Короче, ощущения - только врагам и желать. Тут же напал смех, но больная шея заставила уняться - нафиг-нафиг, потом поржу. С чего, спросите, было ржать? Ну как же, я, вроде, еще живой, а ощущения - как у четвертованного, ахха-ха, мать его... больно, черт! (1)

Кстати, а где я? И как сюда попал? И почему лежу на чем-то твердом? Я вообще-то сейчас на дирижабле лечу... Или должен лететь?

(1) Четвертование - это именно разруб человека на четыре части. В процессе представления последовательно отсекались правая рука (по локоть), левая нога (по колено) и голова. Так что черный юмор г-на Миллера в данной ситуации вполне уместен.

Ох же, черт... Вспомнил. Мы удачно долетели и отбомбились, а вот на обратном пути начались проблемы. Сначала забарахлил левый движок, и для осмотра и ремонта его пришлось остановить. Идти на одном моторе, а главное, на одном пропеллере, оказалось тем еще геморроем - корабль все время норовило занести влево, командир и рулевой компенсировали занос периодическим подворачиванием вправо, в итоге наш 'тридцать седьмой' постоянно рыскал в стороны, от чего скорость сильно снижалась. Похоже было, что засветло вернуться мы не сможем, но не зря же по степи расставляли маяки с масляными фонарями. Однако же надеялся я напрасно, быстро выяснилось, что остановка одного мотора - не единственная и уж точно не самая большая наша проблема на сегодня. Уже через полчаса мы попали под ледяной дождь - самый, пожалуй, гадкий вид осадков. Быстро обледеневший дирижабль резко потяжелел, командор-лейтенант Борлейс приказал слить всю воду, которую мы несли в качестве балласта, но помогло это не шибко - высота полета критично снизилась. А дальше проблемы пошли строем и с песнями...

Останавливается правый пропеллер - видимо, из-за обледенения что-то там произошло с трансмиссией. Правый мотор тоже пришлось остановить. Запускаем левый - но он снова идет вразнос, так что сразу же останавливаем и его. Штурман докладывает, что ветер несет нас в направлении Барийских гор, а в сочетании с падением высоты такой оборот смотрится реальной смертельной угрозой. Командир и рулевой прилагают титанические усилия, чтобы превратить наш дрейф в какое-то подобие управляемого полета, подправляя движение рулями, но много ли они так смогут?

Радист дробно стучит ключом, рассылая по эфиру призывы о помощи. Ого! Явственно слышу три точки, три тире и опять три точки - самый настоящий SOS! Не иначе, попаданцы прямо перенесли привычный сигнал на местную почву. И тут же становится не до умозаключений... Удар в правый борт, мерзкий хруст пробитой фанерной обшивки и ломающихся деревянных частей несущей фермы. Дирижабль резко качается, и, не успев даже вскрикнуть, в пробоину выпадает бомбардир.

Нас крутит и следующий удар приходится в левый борт - должно быть, ветер в горах завихряется и постоянно меняет направление. С громким треском отламывается хвостовая часть гондолы, вместе с обоими моторами и мотористами.

Командир приказывает всем встать по бортам и держаться за конструкции фермы, ничего больше нам не остается, если только молиться. Мы с Лоркой и командиром стоим на левом борту, штурман с радистом и рулевым - на правом.

Нас бьет о скалы еще и еще. Командира рядом с собой я уже не вижу. Лорка... Стоп! Лорка. Где Лорка?!

Кажется, про Лорку я сказал вслух, потому что мне на лоб сразу легла сухая теплая ладошка и самый приятный на свете голос произнес:

- Я здесь, Феотр.

- Мы... где?.. Ты... как?.. Со мной... что? - кое-как произнес я.

- Мы в пещере. Я тебя сюда затащила. Я ничего. А ты... - ее голосок дрогнул.

- А что я?

- У тебя рука сломана. Правая. Я тебе лубок сделала из чего нашла. И левая коленка распухла, я лед прикладывала, сейчас еще принесу.

- Подожди, - остановил я жену. - У меня шея болит еще. Не посмотришь?

Лорка осторожно, стараясь не делать резких движений, приподняла меня за плечи, посмотрела и даже бережно потрогала.

- Вроде ничего не видно, - с некоторым сомнением отметила она. Ну и ладно. Значит, просто стукнулся.

