Грен закурил.

— Баки осознает проблему и готов приложить силы для ее решения. А вот ты боишься Зимнего Солдата, и я не понимаю, почему. Здесь он не дал тебе для этого никакого повода.

— Зимний Солдат — убийца.

— Я тоже убийца, — спокойно сказал Грен. — И ты. И Денис. Но мы не убиваем, верно? Все определяет выбор. Я убью, если это будет необходимо. Денис — еще легче, чем я, у него больше практики. Нас радует, что такой необходимости нет, но мы можем. И Зимний Солдат может. Но у него нет необходимости, а потребности убивать у него никогда и не было. Знаешь, какая у него сейчас доминирующая эмоция? Удивление. Почти не проявленное, но сильное. Он очень осторожен и внимателен, но не агрессивен. Его больше не натравливают, как бойцовую собаку на ринге, а без этого — у него нет повода для актов агрессии. Я не уверен, что он способен распознать безопасность, но ее распознал Баки, а память у них общая. И — чтобы ты знал — Баки доминирует. В случае необходимости он притопчет проснувшегося Зимнего Солдата легко и непринужденно. Он уже делал это. Ты просто не видел.

Грен помолчал и добавил:

— Зимний Солдат прячется за Баки. Потому что знает, что Баки здесь никто не причинит никакого вреда — а вот в отношении себя Зимний в этом еще не уверен. Его слишком долго мучили. В его жизни было слишком много боли. По сути, в ней и не было ничего, кроме боли и кратких моментов передышки. Баки пытались уничтожить, создав Зимнего Солдата, но именно появлению Зимнего Баки обязан здравым рассудком. Потому что это для Зимнего пытка, которой невозможно избежать, была нормой. Баки бы этого просто не вынес. Никто бы не вынес. Люди сходят с ума и от меньшего. Но родился Зимний Солдат, который вообще не подозревал, что он человек, а не вещь, с которой можно делать что угодно. И укрыл собою Баки Барнса, как доспехом. Сохранил, не растворив в себе. Сберег. В этом не было осознанности. Просто взаимодействие психокодирования, медикаментозной обработки и защитных механизмов человеческой психики. Но Зимнего Солдата стоит поблагодарить хотя бы за то, что Баки Барнс сейчас с нами и в здравом рассудке.

— Я сталкивался с Зимним только в бою, — признался Стив. — Тяжело воспринимать его вне этой ситуации. Я видел, на что он способен, он мною асфальт вытирал не раз и не два, я еле удержал его на авианосце, пришлось придушить слегка, чтоб потерял сознание. Логично, что я боюсь за тех, кто в доме, и за Баки. — Стив отвернулся от Грена, посмотрел в окно за его спиной. — И я никогда не пробовал взглянуть на ситуацию с этой позиции. Солдат, защитивший Баки Барнса, надо же… Хотя Бак мне так и сказал, что пока он размышляет, Зимний — действует и приводит их обоих в безопасное место.

Два года же как-то жили Зимний и Баки без убийств, никому голову не открутили.

Стив встал, прошелся по кабинету, вернулся на прежнее место, чувствуя себя неловко из-за того, что ему объясняют всем давно понятные вещи.

— Я еще настолько не вернулся с войны… — пробормотал Стив. — Знаешь, самым простым было решение остаться здесь. А если Зимний не захочет уходить? Как бы Баки его ни… притаптывал, жить хочет каждый, пусть даже подглядывая в замочную скважину. Тем более, когда не больно, не бьют и дают гулять.

— Ну и пусть, — пожал плечами Грен. — Пусть гуляет. А насчет «хочет жить» — у Зимнего Солдата нет инстинкта самосохранения в человеческом понимании. Все-таки он во многом искусственная конструкция. — Он помолчал. — Эшу, уничтожив ГИДРу, скинул мне все доступные материалы по Зимнему Солдату. Не только «Дело №17». У Зимнего Солдата подавлены почти до полного отсутствия многие естественные реакции. Он реагирует на голод, только когда тот начинает мешать функционированию. У него специфические отношения с болью — его приучили терпеть, а потерять сознание или умереть от болевого шока он не может. Сейчас он понемногу знакомится с понятием удовольствия — очень не спеша. Стив, Асахи Кэнта — отличный специалист. Баки со временем справится с Зимним. Ну а пока — их просто иногда двое.

