– Джим, дай мне бутылку чего-нибудь, – прошу, оказавшись у барной стойки.

– Спиртного? – хитро прищурившись, уточняет он.

– Спиртное у вас бесполезно. Давай что-нибудь безобидное для здоровья.

Джим понимающе улыбается, достает из холодильника лимонад и делает попытку перелить напиток в бокал, но, увидев, как я отрицательно замотал головой, просто протягивает мне бутылку.

– Доброй ночи, Джим.

– Приятных снов, Саша. И поздравляю с прибытием на остров. Уверен, ты найдешь здесь все, что ищешь.

– А разве я что-то ищу? – уже в дверях оборачиваюсь к нему я.

– Все ищут, – пожав плечами, неопределенно отвечает Джим и с невозмутимым видом возвращается к прерванной моим появлением работе.

Отхожу на несколько шагов от клуба и оказываюсь в кромешной темноте. Виднеется только дорожка, освещенная теплым светом садовых ламп. Поднимаю глаза к небу и вижу усеянное звездами и туманностями ночное полотно, ранее скрытое от меня лиственным настилом террасы. Звездное небо – настолько редкое зрелище для жителей крупных городов, что я иду к отелю, задрав голову вверх, и несколько раз чуть не падаю, случайно сойдя с траектории и споткнувшись о живую изгородь с цветами.

Иду знакомой дорогой к пляжу и, почувствовав под ногами песок, как и днем, скидываю обувь и оставляю ее у последнего освещенного участка тропинки. Пальцы ног проваливаются в приятную прохладу остывшего песка.

Пляж кажется совершенно темным, однако, приглядевшись, я замечаю странное голубоватое свечение у кромки воды, которое с моим приближением становится все более интенсивным. И только подойдя вплотную, я обнаруживаю причину этого гипнотического явления: в воде в причудливом танце, то наплывая на берег, то убегая обратно с легким волнением играющего с ними моря, плавают крохотные, светящиеся неоновым синим светом частички. Они переливаются, сходятся в сплошные цепочки, а потом, ударяясь о берег, вновь распадаются на тысячи маленьких ярких точек. Море, будто не желая оставаться в долгу перед раскинувшимся над островом звездным полотном, возвращает ему земной ответ из голубых созвездий.

Закатываю штаны по колено, вхожу в воду и некоторое время наблюдаю, как мерцающие огоньки облепляют мои ступни. Светлые штаны до самого пояса освещаются исходящим от воды призрачным голубоватым свечением. Шевелю пальцами, и частички испуганно разлетаются, чтобы через несколько секунд, набравшись смелости, снова собраться у моих ног.

Оглядываюсь по сторонам. Вся примыкающая к пляжу кромка воды освещена этим ровным, неоновым и совершенно невозможным светом. «Красиво. Чертовски красиво!» – думаю я, соглашаясь со сказанными перед уходом словами Таши, и даже конфуз с неудачным приглашением на свидание отходит на второй план.

Я провожу на темном пляже еще около часа, отпивая из бутылки обжигающе холодный лимонад и глядя на танец переливающегося фитопланктона. Периодически кидаю в воду небольшие комки мокрого песка. Они падают в воду со звонким всплеском, и потревоженные огоньки, до этого синхронно набегающие с волнами, вдруг ненадолго выстраиваются в причудливые узоры, но потом возвращаются к своему привычному волновому движению.

На плечах и спине ощущается легкое жжение – сказывается дневное пребывание на солнце. Но легкий жар на коже кажется даже приятным, и я в очередной раз думаю, что даже солнце здесь соответствует правилам поддержания максимального комфорта отдыхающих. Кажется, что, даже если гости острова забудут о средствах защиты от солнца, в точности как это сделал сегодня я, воспитанное корпорацией светило не вызовет фатальных ожогов кожи.

«Идеально. Все очень идеально», – думаю я, начиная понимать, почему Вадим выбрал именно этот остров в качестве своего подарка. Это место просто не могло не понравиться моему другу, потому что было полным отражением его характера. Выверенное. Правильное. Безопасное. Скучное.

Хотя последнее определение и кажется мне оскорбительным по отношению к окружающей красоте, я трезво оцениваю перспективы дальнейшего здесь пребывания. Меня ожидают несколько дней непрекращающегося безделья в идеально подходящей одежде, среди приятных, вежливых, но скрытных собеседников, под ярким, но безопасным солнцем, целый день светящим над морем комфортной температуры.

