Возле первого двора лениво тявкнула собака, заставив Лили вздрогнуть, а в следующий момент кто-то резко схватил ее сзади за плечо. Она едва не завизжала, но на выходе получился лишь невнятный писк; и тут раздался знакомый хохот.

— Ха-ха-ха, я почти уверен, что ты описалась! — потешался старикашка Браун.

Что он забыл в такой поздний час на улице? И что за гадкие забавы!

— Не надейся, — процедила Лили. Она страшно разозлилась на мерзкого старика: мало того, что напугал до полусмерти, так еще и завтра вся Серая деревня будет в курсе, что Лили Хоуп была у них в гостях под утро, а там и до Джейка дойдет.

Старикашку не любил никто, причем у каждого были к нему личные счеты, и Лили не стала исключением. Как-то раз он застал ее заплаканной — через пару недель после потери ребенка — и с гадким хихиканьем сказал в утешение и назидание, что таким, как она, размножаться не следует, и не иначе как великим счастьем можно считать тот факт, что «маленький ублюдок» не родился. Тогда Лили была так опустошена и разбита, что даже не сумела достойно ответить, но на помощь пришла Маргарет и вернула пакостнику все ругательства в семикратном размере. И почему, интересно знать, не старикашку Брауна Лили с такой легкостью убивала во сне? В его адрес и в реальности руки иногда почесывались.

— Что ты у нас в такой час забыла, а? — поинтересовался тот своим скрипучим голосом, будто надумал добить ее неуместными вопросами. С какой стати он вдруг стал таким общительным?

— А ты что забыл, старый хрыч? — огрызнулась Лили.

— У меня ответственная миссия, — хихикнул старикан. — В отличие от некоторых неверных жен, которые крадутся к любовнику в ночи…

— Следи за языком, слышишь! — Лили схватилась за голову: он ведь именно под таким соусом все завтра соседям и подаст. Это катастрофа.

— Сама следи, кого своим облизываешь, — не унимался гадкий старик. — А я тут на посту, и завтра утром я все-ем расскажу…

— На каком еще посту?

— На почетном. Охраняю нашего южного гостя.

У Лили перехватило дыхание: неужели бедный парень все-таки еще жив?

— А г-где он? — поинтересовалась она, стараясь унять дрожь в голосе.

Старикан кивнул на тяжелый замок, висевший на двери, на которую он небрежно опирался.

— Взаперти, как видишь. Мы его немного побили, но мы же цивилизованные люди. Решили: пусть посидит, пока мы точно не разберемся, кто он такой. Завтра созовем собрание, будут умные люди с деревень на самой границе. Есть версия, что его ложь безобидная, хотя я за то, чтобы сжечь крысеныша и дезинфицировать землю, по которой он ходил. Он просит взять у него кровь на анализ, но фельдшер наотрез отказывается. Не пойму, то ли боится чего-то, то ли бережет репутацию: кто диагнозы-то нашим больным ставил!

— Вот как, — сказала Лили упавшим голосом. Ноги подкашивались от слабости. Она чувствовала и страх, и облегчение, и какое-то предвкушение. — А можно на него поглядеть?

— А зачем тебе?

— Так… познакомиться, — Лили уже проклинала себя за то, что вообще завязала этот разговор. Наутро вся деревня будет обсасывать подробности жаркой ночи, которую она провела с южным гостем. Нашла, кому довериться. Прав был Джейк все разы, когда звал ее идиоткой.

Старикашка, как и следовало ожидать, покатывался со смеху.

— У тебя совсем в голове помутилось, — наконец простонал он. — Только не говори мне, что он и есть твой любовник.

— Ах, ну что за чушь ты несешь, — отмахнулась Лили, пытаясь казаться спокойной. — Нет у меня никаких любовников, но зато есть бессонница. А ты хочешь спать? Я могу поохранять твоего пленника, раз все равно заснуть не могу, а ты иди себе на боковую.

— Пф-ф, ха-ха! Так я тебе и поверил! Хотя… — Он задумчиво поскреб щетинистый подбородок. — Хотя, по правде говоря, торчать тут всю ночь напролет ужасно скучно. Я даже пинать парнишку устал — эх, годы не те. Да и нет ничего странного в том, что тебе захотелось на него потаращиться. А про любовника — чушь собачья, я и сам понимаю. Как можно захотеть спать с этим немытым дурачком?

