Весна для меня ознаменовалась не только увольнением с должности военного чиновника, дебатами в Императорском обществе Золотого Орла или благотворным влиянием Лорика на Алинку. В середине марта (раннего весенника, ясное дело, но кто ж из нормальных попаданцев так скажет?) начался судебный процесс по делу 'заговора жадных', как хлестко обозвала его местная пресса. Прогноз Петрова сбылся, и на жесткую огороженную скамью в одном из залов Высокой Судебной Палаты сели пятнадцать деятелей, подстроивших в свое время мою дуэль с посудным фабрикантом Ани, шестнадцатым сидел на той же скамье сам Ани, уже оправившийся после ранения.

Помимо того, что на процессе я давал показания как свидетель, я ходил на все его заседания уже из интереса, причем не только профессионального, но и личного. Даже скорее личного - из-за всех моих хлопот, связанных с легализацией Шеля, времени на участие в информационном обеспечении процесса у меня не было. Но все те полторы декады, что процесс продолжался, я ходил на его заседания как на работу, благо, 'золотые орлы' взяли паузу, ожидая решения императора.

Восемь разного калибра промышленников, пятеро работавших на двоих из них, скажем так, менеджеров, жандармский майор (уже, разумеется, бывший) и два тоже бывших чиновника Надзорной Палаты выглядели даже не подавленными, а скорее растерянными. Ну да, промышленники собирались всего лишь проучить (в идеале - убить) чужими руками надоедливого писаку, слишком, по их мнению, сильно привлекавшего к ним внимание, менеджеры, бывший жандарм и надзиратели вообще только денег хотели срубить, а в итоге все получили обвинение в заговоре против короны. Именно так оценил в своем выступлении императорский прокурор, цитирую: 'предумышленные, целенаправленно и обдуманно совершавшиеся в единодушном согласии и непрестанном совете между собою действия, препятствующие исполнению указа Его Величества'. А это, согласитесь, уже несколько иной уровень ответственности.

В итоге судьи в полной мере проявили и суровость, и справедливость. К смерти приговорили троих, в том числе бывшего жандармского офицера, восьмерым выписали путевки на каторгу - кому на десять лет, а кому и на двадцать пять, четверо отделались заключением в крепость на срок от пяти до десяти лет. Каждому добавили конфискацию имущества. А сурово тут у них... Ни одного человека заговорщики не убили, а им три быстрых смертных казни и восемь растянутых - судя по физическим кондициям осужденных на каторгу, до конца срока никто из них не доживет. Впрочем, наиболее гнусным преступлением заговорщиков прокурор в своей обвинительной речи объявил подкуп должностных лиц Империи, видимо, отсюда и такой жесткий приговор.

Мой бывший противник (или соучастник?) по дуэли на этом фоне мог считаться счастливчиком - по обвинению в заговоре его оправдали, выделив дело в отдельное производство, где ему светил лишь денежный штраф, правда, очень большой. Но это же лучше веревки, каторги или даже крепости, не так ли? А уж еще месяц отсидеть под арестом за дуэль - это так, мелочи.

Публичные казни в Империи не практиковались, так что расстаться с жизнью троим заговорщикам предстояло в одном из внутренних дворов столичного Тюремного замка. Как лицо, едва не превратившееся в потерпевшего по данному делу, я получил право присутствовать при экзекуции, каковым правом и воспользовался. Позвал с собой Лорку - не пошла. Она-то и на сам процесс почти не ходила, побывав только на двух заседаниях и ни одного из них не отсидев полностью, а тут отказалась наотрез. И правильно, наверное. А вот я пошел. Почему? Ну... Мстительность, да. Хотелось поглядеть, как умрут те, кто пытался устроить мою смерть. Ну и интересно стало, не без того.

