Прошло совсем немного времени, и Денис закричал под Стивом, выгибаясь и выплескивая семя на простыню.
Стив кончил практически сразу после Дениса. Уткнувшись лицом ему в шею, Стив еле сдержался, чтоб не укусить. Таких порывов он за тобой ещё не знал. Скатившись в сторону, он увидел, как на светлых бёдрах проступают синяки.
— А-а, чёрт, Денис, прости! — расстроился Стив. — Я не буду больше так.
Денис распластался на кровати, блаженно раскинув конечности.
— Стиви, не переживай, это на пару часов, как у нас с тобой. А то выпорю! — пригрозил Баки.
— Такого мы ещё не пробовали, — согласился Стив.
— Только не говори, что тебе понравится, — пробормотал Денис.
— Я-то откуда знаю? — удивился Стив. — Мы же не пробовали. Я вот до недавних пор вообще не в курсе был, что мне понравится ноги раздвигать, простите за грубость.
— Ну да, — согласился Баки, накрывая Дениса пледом, — не попробуешь — не узнаешь.
========== Глава 20 ==========
Стив потрогал высохший лак на последней работе. Готово. Выставка послезавтра.
Было странно и жутковато выставлять настолько личные переживания. На картине был обнаженный худощавый парень с разметавшимися рыжими волосами, укрытый синими и белыми розами почти по грудь. Широкие плечи, россыпь веснушек, закрытые глаза. Общий фон был темным, и на нем — бледные, почти невидимые призраки, глядящие на рыжего. Денис. И они с Баки.
Это то, что не давало Стиву окончательно начать наслаждаться жизнью. Он и Баки, хоть и проживут дольше обычных людей, уйдут первыми. Терять близкого — всегда больно, терять двоих сразу… Стив чувствовал себя плохо от того, что Денису это предстоит, а он не в силах ничего исправить. И отказаться от своего счастья Стив не мог, не хотел, и никаких других вариантов не видел.
Стиву, про которого с детства говорили, что он не дотянет и до тридцати, оказалось сложно смириться со своей смертностью. С тем, что Денис переживет их с Баки. Почему-то он не думал о том, что Баки или он сам могут умереть не от старости, а от несчастного случая. Не думал о том, что потенциальные шестьсот лет жизни фейри — не гарантия того, что он проживет все эти годы. О том, что работает Денис в месте повышенной опасности — на орбитальной космической станции. Никто из них вместе с долгой жизнью не получал никаких гарантий, но Стив отчего-то уперся в эту разницу в продолжительности жизни. Просто от несчастного случая никто не застрахован, а видеть старение и медленный уход любимых людей — больно, страшно, даже если ты уверен, что будет следующая встреча.
Стив уверен не был. Ну хорошо, встретятся они, Денис узнает его или Баки. А если к тому моменту Стив, например, будет уже при смерти? Ну вот тот пресловутый несчастный случай. Или не узнает Дениса, как Баки не узнал Стива. «Денис? Какой ещё, к чёрту, Денис?» И пройдёт мимо. Стив читал недавно в сети что-то такое, когда представитель могущественной расы, способный ждать в анабиозе тысячелетиями, нашёл вот так своего любимого, пожертвовавшего собой в прошлой жизни. И тот не узнал его. Мало того, гнал от себя, убивая отказами. И юный бог решился на страшное — убил себя, но и смерть была не в его власти, он очнулся снова со всей своей болью. Один.
Стив встряхнулся. Тьфу ты, хватит, Роджерс, хватит. Фонишь на весь ситтин. Вот когда переедут, можно будет страдать, никому не мешая. А Денису можно объяснить.
Стив еще раз пересмотрел картины, подготовленные к выставке. Их было всего девять, но зато больших. В последнее время Стив писал много и подолгу, словно сорвало заглушку, и все, что его тревожило, радовало, томило, делало счастливым, выливалось на полотно.
Вот Юкито, играющий с Игорем. Свет и тьма, фейри и ужасное создание Хаоса. Стив надеялся, что ему удалось передать наполняющее их счастье близости.
Вот Туу-Тикки в бассейне — обнаженные плечи, а все, что ниже, скрыто бликами солнца на поверхности воды, и только распущенные волосы колышутся, как у русалки.