«Да нет, — подумала Лили, — волосы у него точно были чистые». Старик явно колебался, и она предприняла новую попытку достучаться до него:

— Если и правда не доверяешь мне, оставайся и спи здесь. Ты наверняка чуткий тип, и как только я начну, э-э… забавляться с любовником, мигом проснешься.

— Ха-ха-ха! Нет, Лили, тогда я лучше домой. Ты, конечно, безмозглая, но не настолько. А я действительно хочу спать. Забирай ключи, я пошел. — Довольный старикан швырнул ей связку, вручил погасший фонарь и побрел, зевая, в сторону своего дома.

Как только он скрылся в дверях, Лили опустилась на землю со вздохом облегчения. Чего ей стоило обвести вокруг пальца мерзкого ублюдка! И как все-таки здорово обладать безукоризненной репутацией: даже такой змей, как он, доверился ей, пусть и в странных обстоятельствах. Да, все привыкли к правильной и милой Лили. Впервые ей это на руку.

Интересно, а если бы он не сдался? Что она сделала бы? Развернулась и ушла домой? Может, взяла бы палку, как во сне, и избила его до полусмерти, а потом отобрала бы ключи?

Лили почувствовала, что улыбается, и сама испугалась собственной улыбки. По спине в очередной раз пробежала дрожь — от холода и волнения ее отчетливо знобило. Стараясь не думать о том, как пришлось бы выкручиваться, окажись старикашка Браун чуть осторожнее, она зажгла фонарь, тихонько повернула ключ в замке и приоткрыла дверь.

И сразу спросила себя: «Зачем я это делаю?»

Все ночное приключение — зачем оно? Чего ради она сбежала из дома, рискуя спровоцировать серьезную ссору с мужем, заговорила зубы мерзкому старику и, наконец, открыла чертову дверь? Что ей стоило остановиться на роли охранника, раз уж она дошла до Серой деревни, просто дождаться утра и посмотреть, что будет? Она не Маргарет — нет смелости, не Джейк — нет мозгов. Принимать решения должны они. Наверняка сейчас, действуя самостоятельно, она уже успела натворить кучу ошибок и рисковала наделать еще больше. А если вспомнить первопричину — сны, дурацкие сны. Глупее не придумаешь. Как теперь можно все объяснить, чтобы ее поняли и не лопнули со смеху?

Она несмело шагнула внутрь, и тут сердце болезненно сжалось, а доводы разума улетучились. Пленник лежал на земляном полу, связанный по рукам и ногам, и не шевелился. Его не разбудили ни голоса, ни скрип открывшейся двери, ни свет фонаря. Светлые волосы кое-где слиплись от крови. Рукава рубашки были закатаны, руки покрыты ссадинами и синяками.

Цивилизованные серые, как же! Да они обошлись с ним хуже, чем с собакой. Лили присела рядом с ним, осторожно потрясла за плечо.

— М-м… Уже утро? — Его ресницы дрогнули. — Курить хочется…

— Эй, — позвала Лили. — Эй, как тебя зовут?

— Деррик. А ты… — Он открыл глаза и с удивлением посмотрел на нее. — Ты кто?

— Лили. Ты меня не узнаешь?

Она замерла, ожидая ответа. Может ли быть такое, что и он видел сны — про нее?

— Узнаю, — сказал он после паузы, во время которой пристально вглядывался в лицо Лили. — Ты смотрела на меня сегодня в толпе. Безо всякого зла. Ты даже улыбнулась мне. Если бы все они на меня так смотрели!

— Дурак! Как же они, по-твоему, должны были на тебя смотреть? Да ты хоть знаешь, как все взвинчены! — Вновь разозлившись на его невероятную безмозглость, Лили вскочила на ноги, но заставила себя успокоиться и села на место.

— Я не думал, что мне не поверят, — растерянно пробормотал Деррик. — Прошлую ночь я провел в лесу, страшно устал, хотел отдохнуть в приличном месте. Все, что я мог им предложить, это деньги и моя кровь, но если есть заболевшие, кровь нужней, да и денег у меня почти не осталось. Я хотел помочь им, черт побери!

— Я тебе верю, — успокоила его Лили. — Почему-то у меня чувство, что ты хороший человек.

Ну не говорить ведь этому придурку, что она с ним давно знакома по снам. Как же все сложно…

— Странно, — задумчиво произнес Деррик. — Но я благодарен тебе. Хоть у кого-то в этой дыре голова оказалась свободна от предрассудков.