— Ни к чему тебе все эти грязные подробности, — отрезает Снейп в ответ на мои претензии. — Достаточно и этого. Твоим друзьям даже малой части неизвестно.

— Это если близнецы им не рассказали, — не соглашаюсь я.

— Неужели ты думаешь, что мы разрешили им находиться в самой гуще событий? — парирует Северус. — Помнишь, что я говорил о детях? Так вот, они тоже к ним относятся.

Спорить с ним бесполезно, поэтому я только вздыхаю и молчу.

— Кстати, как там остальная молодежь? Они еще не потеряли тебя?

Намек достаточно прозрачен даже для меня. Вскакиваю с кресла, желаю Снейпу спокойной ночи и спускаюсь в гостиную, которую оккупировали великовозрастные дети.

— Гарри, где ты был? — вопрошает Джинни, едва меня завидев. — Мы весь дом обыскали!

— Э-э-э… Зачем? — недоумеваю я, бросая взгляд на друзей.

Близнецы неопределенно пожимают плечами, Гермиона демонстративно закатывает глаза, а Рон вообще пропускает вопрос мимо ушей.

— Так где ты был? — не отступает Джинни. Сейчас она очень сильно напоминает свою мать, когда та в гневе.

— Почему это тебя так волнует? — Я вздергиваю бровь и выдерживаю паузу. — У Снейпа.

— И как? — интересуется явно ошарашенным таким заявлением Рон.

— Живой, как видишь, — ухмыляюсь я. — Меня даже не прокляли.

— А зачем ты к нему ходил? — Опять Джинни.

— Это что, допрос? — Глаза ее мечут молнии, но отступать я не собираюсь. — Хотел кое-что узнать.

— Узнал?

— Ага.

— Расскажешь?

— Не думаю.

Падаю на диван рядом с Гермионой, исподтишка наблюдающей за нашей пикировкой.

— Что читаешь?

Она отрывает глаза от чтения и пускается в пространственное объяснение основ молекулярной физики, закона Бойля-Мариотта и какого-то изохорного процесса. Делаю умное лицо и впериваюсь взглядом в книгу, краем глаза следя за Джинни. Ее красные от негодования щеки потихоньку светлеют, а сама она, не обращая внимания на комментарии близнецов, устраивается в кресле, прожигая взглядом Гермиону.

— Спасибо за разъяснения, Гермиона, — благодарю я подругу, нежно целуя в щеку. — Что-то я устал за сегодня. Пойду-ка спать. Всем спокойной ночи!

Я быстро вскакиваю с дивана и так же быстро иду к лестнице наверх, не давая Джинни ни единого шанса на преследование. Хватит с меня на сегодня. Лиха беда начало. Довольный собой, накладываю на дверь запирающее заклятье и засыпаю.

День начинается, как обычно: завтрак, спор с близнецами, а потом Гермиона затягивает нас в библиотеку, чтобы подготовиться к новому учебному году, начало которого вместо сентября запланировано на месяц позже. Из-за войны: все учителя Хогвартса сейчас на баррикадах. Мы с ней сразу же зарываемся в учебники, Рон недовольно ворчит, прежде чем заняться делом, а Джинни в очередной раз безуспешно пытается вывести меня из себя, бросая томные взгляды и доставая своей болтовней. Интересно, где были мои глаза раньше?

После получаса полного игнорирования она надувает свои пухлые губки и наконец оставляет меня в покое. Свобода! Прекрасное чувство, если бы не одна-единственная мысль, как обычно не вовремя всплывшая в голове: а как там дела в Министерстве?

Хлопок аппарации практически неслышен, но я улавливаю его каким-то восьмым чувством и, бросая книгу на стол, срываюсь с кресла и несусь в гостиную. Кингсли, незнакомый аврор и… Снейп. Между ними. Поддерживаемый обоими. Весь в крови. Без сознания.

Ноги подкашиваются, пелена тумана застилает глаза, и я хватаюсь рукой за стену, чтобы тут же не свалиться в обморок.

— Как он? Почему не в Мунго? — кричит Молли, помогая укладывать раненого на диван.

— Секо и Сектумсемпра, — хмуро отвечает Кингсли. — Он сражался один против четверых, они напали внезапно. А в Мунго бои, там сейчас жарковато.

Сектумсемпра! Бывшие соратники, чтоб их…

Перед глазами мелькают картинки из прошлого: туалет Хогвартса, окровавленный Малфой на полу. Снейп, склонившийся над ним. Плавные движения палочкой. Вулнера Санентур…

— Я знаю исцеляющее заклинание! — кричу я, бросаясь к дивану. — Я могу ему помочь!

Мужчины недоверчиво смотрят на меня, но отходят, освобождая пространство. Опускаюсь на колени, достаю из кармана палочку и плавно провожу ею над Северусом:

— Вулнера Санентур. Вулнера Санентур.

