Литмир - Электронная Библиотека

Вечеряли молча, в тусклом счете лучин. Никто больше и словом не обмолвился о замужестве Станиславы. Росья понимала, что нынешняя зима для них испытанием будет. Запасов мало, чтобы прокормить себя, не то, что чернь, которую, по-видимому, Доброга распустит. Однажды уже случалась такая напасть в Елицах, Росья хорошо запомнила, как три года назад была засуха и неурожай. Многих в ту зиму Мара1 прибрала к себе. Вспоминается, и дрожь по телу. В то время они как-то перебились. Было тяжело, тогда на её долю перепало много забот, приходилось и работу тяжёлую выполнять, и ночами не спасть, сидя за пряжей да полотнами. Станислава и тогда всё руки не желала марать, мозоли натирать, а отец и не настаивал, жалел. Росья запомнила, как всю зиму кормились ячменём, но и сестрицу жаль – сердцу ведь не прикажешь. А любовь, говорят, такая, что ей ни смерть, ни голод не страшны, но младшая об том не знала, может ли такое быть. Едва справившись с двумя ложками пшённого варева, Росья отложила ложку и только поднялась, было, уходить, спеша утешить Станиславу, как отец остановил.

– Погоди, – отёр он усы, и голос его не был уж таким дробяще-жёстким, стал мягким и разморённым от сытости, видно, отлегло.

– Слушаю, батюшка.

– Разбаловал я её, – начал, будто оправдываясь, он, избегая долго смотреть в глаза.

Повисло молчание, матушка ласково погладила руку Доброга.

– Ничего, придёт в себя и поймёт, что ты правым оказался, – в утешение сказала она, наклонившись к мужу.

Росья только в очередной раз подивилась доброте и смирению матушке. Ведь рассказала она однажды, что выдали её против воли. Не сразу приглянулся ей Доброга, а потом свыклась. После многих лет пришла и привязанность глубокая, и чувства сильные крепли с каждым годом. И сколь помнила Росья, говорила мать, что любовь настоящая появляется, когда вместе проходишь многое. И младшая видела, как любит матушка, как лучатся молодо её глаза, а лик светится, что полная луна. Лытко учил, что только терпение и смирение приносят дары.

– Ступай, – позволил уйти отец, обращая на неё задумчивый взгляд.

Росья чуть преклонила голову в почтении, поднялась с места и неспешно покинула трапезную. Едва очутившись за дверью, припустилась бегом в светлицу, на лестнице чуть не сшибла с ног Руяну, помощницу старшую. Ту, видимо, Станислава погнала прочь, и в глазах её Росья успела прочесть тревогу.

Сестрицу она застала рыдающей, ещё никогда не приходилась видеть старшую в таком отчаянии. Бесшумно пройдя вглубь, Росья взяла со стола светец и, присев на край лавки рядом с лежащей Станиславой, поставила кованую подставку на сундук. Девица притихла, было, но потом плечи её вздрогнули, и Станислава вновь зашлась в рыдании. Росья, не зная, как утешить, протянула руку, погладив сестру по мягким волосам, так и не возымев смелости что-либо сказать. Да и что тут скажешь. Любит она Верлада, из души такое не выдернешь, словно сорняк. Дед Лытко говорил, чтобы забыть любовь, времени много нужно. Но впрочем, Росья всё равно не понимала, с чего бы по юноше вот так убиваться.

– Ну будет тебе, может, со Станилом слюбится ещё.

Сестра замолкла, а потом повернула голову. Лицо её уж всё мокрое стало от слёз, растрепавшиеся волосы облепляли красивый лик девицы.

– Тебе почём знать, каково это? У тебя не сердце в груди, а сухарь. Не лезь лучше, ложись спать, – огрызнулась она и снова отвернулась, задушив рыдания в подушке.

Росья убрала руку с горячего плеча сестры. Слова сказанные задели, и уйти бы подальше, но осталась сидеть на краю лавки.

– Наверное, и мне недолго оставаться в отчем доме, – вдруг проронила она.

Станислава замерла и вновь повернулась, позабыв о своём горе, с подозрением глядя на младшую.

– Чего ты такое мелешь? Срок твой ещё не вышел, рано думаешь о таком.

И в самом деле, можно было послушать Станиславу, но чутьё не обманешь.

Говорить вслух о том, как почувствовала, что о ней узнал кто-то, только смешить лишний раз. Станислава, выждав в молчании, вдруг подобрала ноги и, спустив ступни на прохладный пол, села.

