Подпихнув две подушки под его задницу, Брок огладил бёдра Джека, наклонился, обхватив губами головку его члена, собирая языком прозрачные пряные капли.

— Ты дразнишься, — задыхающимся голосом обвинил Джек. — Брок, я так тебя хочу. Ты охуенный.

От возбуждения у Джека кружилась голова. Он хотел Брока — сейчас, себе, всего. Вот такого — хищного, с капельками пота на висках. Хотел чувствовать, как его щетина царапает задницу и щеки. Хотел его сильные руки. Хотел его темный, перевитый выпуклыми венами член.

— Тогда, Детка, держись, — оторвавшись от вкусного аккуратного члена, пророкотал Брок.

Да и самому сил оторваться от любовника найти было негде. Навалившись на Джека, прижавшись снова к его груди, Брок заглянул в его глаза, коснулся лёгким поцелуем губ.

Приставив головку члена к растянутой, пульсирующей желанием дырке, Брок толкнулся вперёд, входя совсем чуть-чуть, сжал с силой зубы, чтобы не зарычать, не уподобиться зверю, не вцепиться зубами во вкусную шею, раздирая кожу до крови, метя своего человека.

Джек легко принял член — Брок хорошо его растянул — и обхватил любовника ногами за талию. Притянул к себе, целуя, и шепнул:

— Давай, мой дракон.

Только краем сознания Брок помнил о нежности и заботе о своем любовнике, помнил, что в него нельзя ворваться силой, заполнить до краёв, распиная под собой. Помнил, но ничего с собой уже сделать не мог.

Свет мигнул перед глазами, померк на мгновение и подёрнулся красным, унося всё человеческое, что было в Броке. Влажный жар утягивал его всё глубже, застаявляя двигаться яростнее, чутко улавливая любые изменения на лице Джека, менять угол, искать то самое заветное сладкое место, что заставит его давиться громкими стонами, биться в конвульсиях, вторя каждому движению.

Пока Брок толкался в Джека то так, то эдак, было странно, но в чем-то хорошо. А потом он попал так удачно, что Джек вцепился в плечи Брока короткими ногтями, стиснул его коленями и громко застонал. Это было так невероятно! Так сладко!

Джек вскрикивал от каждого толчка, его член терся между их животами, и это было настолько крышесносно, что Джек не помнил ни о чем, кроме Брока, его обжигающего взгляда. Джек тянулся к Броку, чтобы поцеловать его, подставлял шею его губам. Ему хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше, но довольно скоро Джек понял, что не удержится. Одной рукой обхватив Брока за шею, другой он принялся дрочить себе, зная, что еще немного, еще капля, буквально крупица — и его размажет под Броком.

Творилось что-то невозможное — собственное удовольствие почти с самого начала отошло на второй план, главным было показать любовнику звёзды. И, похоже, Броку это удавалось.

Почувствовав ответное движение навстречу, уловив трепет сильного тела под собой, пульсацию накатывающего оргазма, Брок сорвался на хаотичный рваный ритм, жадно лизнул шею, спустился до плеча, чуть прикусывая его, и завыл на одной ноте, выплёскиваясь, сгорая в пламени, имя которому «Джек Бенджамин».

Оргазменный вопль Джека отразился от стен и оконных стекол, заметался между ними, звеня. Джек обнял Брока за шею ослабевшими руками и притянул к себе, целуя шрамы.

— Брок, господи, — выдохнул он. — Как же с тобой хорошо!..

Думать не получалось, в голове было светло и пусто, даже немного гулко. Прижавшись к Джеку, Брок пытался отдышаться, утихомирить несущееся вскачь сердце.

— Детка, ты охуительный. Сейчас полежим немного и — хочешь кофе сварю или манговый сорбет?

Джек лениво посмотрел на наручные часы.

— Хочу сорбет — и повторить, — сказал он, не спеша выползать из-под Брока. — Ты невероятный.

— Обязательно, Детка, — выдохнул Брок, коснулся губами шеи, подбородка. — Только соберу себя в человека обратно.

Откатившись в сторону, Брок уставился в потолок, скосил взгляд на Джека. В первый раз он пустил кого-то в свой дом, свою спальню, сразу в постель, толком не зная, кто он вообще такой и какие проблемы может принести, и не сожалел при этом. Джек ощущался правильно, словно всегда лежал рядом, прижимаясь бедром к бедру.

