— Чем помочь? — спросил он.

— Нарежь, пожалуйста, две луковицы и морковку, — попросила Туу-Тикки. — Солнышко, завтра не худо было бы за продуктами съездить.

Денис кивнул. Он был молчалив в последнее время.

— Съездить с тобой? — спросил Баки.

Денис кивнул и улыбнулся ему. Барнс проморгался: лук был злой.

— Жаль, что завтра школа, — вздохнул Алька. — Я бы тоже поехал.

— В следующий раз? — предложил Баки. — Тикки, мне сегодня сказали, что ты меня балуешь. Это правда?

Туу-Тикки задумалась с картофелиной в руках.

— Понятия не имею, — призналась она. — Кто сказал?

— Тая. Из-за котов. Говорит, ты не любишь беспородных.

— От породистых животных всегда знаешь, чего ожидать, а беспородные — лотерея, — кивнула Туу-Тикки. — Но это же будут ваши коты, не мои.

— Кажется, я понимаю, что Тая имела в виду, — неожиданно сказал Денис.

Баки вскинул брови.

— Мам, ты бы не согласилась на животных, которых притащил бы в дом любой из обычных гостей. Ты не Тами. Помнишь, лет пять назад у нас зимовала девочка, ну, Белая Ведьма? Алаша? И она нашла котенка?

— Которого я посоветовала отдать в приют? Ну, солнышко, ей только котенка в ее путешествии не хватало. Тем более такого проблемного.

— Да. Но когда я притащил домой хромого беспородного щенка, даже вопросов не было, оставлю я его или нет. Я сам все решил, а вы с папой просто согласились. Так и с котами Баки.

Туу-Тикки подумала и кивнула.

— Пожалуй. Я как-то не задумывалась.

Барнс вопросительно посмотрел на нее, на Дениса.

— Ты член семьи, Баки, — улыбнулся тот. — Вот и все. Со всеми прилагающимися правами.

— Надеюсь, обязанности тоже прилагаются? — пробормотал Барнс.

Он чувствовал себя очень смущенным. Всегда считал, что такие важные вещи озвучиваются иначе. В торжественной обстановке, что ли, а не между нарезкой лука и чисткой моркови. Что озвучивает их глава семьи.

И тут Баки задумался: а кто глава этой странной семьи? Он огляделся. Не хватало Брана. Грен был тут — опирался плечом о дверной косяк и улыбался. Поймав взгляд Баки, он кивнул и сказал:

— Осталось определиться с твоим местом в структуре семьи. Но это ты уж сам.

Баки открыл было рот, чтобы спросить, а как же Зимний, и закрыл. Не при Стиве. Тот и так слишком напрягся. Хотя, если считать кота Барона критерием, все, что услышал Баки, относится и к Стиву.

— Значит, у меня есть еще два старших брата, — неожиданно сообщил Алька. — Ну что, круто.

— Осталось узнать, согласны ли Баки и Стив называться твоими старшими братьями, — сказал Грен.

Баки внезапно захотелось отказаться. Грен на позиции отца? Туу-Тикки как мама? Он давно взрослый, он не… Неправда. Именно сейчас, когда он то и дело чувствует себя уязвимым, он нуждается в их защите и поддержке. В молчаливом понимании. В принятии. В том, чтобы они научили его жить в этом странном изменившемся мире. Даже в том, чтобы не оставаться один на один только со Стивом и его требовательной любовью.

Барнс посмотрел на Стива. Тот мелко рубил овощи и не смотрел никуда, кроме разделочной доски.

Семья? Роджерс как-то свыкся с тем, что ее у него не будет. Что, кроме Баки, родным человеком ему назвать некого. Он привык все решать за себя сам. А в бою — еще за многих людей, делать все, чтоб они вернулись на базу. Стать ведомым в его возрасте — не зависимым, нет — но получить еще кого-то, к кому можно прийти с проблемами или просто выговориться? Поддержка, молчаливое принятие, понимание, что как бы ни сложилось, есть к кому обратиться, и можно не вываливать все проблемы на одного только Баки, которому и так хватает своих…

Вот же… Эшу. То есть Игорь.

Он не ходил с этими фейри в бой, да тут и не нужно. Но поддержки за два месяца здесь он получил едва ли не больше, чем от всех людей в Мидгарде, вместе взятых, если брать время с разморозки. Да, воевать под его командованием здесь никто не станет, но Стив и не собирается больше воевать. Он устал вести людей на смерть. В конце концов, он никогда не считал убийство наилучшим способом разрешить сложную ситуацию.

