Охренеть не встать! Значит, еще и травить меня пожелали?!
- А вот дальше... - Петров задумчиво пожевал губами, - дальше будет сложнее. Установить, как фигуранты связаны между собой, кто отдавал приказы и кто обеспечивал их исполнение... В любом случае тут нормальный такой заговор просматривается. А раз так, то и на показательный процесс материала наберется, и на постройку виселицы казна расщедрится, вот тогда-то мы саботаж императорского указа на корню уничтожим!
- На виселицу, говоришь... Это хорошо, я, сам понимаешь, только за, причем обеими руками, - мстительное удовольствие, охватившее меня, я и не думал скрывать.- Ты смотри, Павел Андреич, если у казны с этим делом проблемы какие будут, я за такое доплачу с радостью. Только скажи мне вот что: неужели они там и правда думали, что все в одного журналюгу упирается?
- Ну, что они там думали, мы узнаем, когда до них доберемся, - резонно заметил Петров, - а насчет, как ты говоришь, одного журналюги, не прибедняйся. Сам-то не пробовал подсчитать свою результативность?
- Нет, а что?
- А что? - передразнил меня Петров. - А то! В твоих статьях упомянуты три отправки на каторгу с конфискацией имущества, восемь случаев уплаты штрафов на общую сумму почти четырнадцать тысяч лассов, двадцать один случай устранения нарушений после официального предупреждения, теперь вот и Ани этот с дуэлью, неплохо, да? Ну, понятно, что не ты это нарыл, а мы тебе дали, но это нам с тобой понятно. Может, и им тоже, но видят-то они в первую очередь что и кого? А видят они что большинство публикаций, устрашающих нарушителей указа, подписаны неким Феотром Миллером! И какой тогда лучший способ устрашить устрашителей? Правильно, убить этого самого Миллера! Ты, Федор Михалыч, с нашей помощью стал фигурой публичной и очень хорошо заметной, вот по тебе и решили ударить.
- И что? Так и буду теперь мишенью работать? - злобно отозвался я.
- Нет, от этой работы мы тебя избавим,- примирительно сказал Петров и после небольшой паузы добавил: - Зато найдем другую.
Не спрашивая меня, Павел Андреевич налил еще по стопочке и выпить пригласил жестом, без тоста.
- Ты ведь помнишь ту историю с похищением твоей девушки из лесных?
Так, а это с чего бы вдруг? Впрочем, я лишь согласно кивнул. Еще бы я не помнил!
- Военные наши выяснили, что там было и к чему, - буднично сообщил Петров и хитро глянул на меня. - Интересно?
Следующие полчаса я слушал действительно интересную историю, открывавшую все то, над чем в то время ломали головы и мы с Николаем, и лейтенант Киннес со своим начальством. Оказалось, что охотников за баарскими девственницами наняли соседи мерасков - даяны. Наняли как раз для того, чтобы спровоцировать Империю на жесткие ответные меры, после которых мераски стали бы куда сговорчивее в плане признания своей зависимости от 'великой даянской вежи', как именовалась власть даянских ханов или как там будет правильно их называть. В общем и целом у даянов получилось - большая часть родов мерасков теперь платила дань той самой 'великой веже', а некоторые кочевья перешли к даянам целиком. Потому, собственно, всех мерасков, кто был в курсе дела, даяны и ликвидировали. Вроде как они, стало быть, белые и пушистые, а на девчонок охотились черные и гладошерстные мераски. То есть несчастная девочка, попавшая в лапы этим уродам, получила сильные ожоги за то, чтобы один грязный кочевник отжал пастбища и стада у другого грязного кочевника. Блин, ненавижу выродков!
- Короче, Федор Михалыч, Империя решила, что такая хитрожопость остаться безнаказанной не должна. Хотят даяны еще и мерасками править - да сколько угодно! Но только самими мерасками. Без Мерасковой степи. Ее Империя заберет себе.
- Кто бы спорил, я не стану, - согласился я. Правильно сказал Петров, наказывать надо за такое. - Только ты, Павел Андреевич, вроде про мою другую работу говорил?