— Туу-Тикки, — начал Баки. — Я не понимаю. Я — да. Но Зимний Солдат? Мы же неразделимы.

Туу-Тикки, не отрывая взгляда от дороги, погладила Баки по руке.

— Вот именно. Невозможно выставить за порог его, но оставить тебя, верно?

— Но принять? Он убийца, Тикки.

— Баки, но ведь ты тоже. И Стив. И Денис. Вы все воевали. От ваших рук гибли люди. Скольких убил ты?

— Не помню, — признался Баки. — Не вел счет. Но была война, они были враги.

— Верно. Та же самая деперсонализация, что воспитали в Зимнем Солдате по отношению к его целям.

— Тикки, он убивал намного больше, чем ему приказывали. Кураторов, техников…

— Ты станешь его за это винить? Эти люди его пытали.

Баки уставился на дорогу, не видя, где они едут.

— Не стану, — признался он. — Просто… Не знаю. Это делал я, на мне ответственность. Но и как будто не я. Есть факты, но нет эмоций. У Зимнего Солдата нет эмоций.

— Есть, но очень слабо выраженные. Мне кажется, его наказывали за любое их проявление.

— Да, — кивнул Баки. — Наказывали. У вещи не должно быть чувств.

— Это вечная ловушка для тех, кто пытается сделать из человека киборга. Эмоции — базовая функция человеческого тела. Их можно подавить, но отменить нельзя. Чудо, что Зимний Солдат ни разу не сорвался, уничтожая всех вокруг.

Баки пожал плечами. О причинах этого он не задумывался.

— А Денис срывался? — спросил он.

— Нет, — ответила Туу-Тикки. — Потому и выжил. Сорванных киборгов уничтожали. Или забирали на исследования. Хотя что они, по сути, такое? Доведенные до крайней степени отчаяния дети. Хорошо, что Эшу и Дани прекратили этот ужас.

— Зимний Солдат — не ребенок.

— Он даже человеком себя не считает, — кивнула Туу-Тикки. — И еще вопрос, что произойдет раньше — он осознает свою человечность или ты растворишь эту часть личности в себе.

— Я не знаю, как, — признался Баки.

— Я тоже, — согласилась Туу-Тикки. — Но мне почему-то кажется, что тебе нельзя просто отказаться от него. Отвернуться. Он важен. Для тебя важен.

— Меня сломали — и получился Зимний Солдат.

— Нет-нет, Баки. Я думаю, все не так однозначно. Вы переплетены. Не просто темная и светлая сторона одного человека. И Зимний Солдат — не чудовище, и ты — не паладин света.

— Вот уж точно, — хмыкнул Баки. — Как же все сложно…

— А разве когда-то было просто? — спросила Туу-Тикки.

— Нет. Не было. Ты права. Но хочется, чтобы хоть что-то было однозначным. Без второго дна.

— Ты дорог мне. То, что из твоих глаз временами выглядывает Зимний Солдат, не отменяет моего чувства.

— Потому что тебе дорог и он тоже? — во внезапном озарении произнес Баки.

— Да. Как часть тебя. Нельзя любить кого-то по частям. Все или ничего. Только так.

— Даже при всем том, что он совершил?

— Здесь и сейчас, Баки. Здесь и сейчас. Прошлое не имеет значения, если ты не продолжишь его в настоящее.

Машина зарулила на стоянку. Туу-Тикки выключила мотор и предложила:

— Давай покурим и пойдем тратить деньги во славу котиков.

========== Глава 36 ==========

Сидеть на голой земле и пить чай из термоса — истинное наслаждение. Особенно если с самого утра ты сажаешь деревья. Ну как сажаешь… выдали лопату, отвели на участок, где в землю уже были воткнуты колышки с повязанными на них сиреневыми флажками.

— Отсюда и до обеда, — расфырчался Баки, принимаясь за работу.

А Стив почти сразу сломал лопату, зацепившись лезвием за корень.

— Ну вот, — расстроился он. — А запасные тут есть?

Запасную лопату Стиву выдали, стребовав обещание оплатить сломанную.

— Сила есть — ума не надо? — съязвил Баки. — О, червяк. Я думал, они сейчас спят.

— Здесь земля не промерзает, — объяснил Бран.

Он уже выкопал первую яму и принес саженец и ведро воды, чтобы его полить.