Между словами «артист» и «невротик» человечество всегда ставило (и справедливо продолжает ставить) знак равенства. И что же роднит эти два понятия? «Какие невидимые, интимные нити связывают воедино театр и невротизм?..»[225] Известно, например, что «…счастливый человек – плохой актер; у него мало искренних поводов к тому, чтобы искать, вопрошать, сомневаться, быть недовольным жизнью и собой. (…) Считается, что актер, говорящий о своей счастливой творческой судьбе, говорит совсем не о том счастье, которое имеют в виду обыкновенные люди… Происхождение этого счастья таково, что многие не пожелали бы его для себя. (…) Настоящим актером может быть лишь тот, кто способен страдать и вмещать в себя страдание. (…) Острое переживание внутреннего противоречия в себе, гнетущая неуверенность и боль собственного существования, разлад с самим собой, безысходное чувство вины, страдание и отчаяние от невозможности выразить себя, от ненужности твоего лучшего другим, тоска по правде и высшей разумности, несбыточные надежды, опрокинутая любовь и вера… – вот достаточный повод, чтобы быть актером»[226].

Вывод: наша профессия требует невротизма! Невротизм – основа ее жизнедеятельности! И почему?

Это особая и очень большая тема. Но если коротко сформулировать суть невротического положения Ума, то получится следующее: невротик – это тот, кто в общении с другими и с миром в целом сознательно или несознательно стремится к моделированию конфликта![227] Невротик не может иначе: «…он летит на конфликт, как мотылек на огонь: боится и жаждет одновременно… его “нервная почва”, конфликтогенная по самой основе своей… бессознательное укоренение невротика в своей “нервной почве” есть не что иное, как установка его психики на конфликт, готовность переживать конфликт всегда и всюду»[228]. Или словами Шекспира: «Природа дарования, коим я обладаю, очень-очень проста. Ум мой от рождения предрасположен к фантазии, причудливо вырожающейся в образах. Зачинаются они во чреве памяти, возростают в лоне pia mater[229] и рождаются на свет с помощью благосклонно сошедшихся вместе условий. Но дарование расцветает лишь в том, в ком оно достигает предельного обострения»[230].

Итак, конфликт – это жизненная необходимость невротика, можно даже сказать, что за счет конфликтов он растет, меняет старую кожу на новую. Не моделируя конфликты, он кажется себе мертвым, застывшим, безжизненным… живущим как бы не в своем мире, не в своем доме… (а если театр в большинстве своем состоит из невротиков, то можно представить себе, что это за мир). Вот почему великий Мейерхольд не перестает жаловаться на свою удивительную способность притягивать в свою жизнь испытания и при этом с восторгом отмечает, что без них его жизнь превратится в сплошную скуку. Вот почему гигантский мозг Пушкина не может удержаться от демонического злорадства, касаясь механизмов творчества: «…Зло самое горькое, самое нестерпимое для стихотворца есть его звание и прозвище, которым он заклеймен и которое никогда от него не отпадет»[231]. Точно так же, как и Джойс: «Временами дух, который движет моим пером, кажется мне самому злонамеренным»[232]. Или из Дега: «Художник пишет картину с тем же чувством, с каким преступник совершает преступление»[233]. Или из Ницше: «Оправдано всякое зло, видом коего наслаждается некий бог»[234]. Опуская также шокирующие признания множества других мастеров, среди которых предельный Гете со своим «Я часть той силы…»[235]; Уильям Блейк с бракосочетанием ада и рая; Бетховен, Вагнер и Пикассо, можно констатировать следующее: как невротической личности необходимо зло, необходим конфликт. Необходима война! И она принципиально важна для того, чтобы «завязать сюжет», чтобы высечь искру мотивации для творчества, для роста; для того, чтобы эволюционировать, т. е. подобно Фениксу переходить на более высокие уровни переживания реальности, «сжигая старые формы»[236] себя, осваивая новые. Одним словом, подобно легендарным пассионариям[237], для которых стремление к цели, чаще всего неосознаваемой, так велико, что превышает инстинкт самосохранения, «…без конфликтов он жить не может, хотя и убеждает всех, и себя в первую очередь, что желает покоя, мира, тишины. Ведь конфликт взламывает, взрывает, уничтожает объективно сложившиеся отношения с окружающими, дает импульс к поиску новых форм общения»[238] и т. д. и т. п. Поэтому «…творческие люди “креативщики” – это одновременно и создатели проблем (“траблмейкеры”), и решатели этих проблем»[239] И здесь вместе с незабвенным Томасом Карлейлем можно радостно воскликнуть: «О мир! Как же тебе застраховать себя от этого человека? Ты не можешь обуздать его виселицами и законами, не можешь нанять его за деньги. Он ускользает от тебя, как дух. Его место среди звезд на небе… Он не ищет твоих наград… он не боится твоих наказаний. Даже убивая его, ты ничего не добьешься. О, если бы этот человек, из глаз которого сверкает небесная молния, не был насквозь пропитан божьей справедливостью, человеческим благородством, правдивостью и добротой, тогда я дрожал бы за судьбу света… Жизнь его – не веселый танец, а битва и поход, борьба с властелинами и целыми царствами… Он странствует среди людей; он любит их неизъяснимой любовью, смешанной с состраданием, любовью, какой они в ответ любить не смогут, но душа его живет в одиночестве, в далеких областях творения…»[240] Но, «… без этих смешных Дон-Кихотов, без этих чудаков-изобретателей не продвигалось бы вперед человечество – и не над чем было бы размышлять Гамлетам».[241]