— Так, — сделав над собой усилие, Брок поднялся, потянулся всем телом, чувствуя себя живым, хрустнул шеей. — Детка в душ или поваляется?

— В душ, — ответил Джек.

— Чистые полотенца на стиральной машине, всё остальное найдёшь сам.

Брок, не одеяваясь, прошёл на кухню, нашёл сигареты, закурил, бездумно влез в морозилку и осознал, что вообще происходит, только уже накладывая сорбет в глубокую миску: потрахавшись с Джеком, он не стремился сразу же разбежаться в стороны, удовлетворив чувственный голод, а наоборот, думал, как бы задержать любовника в своей постели, доме и жизни.

— Вот, блядь, высочество, — расхохотался Брок.

========== 3. ==========

— Брок, — Джек звонил Броку, уже уложив Майка спать. Брок ложился поздно, и ему вполне можно было звонить до двенадцати, а то и позже. — Привет! Скучаю по тебе. Целиком и частями.

Джек часто работал допоздна, отнимая часы от сна для работы.

— М-м, — протянул Брок, удобно устроившись в ванне. — И какие части по мне особенно скучают?

Только раскуренная сигара заняла место в пепельнице, стоящей рядом с открытой бутылкой скотча. Одного воспоминания об отзывчивом теле Джека хватило, чтобы член встал по стойке смирно, смешно высунув головку из пенной шапки.

— Преимущественно те, что ниже пояса, — Джек погладил себя сквозь ткань тонких домашних штанов.

Они с Броком встречались уже несколько раз, и секс всегда был невероятным. Но они до сих пор не говорили ни о чем личном. Брок даже не знал, что Джек работает переводчиком, а Джек до сих пор не спросил, зачем тогда, в первый раз, Брок хватал его за горло и кто тот Винтер, с которым Брок его перепутал.

Тем не менее, с Броком Джеку было хорошо. Спокойно и надежно. Как будто часть груза, который Джек тащил на себе, исчезла. Для этого ощущения не было оснований: кроме того раза с машиной Брок ничем не помогал Джеку, а Джек ни о чем не просил. Ему оказалось достаточно теплого тела рядом, потрясающего секса, кофе или сорбета после. И возможности позвонить Броку вечером.

— Какие приятные вести для уставшего разума, — хохотнул Брок. — Все мои мысли только о прекрасной принцессе.

До чего же Броку нравилось дразнить Джека, слышать в голосе неподдельное негодование по такому пустяковому поводу, вспоминать, как он смешно хмурит брови, поджимает губы. Брок обхватил член ладонью.

С ума сойти.

Ни на одного любовника не стояло так, как на Джека. Обычно Броку люди надоедали слишком быстро, распробовав очередного любовника, он моментально забывал его имя и лицо и каждый раз недоуменно косился на голосящий мобильник. Джека, наоборот, хотелось видеть всё чаще, чаще и чаще.

— Слушай, Детка, а ты занят в эти выходные? Погода прекрасная, может, на пикник выберемся, сосиски пожарим, попробуем рыбу половить? Малому интересно будет, — предложил Брок, сам себя не узнавая.

— В субботу везу Майка к дантисту с утра, — ответил Джек. — Часам к одиннадцати освободимся. Только у меня удочек нет и рыбу я никогда не ловил. А так хорошая идея.

— Вот и договорились. — от голоса Джека в Броке всё нутро, словно найдя наконец своё созвучие, вибрировало в такт. — Удочки и всё остальное есть у меня, когда-то любил посидеть на берегу, отпустить себя. А тут и не знаю, кто ловится. Встретимся тогда на парковке Уолл-Марта в одиннадцать?

— Давай лучше в Хомстед-парке, — предложил Джек. — На парковке. В Уолл-Март я уже съездил, в четверг скидки были. Чем ты сейчас занимаешься?

— Предаюсь разврату во всех его проявлениях, — хохотнул Брок, чуть не сбив коленом перекидной столик для ванной. — Горячая вода, пена, скотч, хорошая сигара и рука на члене с мыслями о моей принцессе.

— Одной рукой говоришь со мной, а другой скучаешь обо мне? — рассмеялся Джек. — Я тоже.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что дверь закрыта, и приспустил штаны, высвобождая член.

— Люблю твой хуй, — продолжил он. — Такой соразмерный, как раз помещается в мой рот.