— Потому что после того как поэк, включающий в себя Мидгард, был открыт, время там замедлилось.
— Поэк?
— Замкнутая область пространства. Один — ты о нем слышал? — закрыл Мидгард примерно тысячу лет назад по тамошнему времени. Сразу после последнего ледникового периода.
— Один — это верховное скандинавское божество?
— Он реально существует. Владыка Асгарда. Он замкнул девять населенных миров. Мидгард — один из них, Земля, но мы для удобства называем Мидгардом весь тот поэк. Поэк раскрылся, время в нем замедлилось. Паршивое местечко, надо сказать. Пауки в банке. Высокий уровень мутаций, агрессии, все эти заморочки с суперспособностями…
— Можно подумать, здесь такого нет, — покачал головой Джек.
— Никогда не было. Только в комиксах. В Мидгарде каша, мед, говно и пчелы. В последние годы по тамошнему времени дисбаланс выправляется, потоки сил понемногу начинают стабилизироваться, но весь этот бардак еще не скоро закончится. Обычно миры более стабильны — или технологии, или магия. Мутации сдерживаются естественным отбором. Уровень агрессии ниже.
— Я понял. Значит, и Гидры тут не было?
— Нет, конечно. Откуда? Это технологический мир, тут нет своей магии, значит, и Гидре не на чем было вырасти. Она же росла на магических артефактах.
— Ну есть же здесь ситтин, — возразил Джек. — Есть Брок — оборотень. Наверняка не единственный.
— Оборотни… как бы это объяснить… они часть естественного процесса. Ситтин закрыт, из него не просачивается. Здесь полно ясновидящих, но нет полноценных магов и никогда не было. Шаманы, шарлатаны, виккане — этого добра вдоволь. Понимаешь, большинству людей, даже если у них есть определенная предрасположенность, нужна опора на божество, а здесь мало кто действительно верит.
— А ты веришь?
— Я не верю. Я знаю, — улыбнулся Эндрю. — И я с Земли-Прим, там слегка другие расклады.
— Ну значит и я буду в порядке, — решил Джек. — Я тоже ни фига не верю.
— Ты туатта. Магическое существо, — Эндрю покачал головой. — Как минимум гламур фейри у тебя будет.
— Способность очаровывать? Была, но работала через два раза на третий.
— Ну а теперь проснется и будет работать всегда.
— Как у Баки? Его, кажется, все любят.
— Как у Баки. Как у Грена.
— Но, конечно, с кучей побочных эффектов, — Джек сложил карточки стопкой и сунул в задний карман.
— Да. Люди не осознают разницу между влечением к прекрасному и сексуальным влечением. Гламур фейри — это эманации красоты, но люди зачастую реагируют на него как на сексуальный призыв.
Джек поморщился.
— Я знаю, — сказал он. — Хотя я всегда думал, что на меня вешаются из-за титула.
— Проверишь, — вздохнул Эндрю. — На Грена и Туу-Тикки начали вешаться, как ты говоришь, в первый же год. Эшу им отпугивающие амулеты подарил.
— Вроде «не подходи, я страшный»?
— Скорее «я обычный». Хотя, конечно, они и до инициации были красивы.
Джек встал и прошелся по гостиной. Большая комната в светло-синих тонах. Ни растений, ни книг. Только диван, журнальный столик и несколько кресел. И экран на стене. Противоположная стена стеклянная и выходит во двор, как и спальня Джека.
Джек подхватил на руки заглянувшего в гостиную Маэля. Кот заурчал и выпустил когти.
— Пироги ждут, — сказал он Эндрю. — Чай или кофе?
— К пирогам лучше чай.
Джек заварил чаю, достал посуду, нарезал пироги. Значит, теперь будет так. У него есть документы, легенда, деньги, а дальше — свободное плавание. Никаких обязательств, никаких долгов, никакого прошлого. Никаких врагов, но и никаких друзей. Только семья. Странная, но какая уж есть.
Можно жить с Баки, пока его не выставят. Можно купить себе дом или квартиру. Можно не работать. Можно найти работу. Можно поступить в университет на любую специальность — знать бы еще, какую. Можно прикинуться человеком и все время помнить, что через двадцать лет придется изобретать новую легенду, потому что туатта живут по тысяче лет, а люди — от силы сотню, и пятидесятилетний Джек просто не может выглядеть так же, как сейчас. Значит, прикидываться стариком — или оборвать все связи и начать жизнь заново в новом месте.