Обо всем этом я думаю, направляясь в номер, но уже в постели мысленно укоряю себя за это нытье. «Тебе сказали, погружайся, Саша, вот и погружайся! Постарайся хоть раз в жизни не испытывать муки совести от бездействия и как следует отдохни!» – говорю я себе, прежде чем выключить свет и заснуть крепким сном.

Следующие несколько дней в тропическом раю проходят почти так же, как и первый. Днем я проводил время на пляже с новыми знакомыми, а вечером встречался с ними же в клубе, чтобы неспешно, в мерцающем свете свечей, побеседовать на отвлеченные темы. Ребята познакомили меня с другими гостями острова – оказалось, что они неплохо знали всех отдыхающих, поскольку местный контингент менялся редко. Впрочем, «познакомили» – это громко сказано. Каждый из гостей отеля к моменту нашего знакомства уже знал мое имя, так что ситуацию можно было бы описать высокопарным «Я был представлен этим людям», если бы не тот факт, что мои новые знакомые с первой минуты знакомства фамильярно делали вид, что мы знакомы минимум со школы. И никакой высокопарностью или вежливой холодностью, обычно свойственной членам устоявшихся сообществ, от них не веяло.

На фоне всеобщего дружелюбия островная идеология полного отречения от мирских забот, первое время вызывавшая раздражение, стала восприниматься как нечто неизбежное. Я решил перестать сопротивляться реальности и получать удовольствие от всех немногих доступных мне развлечений.

Желая разнообразить досуг, в один из вечеров я не иду в клуб с друзьями, а остаюсь в номере, чтобы почитать случайно найденные в одной из прикроватных тумбочек книги. Нужно ли говорить, что находка в полной мере соответствовала моим литературным вкусам?

Так что после пляжа, боясь показаться невежливым, я ссылаюсь на плохое самочувствие и сообщаю, что сегодня не смогу составить друзьям компанию. Не думаю, что они поверили, – обстановка острова, казалось, не допускала самого факта существования у людей плохого самочувствия. Но будучи людьми вежливыми, не подают виду, а лишь желают мне скорейшего выздоровления и скрываются в отеле, чтобы привести себя в порядок перед традиционными вечерними посиделками.

Остаток вечера я провожу в кровати, погрузившись в книги. Чтение настолько увлекает истосковавшийся по новым впечатлениям ум, что я не замечаю, как на острове наступает ночь.

Бросаю взгляд на окно, вижу сквозь занавески вновь появившуюся луну и вспоминаю причудливый ночной танец морских огоньков, к которому не возвращался с первого вечера. Ведомый странным чувством, поднимаюсь с кровати, вдеваю ноги в шлепанцы и направляюсь к двери.

Выйдя на улицу, вдыхаю прохладный ночной воздух. Где-то справа играет музыка, слышатся смех и звон бокалов. Клуб живет своей жизнью. Но сегодня я направляюсь в сторону темного пляжа.

Через некоторое время вдалеке появляется знакомое голубое свечение. Приближаясь к нему, я вдруг замечаю у воды маленький желтый огонек. Огонек колеблется и то виден отчетливо, то на несколько секунд исчезает из поля зрения. Заинтересовавшись, поворачиваю к загадочному источнику света.

Когда подхожу ближе, удается разглядеть рядом с огоньком силуэт человека. Человек сидит на песке у самой воды, наполовину освещенный стоящей рядом старомодной керосиновой лампой.

«Кто-то из гостей?» – думаю я.

Маловероятно.

Я несколько раз делал попытки вытащить друзей вечером из уютных клубных кресел и переместить вечеринку на пляж, но они всегда вяло отмахивались от этой затеи. Судя по всему, будучи завсегдатаями этих мест, они уже не раз посещали береговую линию ночью, и сумасшедшая красота неоновых огоньков не вызывала у них таких эмоций.

Когда до человека с лампой остается несколько шагов, мне наконец удается рассмотреть его. Точнее ее – сидящая на берегу рядом с лампой фигура оказывается женской. Девушка с интересом наблюдает за реакцией светящихся обитателей на ее действия. В точности как и я в свою первую ночную вылазку.