– Признавайся, о чём ты говоришь? – утёрла она ладонью щёки.

Росья подняла на сестру взгляд, пожалев, что сболтнула лишнего. Ведь это она напророчила старшей встречу с Верладом, и после того сестра начала прислушиваться к каждому её слову. Только младшая зареклась говорить о том, что не быть сестрице долго с возлюбленным. Что отец отдаст дочь за другого.

Росья, думая обо всём этом, смотрела будто сквозь сестру, но та ждала-таки ответа. Младшая смолчала – чего худое кликать, может, уляжется ещё всё. Да защитит Макошь от беды.

– Не бери в голову, – отмахнулась Росья, поднялась, направилась к своей лежанке.

Стянув с волос накосник2, она сняла платье, оставшись в белёной сорочке, осмотрела раны. Сильно сшибла, но благо, подсохли. А Рыжая так и в лесу осталась, не подберётся к её ногам ночью, комочком свернувшись, только бы не растерзали злые псы. Станислава, наблюдая за сестрой, как та укладывается спать, молчала, но вспомнив о своей недоле, вновь всхлипнула, заходясь рыданием.

Забравшись под одеяло, Росья расплела косу, отвернулась к стенке, закрыв глаза, и ещё долго слышала глухое сопение старшей сестры. Пусть плачет. Чтобы дальше жизнь была слаще, девке лучше сейчас оплакать свою вольную жизнь. Так дед Лытко говорит.

Росья спала беспокойно, то проваливалась в чёрную яму, то вздрагивала, просыпаясь, пока не оказалась на берегу реки. Тёмные воды накатывали грязно-серой волной и с шумом отходили от берега. Босые ступни утопали в холодной глине. Хлестал по лицу ледяной ветер вместе с дождём. Росья всё вглядывалась через мутный шквал вдаль, будто ждала кого-то, и среди полотна марева она различила лодку. Даже издали она увидела седые косы Бреславы. Сердце в похолодевшей груди дрогнуло, девица шагнула навстречу, и тут же по колено захлестнула вода, потоком отталкивая её назад к берегу, едва не сбив с ног. Росья не сдалась, снова сделала попытку идти навстречу приближающейся лодке, на этот раз накатило по пояс, намокшее платье прилипло к груди, подол раздувался в серых волнах парусами. Росья махнула рукой и хотела было крикнуть, что она тут, чтобы Бреслава увидела её, но наконец, сумела привлечь внимание. Старица повернула голову, приметила Росью, и уже совсем скоро лодка причалила к берегу, ткнувшись носом в глиняное дно.

– Что ты тут делаешь? – Бреслава, казалось, была не рада её видеть.

Росья растерялась, смахивая с лица мокрые волосы, дрожа от холода. В лодке сидел старец в серых грубых одеждах, на девицу он не смотрел, сжимая в посеневших от холода руках весло, ждал.

– Уходи, Росья, рано тебе ещё сюда. Уходи.

– А как же ты? Я тоскую по тебе.

Бреслава вздохнула, лицо её разгладилось, а глаза стали такими глубокими и мутными, как вода под ногами.

– Я больше не вернусь, уплываю в последний путь, ждут меня мои предки. А ты, ступай.

– Как же? – встрепенулась Росья, не веря своим ушам. – Лытко нагадал зиму холодную, запасов мало. Вот и Станиславу батюшка отдаёт за мельника, в печали она от того, не хочет за Станила, – сказала Росья, но вспомнила вдруг и о своей собственной судьбе, добавила: – Пугают меня видения разные, лезут в голову. Что это, Бреслава, расскажи?

Гребец чуть повернул голову, но лица его под тенью одежды не увидела Росья. Старица сжала бесцветные губы, раздумывала.

– Вот что, дочка, я тебе скажу, – помолчав, сказала она. – Жди гостя, он многое откроет тебе.

– Какого гостя? – не поняла Росья.

– О том узнаешь в свой срок, – нахмурилась Бреслава, и девица почувствовала, как тяжело ей даётся говорить, – …бедствовать вы не будете…

– Не понимаю ничего, – замотала головой Росья, и так холодно стало, что зуб на зуб не попадал.

– Дар в тебе просыпается, Росья. Время твоё подошло, – вздохнула старица тяжело и замерла. – Пора мне…

вернуться

1

Мара – богиня жатвы, плодородия и смерти, покровительница колдовства и справедливости

вернуться

2

Косник (Накосник) – девичье украшение, вплетавшееся в косу при помощи шнура между прядями волос.

3
{"b":"637759","o":1}