На самом деле ему уже хочется согласиться, но он боится, а не предаст ли тем самым свою мать… память отца… страну…

Стив задумался о демократических ценностях, хмыкнул и обнаружил, что овощи он уже нарезал.

— Согласен, — сказал Стив, поворачиваясь ко всем. — Но мне надо осознать, что это значит.

— Всем нам не помешает это осознать, — подтвердил Грен.

— Прецедентов не было, — кивнула Туу-Тикки. — Но добро пожаловать домой.

========== Глава 34 ==========

Баки плюхнулся в кресло в комнате Стива, подождал, пока тот прикроет дверь.

— Ты что, вообще книги на место не относишь? — Барнс кивнул на стопки на прикроватной тумбочке и на столе у компа.

— Те, что на столе, в основном мои, — Стив сел на стул. — Руководства по использованию графических программ. Те, что на тумбочке, я читаю. Или мы с тобой читаем.

— Начали и бросили, — скривился Баки. — Надо будет продолжить. Ничего, если я у тебя буду курить?

— Кури, — разрешил Стив.

Проветрить всегда можно, а к сигаретному дыму он притерпелся еще на войне. Некоторые табаки пахли довольно вкусно, но несравнимо с трубочным табаком Туу-Тикки.

Баки достал из кармана сигариллы и зажигалку.

— Пепельницу, пожалуйста, — попросил он духа.

На подлокотнике кресла появилась черно-красная керамическая пепельница.

— Никогда не думал, что после всего — и такое, — сказал Барнс. — Когда я узнал, что Барнсов не осталось, странное было ощущение. Один на всем свете. Никому не нужен и никому ничего не должен. Как сквозняком по спине, все время. Я даже на кладбище не был. Да что там — я не знаю, где их похоронили. Вот на своей могиле был, да.

— Я тоже. И на твоей, и на своей. Фьюри похоронил, а он оказался жив. И тоже — пустая могила. Вспомни, было поверье, если пришла похоронка на живого человека, то значит, долго проживет? Может, оно и правда работает? — Стив вздохнул и сел на пол, прислонившись спиной к кровати. — К маме хотел на кладбище сходить, а его там нет, снесли все и застроили.

— Они ведь нас переживут, — сказал Баки. — Хотя, мне кажется, это никого не пугает. Это даже меня не пугает.

— Ты про Туу-Тикки и Грена?

Стив помнил, как шептали ему в спину, думая, что он не слышит, мол, как жаль мать, это так страшно: пережить своего ребенка. Его, Стива, тоже жалели, надеясь, что «мальчик быстро отмучается, а мать, глядишь, еще замуж выйдет».

— И Дениса с Алькой, — кивнул Баки и стряхнул пепел. — Мы больше никогда не останемся одни, представляешь? Я только не понимаю, зачем им это.

— Потому что могут? Оттого, что нам это нужно, но мы не осознаем такой потребности, а они, фейри, чувствуют? Или мы так же нужны им, потому что так правильно по всем законам мироздания? Я не знаю, Бак. Но есть чувство, что это искренне и правильно. Я только… — Стив пожал плечами, — словно вину ощущаю, будто память матери предаю. Вроде бы все долги там, в Мидгарде, отдал, а тут накатило.

— Оттого, что Грен и Туу-Тикки признали тебя приемышем, ты не перестал быть сыном Сары Роджерс, — серьезно сказал Баки. — Если бы она умерла до того, как ты закончил школу, тебя бы тоже могли усыновить. Это не предательство. Ее нет, а ты есть. Ты живой, у тебя есть потребности. Зато я вот больше не будут чувствовать себя так, словно внимание Туу-Тикки мне на самом деле не положено, и я его краду. Знаешь, мамы же на нас никогда не хватало. Все эти домашние дела ее просто пожирали. Девочки еще ладно, особенно Хлоя, а я… Сыт, одет, обут, здоров — и ладно. Я уже не помню, когда мы с ней обменивались больше чем парой слов. Я с Туу-Тикки за неделю разговариваю больше, чем с родной матерью говорил за месяц.

Стив прекрасно понимал, о чем говорит Баки. Да, Сара уделяла сыну больше времени, но последние годы, когда она много и напряженно работала, а сам Стив готовился к колледжу, они общались гораздо реже: не совпадали расписания.