- Устроится наша Алинка, еще как устроится! - согласился я с Николаем. - Мы и Сереге дело найдем, есть у меня на этот счет кое-какие мысли.
- Это как же? - удивился Николай. - Он же продажник?
- А что, продавать наши с тобой железки и алинкины тряпки не надо будет? - ехидно осведомился я. - А жить на что? Я-то сам, ко всему, еще и рекламщик, так что развернемся мы тут ого-го!
Николай довольно усмехнулся.
- Ну, и еще насчет добровольности, - я вернулся к серьезному тону и теме, которая, как был уверен, требовала полного прояснения. - Ты, Николай, сам знаешь, работать из-под палки человек будет хреново.
- Тем более русский, - уточнил Николай.
- А работать из-под палки головой не будет вообще, - продолжил я. - Если чего и придумает, то исключительно как от работы уклониться. Головой только добровольно и можно работать. И мне, скажу я тебе, очень нравится, что здесь это, судя по всему, понимают.
- И верно, - признал мою правоту Николай. - Теперь, значит, ждем еще три месяца...
Ну да. Ждем. Тоже, кстати, интересно. Мосток в подмосковном лесу мы разглядывали в июле месяце, а здесь оказались в мае. То есть как в мае? Ну вот так. Год здесь привычным для нас образом делился на те же самые двенадцать месяцев, только что начинался с марта. К местным названиям месяцев мы так и не привыкли, продолжая пользоваться родными. Да сами посудите - май, в котором мы сюда попали, обзывали здесь 'поздним весенником', июнь, который прожили тут целиком, был 'ранним летником', сейчас на дворе стояло самое начало 'среднего летника', июля, то бишь, а ярмарка осенняя открывалась в 'среднем осеннике', в октябре, значит. Ну да, как раз через три месяца.
Глава 6
'Любите книгу - источник знаний!' - в моем детстве такие призывы повторялись частенько, как из уст взрослых, так и в виде плакатов. Я полюбил. До сих пор люблю. При всем удобстве оставшихся дома интернета и электронных читалок нет более приятного способа получения тех самых знаний, чем добротная бумажная книга. На хорошей бумаге, в твердом переплете, напечатанная шрифтом, достаточно крупным для удобства чтения, но не настолько крупным, чтобы возникло впечатление, будто издатели пошли навстречу автору, не имеющему, что сказать, но желающему видеть свой труд в солидном формате. Вот как раз такую добротную книгу я и читал. 'История Империи в изложении для полного курса обучения в народных школах', сочинил которую неизвестный мне Фейарн Гройт, разумеется, серьезным научным исследованием ни в коей мере не была. Как и любой учебник в любое время и в любой стране, она излагала историю государства в том виде, в каком ее, по мнению властей, надлежало видеть добропорядочным и благонадежным гражданам. Вот это и было в книге самым интересным - пробираясь по непривычным буквам и словам, я узнавал историю такой, какой ее видели наши добрые хозяева и, как я понимал, большинство населении Империи. Или, скажем так, большинство грамотного населения Империи, если вдруг грамотность была тут не всеобщей. Хотя те же Триамы, демонстрируя поголовное (мелких не считаем) умение читать и писать в лесу на самом краю Империи, на определенные мысли наводили.
Чтение стало на хуторе Триамов одним из моих любимейших занятий, и я с каким-то внутренним ужасом гнал от себя мысли о том, что будет, когда я прочту все имеющиеся в доме книги. Но пока что этот страшный для меня день оставался еще далеким. Я осилил только первый из трех томов 'Истории Империи' (сейчас читал второй), 'Землеописание или Краткие сведения о странах и народах Срединного континента и иных земель' некоего, довольно давно жившего Гернота Честного и 'Дополнения к землеописанию Гернота Честного, написанные его учениками и последователями'. Четырнадцать книг еще ждали своего часа. Точнее, тринадцать - местный букварь, а точнее, 'Буковник новый для обучения чтению и письму' я тоже изучил. Просто не признался с самого начала - как-то неприлично в моем-то возрасте...
- Феотр? - в нашу с Николаем комнатку, где я сейчас в гордом одиночестве читал историю, заглянула Лора. Ну да, мое имя здесь произносили именно 'Феотр'. Сергей стал Сиарком, Алинку называли Линни, а Николай теперь отзывался на совсем уж невообразимое Никлаа. Тоже плюс местным. Чем больше народ переиначивает на свой лад иностранные имена и названия, тем более этот народ самодостаточен.
