Баки поправил домашние штаны, устраивая поудобнее собственный вставший член, и начал вылизывать Дениса.
Денис коротко вздохнул, откинулся на локти. Он смотрел на Баки, не мог оторваться, не утерпел — потянулся огладить плечи и руки. Он не раз фантазировал, как это будет — чужой язык и более откровенные, чем обычно, ласки. Фантазии быстро меркли.
Баки усердно работал языком, пока Денис не задышал чаще, но оторвался, только когда тот коротко простонал. Тогда Баки длинно лизнул его в последний раз и начал подниматься выше, к промежности. Нежно взял в рот яички, приласкал их языком. И наконец лизнул сочащийся каплями член по всей длине, от основания до яркой головки. Посмотрел в ошалевшие глаза Дениса, поигрывая кончиком языка с уздечкой, и забрал член в рот целиком.
Баки не хотел торопиться. Вот так он ласкал Дениса в первый раз и подозревал, что раньше подобной ласки Денису не перепадало. Он придерживал Дениса под бедра и двигал головой вверх-вниз не торопясь, играя языком. Волосы у Баки снова отросли, падали на лицо и то и дело касались безволосой кожи.
Денис стонал и ерзал от новой откровенной ласки, выгибался, лаская ладонями свои соски, скользнул руками по бокам.
— Ба-аки, — позвал Денис, — Баки… ещё…
Ему очень не хватало прикосновений. Денис провел ладонями ниже, дотянулся до Баки, попросил снова:
— Ещё.
Баки отпустил бедра Дениса, которые придерживал снизу, и удивился — развернутые почти в поперечный шпагат ноги без напряжения легли на постель. Баки начал гладить внутреннюю сторону бедер, нежные паховые складочки, ягодицы и между ними. Он ласкал яички, легонько оттягивая их и перекатывая в пальцах, и продолжал отсасывать. Это он умел. Но он умел сделать так, чтобы партнер кончил как можно быстрее, а с Денисом ему хотелось продолжать как можно дольше.
Денис сам не дал. Задышал чаще, не зная, куда деть руки, вцепился Баки в запястье, и другой попытался оттолкнуть.
— Почти, Баки… Пусти.
Баки рассмеялся, не разжимая рта, зная по опыту, как ощущается такой смех — и Денис под ним выгнулся с долгим протяжным стоном. Баки проглотил все, выдоил Дениса языком до капли, довольно облизнулся, выпрямился, утер губы тыльной стороной ладони, помог Денису вытянуться вдоль кровати и улегся рядом. Его член вздыбил тонкую ткань штанов, на которой проступило влажное пятно.
— И чего мы тянули? — хихикнул Денис, отдышавшись, и закашлялся. — Иди сюда, только можно я в следующий раз попробую, я целоваться хочу…
Денис потянул Баки на себя. Баки стянул штаны и улегся на него сверху. Кожа у Дениса была горячая, на груди и на скулах выступили красные пятна. Баки двинул бедрами, скользя своим членом вдоль обмякшего денисова.
— Ты такой гладкий, — хрипло прошептал он, на пробу целуя Дениса в губы. — Мне от этого крышу сносит.
Денис согласно угукнул. Покусывая губы Баки, поддал бёдрами, чтобы сделать контакт ещё теснее.
Баки оказалось достаточно нескольких движений и глубокого поцелуя, чтобы кончить с тихим вздохом. Обычно он был громче в постели. Баки еще раз поцеловал Дениса, скатился с него и потянулся за пачкой влажных салфеток. Обтер Дениса, вытерся сам. Салфетки были без запаха — Баки обнаружил, что не любит лишние ароматы в сексе.
Денис полез обниматься. Он сел на Баки верхом, упёрся ладонями ему в плечи, распущенные волосы упали вниз, щекоча. Денис растянулся на Баки сверху.
— Станет тяжело — говори, а пока я поизображаю из себя дикую кошку из диких джунглей, — Денис провёл кончиками пальцев по виску Баки, скуле, подбородку. — Спасибо тебе.
Баки просто поцеловал его. Денис любил поговорить после секса. Для Баки это было сначала странно, но со временем он привык.
— Ты склонен загонять себя в штопор, — объяснил Баки, — и плохо умеешь переключаться. Стив тоже такой. Стива я бы вытащил в спарринг, но тебя я могу просто любить, — он улыбнулся, запустил руки в волосы Дениса и принялся осторожно массировать тому скальп.
Денис блаженно застонал: массаж головы он обожал ничуть не меньше объятий с Баки.