- А ты как думаешь, степь эта Империи зачем сдалась? А затем, дорогой Федор Михайлович, что рабочие от императора немало получили, и теперь очередь за крестьянами. Земли новые все им под раздачу пойдут, а то население у нас растет, кормить его надо, а вот плодить малоземельных да безземельных крестьян нечего. И ведь какую землю они получат, а? Целину непаханую, да в мягком климате - не земля, мечта! Ну-ка, скажи мне, кто лучше всех распишет, как его величество заботится о землепашцах?
- Так это когда еще будет! - недовольно возразил я Петрову. - Пока степь завоюют, пока объявят о раздаче земли...
- Гораздо быстрее, чем тебе кажется, - усмехнулся Петров. - Ты же с указом 'О плате работникам' к началу-то не успел. А тут с самых первых шагов и будешь все это освещать. Прямо как наши бравые солдатики в степь вступят, так и начнешь. И про войну напишешь в нужном свете, и про землю для крестьян, и все такое прочее.
Хм-хм-хм... Звучало привлекательно. Да что там, заманчиво звучало! Это ж можно такую рекламную, пардон, информационную кампанию забабахать! Да под такое дело и себе всякие льготы с привилегиями затребовать, а самое главное, и получить! Эх развернусь! Да уж, на Земле я бы о такой работе и мечтать не мог! Вот только...
- Это что ж такое, а, Пал Андреич? Чтобы здесь не грохнули, хочешь меня на войну отправить? Там-то стреляют куда как чаще!
- Полномочия тебе такие выпишут что ты там сам себе начальником и будешь. Вперед на лихом коне с шашкой наголо да под вражьи пули никто тебя не погонит, если сам сдуру не полезешь. Но ты же не полезешь? Ты же, как нормальный начальник, будешь при штабе, там и не стреляют, и условия более-менее, и телеграф под рукой, чтобы столичную прессу вовремя статьями кормить. Репортеров, фотографов да художников мы тебе дадим, твое дело будет ими командовать. Отдельная, так сказать, рота информационного обеспечения!
- Ну ты загнул - рота! - я аж ухмыльнулся. - Взвод если дадите, и то праздник будет.
- Тогда отряд информационного обеспечения, - сдался Петров, - взвод, сам понимаешь, звучит несолидно.
Он снова налил водки. Под такое дело я выпил с удовольствием. Хрустнули огурчиками, вдумчиво пожевали ароматного ржаного хлебушка.
- Вот и смотри, - Петров явно чувствовал себя в ударе, - с темы платы рабочим мы тебя снимем. Из столицы удалим. Слух пустим, что на войну тебя сослали не просто так, а вроде как не угодил чем-то. Да ту же дуэль под это и подпишем. Все это покажет тем, кого мы ищем, что ты опасности для них уже не представляешь, вот и забудут они о тебе. Тем более, проблемы у них начнутся совсем другие. А ты нам еще пригодишься, да и не только как профессионал, но и с тем именем, которое ты себе сделаешь.
В голове у меня как будто что-то щелкнуло, звякнуло, а может, и тренькнуло. Я же совсем недавно как раз и предполагал, что вслед за рабочими объектами заботы со стороны его величества станут крестьяне. Не ошибся ведь! Но дальше, дальше-то что? Под какую цель обеспечивается всенародная любовь к императору? А цель-то должна быть не простая. Большая война с потерями и лишениями? Вот уж вряд ли. Что таковая тут в ближайшее время невозможна, я уже для себя определил. Тогда... Вот же черт, неужели...
Пришлось спросить. Вот так вот прямо и открыто спросить. Ты, мол, Павел Андреевич, пойми меня правильно, но я могу лишь предполагать, а ты-то знаешь точно. Вот и поделись, а то ведь как говорил великий Суворов, каждый солдат должен знать свой маневр.
- Это, Федор Михайлович, маневр не твой, и даже не мой, а... - тут он выразительно воздел глаза к потолку. - Впрочем, - продолжил он, - кому надо, и так знают, а кому не надо, все равно в курсе, потому что слишком много народа вовлечено, секретность не обеспечишь... Ты с нами все равно в одной лодке, так что если узнаешь, от нас не убудет.
Вообще-то, я думал, что Пал Андреич сейчас нальет еще по рюмашке. Но нет, не стал. Просто очень глубоко вздохнул и тихо произнес:
- Государь император решил даровать подданным парламент. И правительство, в некоторой части своих действий перед парламентом ответственное.