Итак, сказать, что невротик – это потенциальный гений и герой, значит ничего не сказать. Восприятие мира у невротика тотально обострено. Он способен подарить человечеству невероятный творческий потенциал. Пушкин и Лермонтов – великие общепризнанные невротики. Чтобы еще раз убедиться в этом, достаточно рассмотреть тщательно выписанную «Дуэльную историю» первого и тотально «конфликтогенную» жизнь второго. Пребывая на грани, эти «гениальные больные», точно так же, как Бетховен и Ван Гог, очень легко заваливаются в т. н. крайность разрушающего самосозидания. И чем мощнее невротик, тем больше энергии ему необходимо, тем в большей степени окружающий его мир, талантливо вписанный им в свой сценарий, выглядит как тиран и гонитель и тем сильнее пламя разрушения.

Внимание!

В основе всех этих трагических сценариев лежит «сырая» энергия конфликта! То есть – необработанная, незащищенная, не пропущенная через механизмы знания и дисциплины!

И это есть смысл рассмотреть подробнее:

Итак, здоровый артист – это «больной» человек! И почему? Потому что основой профессионального мастерства артиста является искусство обострения конфликта! Говоря словами Стенли Кунитса: «Поэт – всегда противник государства»! То есть существует только для того, чтобы доказать – «откровение возможно!» А этого, с точки зрения Кунитса, консерваторы разных мастей допустить не могут. «Мы действительно не можем избавиться от страха, что художник, любая творческая личность может разрушить наш хорошо упорядоченный мир. Ведь творческие импульсы являются голосом предсознания, выражением их формы, то есть проявлением той силы, которая по самой своей природе угрожает рационализму и внешнему контролю»[242]. Современная наука вторит этому: «…все новое в мире возникает в результате бифуркаций, как развитие неустойчивых процессов и состояний, а основной причиной самоорганизации материи на любом уровне (неживой природы, биологической, социальной) являются неустойчивые, критические состояния»[243]. Кроме того, любой современный специалист по физиологии знает, что «…равновесие в организме поддерживается за счет постоянной борьбы противодействующих друг другу систем и клеток. И никому в голову не придет называть аморальным, если более сильная клетка пожирает слабую. Это нормальный физиологический процесс, необходимый живому организму»[244].