Дальнейшие расспросы внесли хоть какую-то ясность. Лорку после очередного удара выбросило наружу, она скатилась по склону к входу в эту пещеру, потом поднялась к остаткам нашего дирижабля. Вниз катиться ей было легко и не опасно - под тоненькой коркой льда снег лежал толстым слоем, так что Лорка только слегка поцарапала лицо льдышками, а вот подниматься вверх ей пришлось долго. Командира, рулевого и радиста она нашла уже мертвыми, штурмана не видела вообще. Отрезав кусок мягкой оболочки дирижабля, Лорка уложила меня на него и сначала как на санях спустила вниз, а потом волоком затащила сюда.

- Спасибо, милая. Ты меня спасла, - только и смог сказать я. Ну а что тут еще скажешь?

- Ну, ты же меня спасал, - улыбнулась Лорка. - теперь вот я. Еда у нас есть...

- Твоя сумка? - понимающе усмехнулся я.

- Она самая, - со смехом ответила супруга.

Да уж, не думал я, когда подтрунивал над Лоркой, прихватившей в дирижабль одну из своих седельных сумок, как раз с провизией, что нам это пригодится.

- Я еще взяла ранцы с пайком команды, - похвасталась Лорка. М-да, народная запасливость на грани хомячливости - это вам не за ухом почесать.

- Вот и хорошо, - похвалил я жену, - радист успел передать сигнал бедствия. Нас искать будут, и, если снег или дождь не пойдут, найдут по следам волочения. А пока ищут, поедим. Только дай я сначала устроюсь поудобнее...

Кое-как приподнявшись на левой (черт, неудобно-то как!) руке, занялся самолюбованием. Если, конечно, это можно было бы так назвать, учитывая, на что именно я, так сказать, любовался... Правую руку ниже локтя украшала конструкция из обломков фанеры и какой-то дощечки, стянутая кусками ткани, подозрительно похожей на оболочку дирижабля. Левая штанина разрезана, через разрез видно распухшее и покрасневшее колено. Шинель расстегнута, но мне не холодно. Да и не настолько темно, кстати. Странная пещера...

Следующие минут десять прошли в действиях по улучшению комфортности моего положения, предпринятых Лоркой под моим мудрым руководством. Жена соорудила мне повязку, чтобы подвесить сломанную руку на груди. Так даже лежать удобнее, а если с коленом улучшится и смогу встать, то еще лучше. Потом пристроила мне под голову ранец, один из тех, что подобрала среди обломков нашего дирижабля. Ну вот, так уже получше.

- Что за пещера вообще? - не выдержал и все-таки спросил я, хотя ясно же было, что внятного ответа у Лорика не будет.

- Не знаю, - Лорка пожала плечами. - я бы ее и не заметила, если бы прямо к ней не подкатилась. Тут хорошо, тепло, сухо...

Слишком тепло и слишком сухо, сказал бы я.

- Камней никаких у входа ты не видела?

- Не видела. А зачем нам камни? - удивилась Лорка.

- Вход заложить. Нашла ты пещеру, смогут и мераски найти, если что. Я все-таки предпочел бы, чтобы первыми нас нашли не они.

- Здесь проход узкий и два раза поворачивает, - деловито отчиталась жена, - и от входа не видно, что тут светлее. Я сама не сразу увидела. Сначала тебя затащила, потом сходила посмотреть, что дальше, и вот тут уже нашла место получше.

- И опять меня волокла? - ничего себе, силушка у моей супруги!

- Ну а что? - улыбнулась Лорка. - Тут теплее, там холодно и сыро. Не могла же я там тебя оставить!

Господи... Как же мне с ней повезло...

- А что за узкий проход? - продолжил я.

- Двое в ряд пройдут и то кое-как. Первый поворот крутой очень, я тебя там еле протащила, второй уже не такой, и после него проход расширяется.

Так себе позиция, честно говоря... Если только засесть на этом первом повороте и стрелять из-за угла в тех, кто полезет снаружи в узкий проход? А потом, в случае чего, отступить за второй поворот? Пожалуй, что так, ничего другого не придумаешь.

Поделившись своими соображениями с Лоркой, я неожиданно получил в ответ маленький шедеврик тактической грамотности.