Раны на глазах перестают кровоточить, сращивая края, дыхание становится ровным и более глубоким.

Уф! Откидываюсь назад, безвольно опуская руки. Никогда не думал, что исцеляющее заклятие требует столько силы.

— Давайте перенесем его в комнату, — предлагает Кингсли. И с молчаливого согласия левитирует тело наверх.

— Жить будет, — усмехается он позже, влив в бессознательное тело кучу зелий и оставив его спать. — Это же, мать его, Снейп, он назло своим врагам выживет, чтобы потом отомстить. А ты молодец, быстро среагировал. Исцеляющее откуда знаешь?

— От него же и знаю, — не особо вдаюсь я в подробности. — Я зайду к нему позже?

— Как хочешь, — пожимает плечами Шеклбот. — Круглосуточная сиделка ему не нужна, но это уже на твое усмотрение.

Ха! Не нужна! Как бы не так! Когда я уже в третий раз, перед сном, навещаю Снейпа, он мечется в бреду, по-прежнему не приходя в сознание. Хватаю его за руки, прижимая их к туловищу, убираю прилипшие ко лбу черные пряди, смахиваю со щек скупые слезинки. Он постепенно успокаивается, проваливаясь в глубокий исцеляющий сон. Я придвигаю кресло к кровати, хватаю первую попавшуюся книгу и устраиваюсь рядом с ним, накрыв одну его руку своей.

— Гарри, посыпайся. Гарри! — Чьи-то пальцы ерошат мои густые волосы, ласково перебирая пряди. — Спина будет болеть, вставай!

Открываю глаза и тщетно пытаюсь понять, где я и что от меня хотят. Мой зад удобно устроен в большом массивном кресле вместе с поджатыми ногами, а голова и верхняя часть груди покоится на постели Снейпа, утыкаясь тому в бок.

— Поттер, несмотря на вашу оригинальную позу, вы все же повторяетесь, — усмехается Северус, когда я приподнимаюсь на локтях и всматриваюсь в него сонными взглядом.

— Северус! Ты жив! — Рот разъезжается до ушей, а руки сами обхватывают Снейпа за шею, вводя того в ступор.

— Гарри, перестань, пожалуйста! — Бархатный голос звучит тихо, с легкой хрипотцой, и не сразу проникает в сознание.

— Ты… ты… ты был без сознания! Весь в крови! Зачем ты полез в самую гущу битвы? Неужели нельзя быть осторожнее?

— Гарри, я…

— Не смей так больше делать, слышишь? Не смей подставляться под заклятья! Не смей умирать! — Мой голос срывается на крик, а сжавшиеся в кулаки руки с силой колотят Северуса в грудь.

— Поттер, немедленно прекрати истерику! — Снейп хватает меня за плечи и сдергивает с себя, встряхнув пару раз. — Ты что себе позволяешь?

— Ты… жив! — Боль от его хватки отрезвляет, я смахиваю с глаз выступившие слезы и тихонько всхлипываю. — Прости. Я боялся, что ты умрешь. Когда тебя принес Кингсли, ты был такой… такой…

— Глупый ребенок, — улыбается Северус, и обнимает меня одной рукой, притягивая к себе. — Иди сюда.

Меня прижимают к груди и начинают укачивать, словно маленького, бормоча что-то о недалеких гриффиндорцах и непутевых великовозрастных детях, не умеющих держать себя в руках. Глаза закрываются сами собой, я неосознанно обнимаю теплое мускулистое тело, вжимаясь в него, и проваливаюсь в сон.

Будят меня нежно, целуя куда-то в висок и поглаживая плечо.

— Гарри, семь утра, вставай.

— Зачем? Еще так рано! — бормочу я, не спеша открывать глаза.

— Надо! Как ты думаешь, что будет, если кто-то из Ордена увидит нас спящих в одной кровати?

— А? Что? — Сон слетает в меня в то же мгновение, я резко подрываюсь и тут же, не удержав равновесия, падаю на пол.

— Поттер, ты, как всегда, оригинален, — ржет Северус, протягивая мне руку. — Не ушибся?

— Э-э-э… нет. Спасибо. — Принимаю помощь и оказываюсь на своих двоих. — Ну, я пошел?

— Иди.

Тихо прикрываю дверь и на цыпочках проскальзываю в свою комнату. Семь утра, а сна уже ни в одном глазу. Промучавшись с полчаса, иду в душ, а потом спускаюсь на кухню. Аромат ванильных булочек застает меня уже на лестнице, и я, истекая слюной, присоединяюсь ко взрослой компании, сидящей за столом. Неспешно позавтракав, глава дома с боевыми соратниками аппарируют в Министерство, а я помогаю миссис Уизли с посудой. Вскоре к нам присоединяется Гермиона — еще один жаворонок в нашей компании. Рон и Джинни спускаются пару часов спустя, когда все дела на кухне уже переделаны, а завтрак разложен на тарелки и накрыт согревающими чарами.