- Феотр, я стучала! - девушка сразу же выставила оправдание своему вторжению. Да, еще дома я замечал за собой такой грех - мог залезть в книгу так глубоко, что реагировал далеко не на все внешние сигналы.
- Ты много читаешь, - Лора произнесла это скорее утвердительно, чем вопросительно.
Ну да, много. По здешним меркам. Зато работаю меньше других, ха-ха. Корнат когда узнал, что я старше него, проникся и как-то извернулся распределять работу так, что мне доставалось заметно поменьше, чем остальным.
Да-да, мы тут работали. Не то чтобы отрабатывали свое содержание, за это Корнату Империя заплатит, а просто так, из нормальной человеческой солидарности. Работы тут хватало, и просто смотреть, как Триамы постоянно что-то делают, нам не приходило в голову. Алинка вязала и шила, Николай вообще за все брался, хотя и предпочитал что-нибудь, связанное если уж не с металлом, то с деревом, а Сергей, малый здоровый и крепкий, со смехом говорил, что лопата, грабли, вилы и прочие аналогичные инструменты с успехом заменяют ему спортзал. Я, если что-то делал, то в основном по столярной части - когда-то давно приходилось, вот руки и вспомнили, что, куда и как. Иной раз и чем-то потруднее занимался, не без того. Кстати, жизнь в лесу и работа на свежем воздухе весьма неплохо повлияли на мое здоровье. Все-таки полсотни моих лет, немало из которых были прожиты, мягко говоря, не самым здоровым образом, принесли мне кучу проблем. А тут я начал замечать, что куча эта начала потихонечку уменьшаться. Дышать легче стало, уставать начал меньше, кости по утрам не ноют, даже моя дальнозоркость куда-то делась. Экология местная работала, чистая незагаженная природа. По крайней мере, другого объяснения у меня все равно не было. Кстати, то же самое и Николай говорил про свое самочувствие, ну а молодые наши и без того здоровьем обделены не были.
- Вы все читаете много, - не унималась Лорка. - Линни говорила, у вас еще больше читают?
- Да, - подтвердил я. На какой-то развернутый разговор, честно говоря, настроя не было.
- Наверное, это очень интересно, - вот у Лоры такой настрой, судя по всему, наличествовал, и отсутствие его у меня девушку не особо и волновало. - Вы постоянно что-то узнаете... - Она мечтательно закатила глазки к потолку и на какое-то время задумалась.
Эх, девочка... Знала бы ты, сколько всякой ерунды и всяческого словесного, зрительного и прочего информационного мусора постоянно вливается в наши мозги, ты бы в ужасе спряталась. Ну да. Или подсела бы на это не хуже чем на наркоту.
- Феотр, а ты мог бы научить меня своему языку? - неожиданно спросила она.
- Лора, а зачем? - я постарался подпустить в голос побольше мягкости и доброты. - Мы учим ваш язык, не просто так, чтобы его знать. Мы разговариваем с вами, читаем ваши книги, мы, зная ваш язык, сможем жить здесь. А какая тебе будет польза от знания нашего языка? Я думаю, осенью мы уедем и тебе не с кем будет на нашем языке говорить. И читать здесь по-нашему нечего. Ты просто быстро забудешь наш язык, потому что для тебя это будет бесполезное знание.
Скорчив недовольную мордашку, девушка все же признала мою правоту. Интересно, что она придумает в следующий раз?
Да... Вот ведь выросла проблема на ровном месте... Впрочем, проблеме этой было уже почти семнадцать местных лет, а моей она стала где-то с неделю назад, когда я с удивлением заметил, что Лорка дышит ко мне явно неровно. Девчонка старалась почаще и подольше находиться у меня на глазах, а если повода для этого не было, тут же его создавала, ни капельки не заботясь о правдоподобности. Раз она вызвалась проконтролировать мои упражнения в стрельбе из винтовки - это вообще было что-то с чем-то. Лорик прямо-таки из кожи вон лезла, создавая ситуации, в которых я, как она, видимо, полагала, просто обязан был ее обнять. Как я при таком напоре умудрился избежать самострела или чего похуже, сказать до сих пор не могу. Откровенно говоря, я подозревал, дальше будет больше.