— Сколько лет Туу-Тикки? — спросил он.
— Шестьдесят семь по документам, около ста — по прожитым годам. Отличный пирог, — губы Эндрю блестели от черничного сиропа.
— Значит, скоро ей придется — что? Человек не может жить дольше сотни, верно?
— Ну, лет через тридцать я создам им с Греном новую легенду, а им придется изменить привычки.
— Почему бы просто не переехать?
— Они не могут, — покачал головой Эндрю. — Около ситтина мощный дорожный перекресток. Они должны жить именно там.
— А их дети и все, кто их знают?
— Им придется оборвать все связи. Дети в курсе. Или ты о себе беспокоишься?
— О себе и о Баки.
— Вы не привязаны к месту, — Эндрю вытер губы бумажной салфеткой. — Можете переезжать время от времени. Можете жить в Ллимаэсе. Уехать в Ирландию. Да куда угодно. А можете создать магические маски, искажающие возраст, и оставаться здесь лет до ста по документам.
— У каждого светлого облака есть темная изнанка, — проворчал Джек.
— Не заглядывай в будущее так далеко, — посоветовал Эндрю. — Все равно всего не предскажешь.
========== 19 ==========
Следующие несколько дней Джек посвятил изучению инвестиционного рынка, время от времени прерываясь на то, чтобы почитать. Кот Трой предпочитал держаться подальше от Маэля и поближе к Джеку. Кажется, Баки это обижало.
Знаний не хватало. Хотя законы экономики нисколько не изменились за прошедшие сорок лет, появилось слишком много нового в реальном и виртуальном секторах. Джек понятия не имел обо всех этих новшествах. И чувствовал, что не сможет взять тему с налету, как привык в школе и в академии. Она требовала серьезного углубления.
Джек порылся в том, какие требования современность предъявляет к финансовому консультанту. Первым и главным была лицензия. Чтобы ее получить, нужно было сдать экзамен. Можно онлайн. Курсы тоже можно было пройти онлайн. Самые интересные из наиболее высокорейтинговых начинали набор новых слушателей через три недели. Джек оставил заявку и купил несколько книг, где описывались самые основы.
Раньше он практически не учился ничему подобному, но никогда не поздно начать.
— «Вдоль серого неба осенние ветры сырость носят, в тучи дуют…»
Баки сидел в библиотеке и пел что-то до того мрачное и ноябрьское, что Джек даже оторопел. Он не стал прерывать песню, просто сел на покрытый ковролином пол, прислонившись спиной к книжным полкам, и дослушал до конца.
Голос у Баки был роскошный — богатый бархатистый баритон. Слишком роскошный, пожалуй, для такой простой песенки.
— «Что Господь скажет, то Эста вышьет, Эста вышьет, нас не спросит…»
— Почему так печально? — спросил Джек, когда отзвучал последний аккорд.
— Просто настроение, — ответил Баки и поставил гитару в стойку. — Трой вот любит тебя больше, чем меня. У Брока руки никак не заживут. Стив застрял в чертовом Чили.
— Стив вернется, — уверенно сказал Джек. — Брок не суперсолдат, чтобы у него все зажило за неделю. Трой… ну он кот.
Кот Трой, шипя и отмахиваясь от Маэля, ввалился в библиотеку, подбежал к Джеку и запрыгнул ему на колени.
— Знаешь, я, пожалуй, выучу эту песню, — сказал Джек. — И буду петь ее… когда тут самая унылая погода?
— В конце января.
— Вот, в конце января. Баки, у тебя не было ощущения, что ты получил бессмертие за песню? — спросил Джек.
— Было, — кивнул Баки. — Что, и у тебя?
— Ну да. Я уже совсем было настроился, что буду, как порядочный эмигрант, начинать с самого начала, с нуля, а тут бах — и у меня есть все, что было, кроме титула. И Джозефа, — подумав, добавил Джек. — Но с того света ведь никакая магия не возвращает.
— Не возвращает, — вздохнул Баки. — Только ты получил свое «бессмертие» не за песню. За смелость.