— Люби, — согласился Денис. — И я буду…
И у Баки, и у Дениса оказался очень короткий рефракторный период, и обычно это было хорошо, но сейчас Баки немного раздражало подкатывающее возбуждение. Денису сейчас ласка была нужнее секса, и Баки злился на себя, что так его хочет. Хотя как его не хотеть — гладкого, шелковистого, со стальными мышцами под тонкой веснушчатой кожей? Его жадный рот, его умелые сильные руки, длинные узкие бедра, широкие сухие плечи…
Денис, разморенный нехитрой лаской, сполз с Баки и лёг рядом. Он чувствовал, что Баки возбуждается снова, но сам к активности готов не был. Вот если бы снова… а ты ничего не делаешь…
— Хьюстон, у нас проблемы? — Денис накрыл рукой напряжённый член Баки. — Могу помочь в меру сил.
— Помоги, — согласился Баки. — А я тебе.
Член Дениса он искренне считал идеальным по размеру, цвету и форме.
После захода на второй круг они снова вытерлись и обнялись.
— Тимур ушел на следующее перерождение, — сказал Баки. — Ты ведь это знаешь.
— Знаю, — вздохнул Денис, устраиваясь удобно на плече Баки. — Но пока что от этого не легче. Так и кажется, что сейчас он поскребётся в дверь. Или, как когда был маленьким, будет скулить на пороге в мою комнату. Лежу и думаю, что вечером надо пойти с ним гулять, а вот всё, не с кем больше. И на конюшню не пойдёт со мной. У него была любимая игра: бояться лошадей. Только к нему подойдут, он с воплями «а-а-а-а-а, убивают!» несётся ко мне. Не гонится за ним никто, лошади в недоумении. А он счастливый сидит у моих ног и тяжко дышит, мол, ура, сбежал. Да я часами могу рассказывать о его выходках!
— Я понимаю, — Баки поцеловал Дениса куда придется. — Но знаешь, как говорит Грен? Мы смертны, и все наши встречи лишь на время. Жутковато, но правда.
— Правда, — тихо отозвался Денис. — Но больно. Это пройдет. Просто… я как будто перестал быть ребенком с его смертью. Я же его взял, когда мне только восемь было. И вот мне уже двадцать один, и у меня есть любовник, и Тимур ушел… Мне кажется, я не готов. Или готов, просто не хочу этого принимать.
— Как фейри ты еще долго будешь ребенком, — отозвался Баки. — Лет до шестидесяти, да? Даже хорошо, что ты полукровка, не то я чувствовал бы себя педофилом.
Денис рассмеялся, стукнул Баки в плечо.
— Тогда ты был бы для меня дедушкой Барнсом, но я всё равно бы поцеловал тебя. И мы пришли бы к этой же точке. Может, чуть позже, но ничего не изменилось бы.
— Я стану дедушкой, а ты останешься таким же юным…
— Знаешь, — Денис перевернулся на живот и заглянул Баки в лицо. — Я тут подумал. Ведь я заранее осознавал, что Тимур проживет обычный собачий век. Что я его потеряю. Но не отказался от него. Потому что отказаться от радости, которую приносит любовь, из страха смерти — это заранее сдаться смерти, понимаешь? Заколотиться в гроб, чтобы ничего не чувствовать. А так нельзя. Я знаю, что переживу тебя. Просто чувствую. Но это ничего не значит. Пока мы вместе, я буду любить тебя. Когда ты уйдешь, буду оплакивать, но не буду жалеть, что мы вместе. Потому что это радость. Всегда радость. Я так рад, что это именно ты.
Я тоже рад, что это именно я, подумал Баки. Это было бесконечно правильно: лежать рядом с Денисом и слушать, как он собирается прожить с ним и его тараканами всю жизнь.
— Я пока никуда не собираюсь, — коротко поцеловал Баки Дениса. — Люблю тебя. И в горе, и в радости, и пока смерть не разлучит нас.
— Смотри, — покачал головой Денис. — Ты поклялся.
========== Глава 2 ==========
Из приюта Стив возвращался дальней дорогой. Три раза в неделю он ездил выгуливать собак, чистил клетки, кормил и убирал у тех, кто не мог покидать помещение. Собаки узнавали его, виляли хвостами и радостно повизгивали. Он уже был не посторонний человек. Стив покупал и приносил специальные корма для больных и слабых животных, приносил игрушки. Это разгружало работников приюта, позволяя уделять больше внимания вновь поступившим животным. Баки приют тоже не бросал. Когда он был не на работе и не занят с Денисом, он приходил в приют к кошкам. Сидел с ними на диване, приучал к лотку и не драть мебель. Стив ловил эти моменты, проводя время с Баки и котами.