Что теперь сказать? Зря. Зря я сходил на это... даже не знаю, как назвать. Но уж точно не зрелище. Как-то все прошло... какое бы слово подобрать поточнее? Наверное, утилитарно. Да, именно утилитарно. Виселица, в течение часа собранная из хранящихся на складе деталей, надетые на приговоренных длинные мешки, из-под которых потом и ног видно не было, быстрая смерть из-за перелома шеи, контрольные полчаса, по истечении которых казненных освидетельствовал тюремный врач, закрытая повозка, в которой тела увезли для безвестного захоронения - все это вместе не тянуло ни на кару, ни на справедливость, ни даже на месть. С таким же успехом можно было бы напичкать цианидом последний ужин приговоренных. Не скажу, что увиденное сделало меня сторонником публичных и тем более жестоких казней, но так тоже не годится. Не стоило им меня звать, да и никого на такое приглашать не надо.

Хорошо хоть, дальнейшие события помогли быстро и эффективно задвинуть эти не самые приятные впечатления подальше. Мы с Лоркой и Алинкой сели втроем и долго, вдумчиво так, поговорили. Результатом беседы стала целая программа адаптации моей женушки к столичной жизни, которую разработали мы с Алинкой. Как и полагается в любом серьезном деле, мы с госпожой Демитт разделили обязанности - она озаботилась приданием Лорику соответствующего внешнего вида, я же занялся воспитательным процессом. Причем если Алинка занималась пошивом новых шмоток для Лорки сама, ну, ясное дело, еще и эксплуатируя своих работниц, то я, раз уж приобрел начальственный опыт и соответствующие привычки, нашел, кому это поручить. У господина Лотта, когда-то учившего меня здешним хорошим манерам, бизнес был семейным - тем же занималась и его супруга, дававшая такие уроки барышням. Вот я и стал опять их клиентом, на этот раз оплачивая уроки для Лорика. Они ради такого случая даже скидочку мне сделали... Правда, не скидкой единой оказались полезны супруги Лотт. Впечатлившись лоркиными нарядами, узнав, что Лорку обшивает сама госпожа Демитт и, более того, они с названной госпожой близкие подруги, госпожа Лотт проявила завидную напористость, и теперь пару платьев Алинка будет шить и ей, причем со скидкой. Правда, и клиенток новых госпоже Демитт преподавательница хороших манер подогнать обещала. Все-таки среди дам, пусть и не из самого высшего общества, зато никоим образом не бедных, связи у госпожи Лотт обширные.

Боюсь, однако, что эти связи могут и не понадобиться. Шель, с которым мы после наступления паузы в переговорах с 'золотыми орлами', так и не общались, вдруг ожил и огорошил меня известием о том, что рассчитал параметры обратного переноса Демидовых на Землю. По его словам, сделать это было бы лучше всего (он, естественно, сказал 'оптимально') либо в ближайшие четыре дня, либо через месяц с небольшим. Первый вариант отпадал - не хватало еще гонку со сборами устраивать - а вот второй уже был похож на что-то приличное, тем более, там и длительность пригодного для переноса периода была побольше. Имелась с этим обратным переносом еще одна проблемка - чтобы он прошел наиболее успешно, отправная точка на Эрассе должна была находиться как можно ближе к той, куда мы попали при переносе сюда, то есть в том самом лесу, где несли свою службу мои тесть и шурин. Само место мы теперь, конечно, хрен найдем, но Шель этого и не требовал, плюс-минус пару-тройку километров он объявил вполне допустимой погрешностью и обещал вывести в нужное место с соблюдением заявленного допуска.

Лорка, когда я поделился с ней новостью, сразу же предложила сделать это известие общим достоянием. Поразмыслив, я согласился, и на очередном общем застолье (обычном ужине, а не гулянке) вывалил все это на почтеннейшую публику. 'Все это' - значит, начиная с самой встречи с Шелем. Почему не рассказал о Шеле раньше? Ну, во-первых, из некоторой осторожности. Нет, утечек информации не опасался, но мало ли... Во-вторых, и это на самом деле главное, из суеверия. Все-таки самым важным тут для Демидовых (а может, и для Николая тоже, кто ж его знает?) тут была сама возможность вернуться домой, так что новости об этом и о Шеле должны были идти парой. То есть - нет новости о возможности возвращения, значит, нет и новости о встрече с Шелем. Ну и наоборот, как все-таки получилось в данном случае. А то бы я выглядел, мягко говоря, не лучшим образом, если бы про Шеля рассказал, а потом все оказалось глухо как в танке.