Вот Грен с арфой. Баки верхом на Причуде. Алька, склонившийся над законченным макетом Золотого Храма, вместе с ним отражающийся в зеркале. Вот Карай и Алтай бегут, стелются над молодой травой — юные, стремительные, яростные.
Несколько картин по «Звезде…» Портрет Хармати с пауком на плече. «Фелиция» в доках, перекорёженная, но всё такая же грозная. Сайнжа с выпученными глазами: он только что разбудил Йонге, а тот влепил ему разряд электричества в пятнистое брюхо. Отдельно Стив гордился седой Сигурни Уивер, смотрящей вместе с альясом фильм про чужих. Военная форма, табельное оружие и папка с документами «Совершенно секретно» прекрасно вписались в пространство работы.
Стив надеялся, что эти картины купят. И надеялся, что купят все-таки не все. Но ему позарез нужны были деньги. Один полный проект дома обошелся в четыреста пятьдесят тысяч. Так что он был готов продать даже «Оставшегося».
Он выставлялся в 111 Minna Gallery. Как-то так получилось, что после СиКона и СакроКона он оброс связями среди гиков и ролевиков, а это были очень разные люди. Иногда — влиятельные люди. Им нравились его картины. Они готовы были их покупать, рекламировать, помогать законтачиться с галерейщиками. Стив теперь был не только Святой Джолли — в художественном сообществе Сан-Франциско Стив Роджерс считался новой звездой. У него даже появилась группа антифанатов, которые приходили под каждую выложенную работу, искали в ней недочёты и рассказывали, что они бы исправили и где нарисовали бы иначе. Стив их безжалостно блокировал, они появлялись снова и с теми же претензиями. Когда Стив заблокировал комментарии вообще — пришли в личку. Он надеялся, что на выставку эти люди не явятся, портить настроение он себе не хотел. И Баки с Денисом, которых он пригласил с собой, показывать эту сторону своего творчества тоже не желал.
А ещё в конце месяца выходил новый фильм по «Star Trek», и многие его знакомые и поклонники надеялись увидеть от Джолли картины по этой франшизе. Стив пока даже не пытался смотреть, узнав, сколько всего снято и придумано по фандому, но на сам фильм они сходить собирались. Стив успел пока что уловить знакомое, слышанное как-то в доме Тами, про «смело идти туда, куда не ступала нога человека». Кажется, франшиза существовала не только на этой Земле. А вот в Мидгарде ее не было точно.
Стив встряхнулся и вышел из студии. Картины на выставку он повезет послезавтра с утра, а завтра предстоит не менее волнующее и грандиозное мероприятие: приятели-художники, фэндомные и прочие, уговорили Стива прийти на гей-прайд.
Ехать нужно было с утра, к одиннадцати, но выехали раньше, у Стива закончились краски, он хотел выбрать сам, а не гадать, заказывая по интернету. К тому же надо было ещё отыскать место для парковки: мероприятие обещало быть масштабным.
Денис резво воткнул машину на последнее свободное место. Посмотрел назад, на Стива и Баки. Барнс был в обтягивающей черной майке, черной шелковой незастегнутой рубашке и тесных джинсах. Стив, как обычно, влез в белую майку, красно-черную мешковатую клетчатую рубашку и тёмные широкие джинсы с жёлтыми полосами и надписью «caution» на них. Денис купил их Стиву совсем недавно, и тот их ещё никуда не надевал. Белые кеды, кстати, Стив уже угробил.
У Стива телефон разразился бодрой мелодией.
— Да, Джейк? Да, мы уже приехали. Да, я помню место встречи, хорошо, — Стив сбросил звонок. — Нас ждут в «Гарцующем пони».
Денис пригладил на себе футболку с длинными рукавами и растрепанными дырками и дырявые джинсы, купленные специально для прайда.
— В первый раз на таком мероприятии, — признался он. — Странно, что мама с папой не пошли, они обычно ходят.
У «Гарцующего пони» нашелся Джейк — в розовом кудрявом парике, шнурованных ботфортах на толстенной платформе, зачаточных шортах из серебристого ламе и с крестами из изоленты на сосках. Рядом с ним обнимались две девушку в костюмах готик-лолит, но с обнаженной грудью и в таких коротких юбочках, что можно было рассмотреть все кружева на их панталончиках. Их соски тоже были закрыты изолентой, но не черной, а серебристой. Баки поцеловал девушек в выбеленные щечки, пожал руку Джейку.
