. Она уже не плакала и вновь смотрела на меня с неприкрытой ненавистью:

— Он сюда не за тобой пришел.

Акира сказала это очень тихо, но Хаку всё же услышал:

— Да, я пришел дать тебе по лицу, но, видимо, не сегодня. Тихиро, иди сюда. Нечего мочить ноги в потопе Араи.

Я тут же двинулась к нему, потому что очень хотела наконец уйти из класса. Мы прошли через все ряды парт, и уже в дверях Хаку снова остановился. Он взял ремешок моей сумки и стянул её с моего плеча. Я позволила ему забрать её и почувствовала, что снова краснею. После этого Хаку сказал, глядя на Араи:

— Надеюсь, завтра здесь будет чище. А еще надеюсь, что ты поняла: не нужно трогать моих друзей.

Кохакунуси вышел в коридор, я, как верный пес, последовала за ним. А что мне еще оставалось делать. В голове царил хаос, рука несильно, но настойчиво болела, а плечу было непривычно легко без оттягивающей его сумки. Хаку шел впереди, неся и свой рюкзак, и мою сумку. Он остановился только во дворе школы, ожидая, пока я переобуюсь. Сам он был в уличной обуви: явно успел выйти из школы, прежде чем вернуться. Я надела ботинки и подошла к нему. Во мне снова начал просыпаться стыд, но другие эмоции перебивали его, не давая ему полной власти надо мной.

— Я сегодня на велосипеде, — начал Хаку, — и могу отвести тебя в больницу.

— Что? — я удивленно посмотрела на него, — зачем? Не нужно, я в порядке.

— У тебя болит рука, — сказал он, кивая в её сторону, — не шевелишь ей лишний раз. Вдруг перелом?

— Ерунда, Кохакунуси, я ломала руку и знаю, каково это. Ушиблась и всё.

— Если не хочешь в больницу, поедем ко мне домой.

Хаку говорил спокойно, но тут он отвел глаза и…его скулы стали чуть розовыми. Я, понятное дело, тут же стала ярче мака.

— Просто… моя бабушка могла бы осмотреть твою руку, она знаток народной медицины, и… да.

Ситуация была до того неловкой, что мне пришлось выдумывать, как её смягчить:

— Тебе ведь нужно было домой, а нас ждет Хироко… Мы могли бы поехать сначала до тебя, а потом к ней.

— Отличная мысль! — Хаку явно выдохнул, как и я, — поедем, это не займет много времени, а мне будет спокойнее.

Он отправился за велосипедом, а я тем временем написала сообщения Тамако и маме, чтобы не теряли меня, когда вернутся домой. Хаку ждал меня на дороге. Моя сумка и его рюкзак уже лежали в багажной корзине. Я села на заднее сидение велосипеда и поблагодарила высшие силы за то, что мне не нужно было смотреть в глаза Кохакунуси.