Ещё никого Брок не хотел с такой силой, что готов был накинуться прямо здесь, на тенистой улице, вытряхнуть Джека из тесных тряпок и вылизать всего.

Такси приехало так быстро, словно ждало за углом. Джек плюхнулся на заднее сиденье и, едва старая, пропахшая множеством пассажиров и хвойным освежителем воздуха машина тронулась, притиснулся к Броку — бедром к бедру. Джек весь полыхал и плавился. Он запоминал дорогу просто по вбитой в академии привычке отслеживать маршруты. Больше всего ему хотелось вцепиться в Брока, облапать его всего, узнать его член на вкус.

Брока трясло, словно в лихорадке, он смеялся, о чём-то перешучиваясь с водителем, хотя все, о чем он сейчас мог думать, был Джек. В голове всё смешалось. Сам себе Брок напоминал идиота-подростка, которому дали подержаться за желанную жопу и пообещали, что всё будет, только надо быть терпеливым мальчиком.

Сунув таксисту двадцатку, он выдернул Джека из машины и потащил за собой. Стоило двери захлопнуться за их спинами, Брок громко, голодно рыкнул, подхватил Джека под задницу и прижал к косяку спиной.

Джек что было сил обхватил Брока бедрами, сжал его плечи и впился в жесткие горячие губы. У него стоял так, что было больно, а оторваться от губ Брока не было никаких сил.

— В кровать, — наконец скомандовал Джек. — Кто сверху?

— Поебать, Детка, — с жаром выдохнул Брок, мечтательно помяв желанную задницу. — Я многозадачный, а до пяти у нас много времени.

Сейчас он готов был похвалить себя, что не стал покупать дом с двумя или более этажами, Броку на деле нужен-то был только просторный подвал, но тащиться на второй этаж ради кровати, когда в руках такое совершенство, было чем-то из ряда вон.

Джек был вкусным, гибким, сильным, горячим, совершенно не походил на всех тех одноразовых мальчиков, которыми Брок грешил, когда совсем становилось невмоготу.

Уронив Джека на постель, Брок навалился сверху, прижал всем собой.

— Если что, у моей жопы ты будешь первым, — предупредил Джек, ерзая под ним и пытаясь одновременно выползти из своих джинсов и содрать с Брока футболку.

Ему в живот упирался такой основательный, такой твердый член, что у Джека слюнки текли и перед глазами стоял красноватый туман.

— Господи, не могу! — он задрал на Броке футболку и обеими руками вцепился в его грудные мышцы, задевая твердые темные соски и одновременно прикусывая жилистую загорелую шею.

Брок пах солнцем, машинным маслом, бензином, и под всем этим — здоровым сильным мужиком. Джек был готов дать ему хоть по слюне.

Лучше бы Джек молчал, лежал не двигаясь, не дышал. Брока сорвало, словно протащило по гальке, обдирая панцирь, открывая нежное нутро. Сейчас он почти любил Джека тем самым правильным надёжным чувством, когда и в огонь, и в воду, куда угодно, лишь бы любимый был счастлив.

Вытряхнув Джека из его шмоток, Брок завис, залюбовался молочно-белой, почти не тронутой загаром кожей, удивительно тонкими запястьями, лодыжками, всем Джеком. Вот теперь он действительно верил, что тот — самый настоящий сказочный принц, как-то оказавшийся в реальном мире и доставшийся ему, Броку.

Его хотелось всего вылизать, коснуться ладонями, притереться кожей к коже.

Джек потянул Брока к себе, расстегнул на нем джинсы и потащил их вниз, высвобождая член с темно-красной от прилившей крови головкой. Облизнувшись, Джек опрокинул Брока на кровать, стянул его джинсы до колен, длинно лизнул от яиц до уздечки, наслаждаясь запахом и вкусом, и наконец забрал член в рот.

Джек уже очень давно ни с кем не был, но доводить любовников до умопомрачения хорошим минетом ему нравилось всегда. Джек надеялся, что не растерял своих умений.

— Блядский боже, Детка, — сквозь зубы зашипел Брок, задрожал бёдрами, чтобы не дать себе поплыть окончательно, не начать вколачиваться в узкую горячую глотку.

Смотреть на ярко-алые, натертые губы Джека, растянутые вокруг его члена, не было мочи, но и оторвать взгляд не получалось. Брок громко гортанно стонал, комкал мягкое покрывало.

— Детка, давай, — выдохнул он, совладав с голосом, стараясь не срываться на рык. — Развернись ко мне задницей, ну же, хочу и тебе охуенно сделать.

Джек неторопливо облизал вкусный член еще раз, вытер губы и оседлал Брока, устроившись лицом к ногам и притершись задницей к его члену. Оглянулся через плечо, чувствуя, как горят щеки:

— Так, драконище?

— Красивый, — словно в трансе, прошептал Брок, провёл ладонями от лопаток Джека до поясницы.

Тот был просто идеальным: тренированное поджарое тело сочеталось с трогательной, почти эфемерной хрупкостью костяка. Брок понимал, что у него в голове всё порядком перемешалось, залипло в розовом романтическом тумане, но Джек и правда был таким невероятно желанным.

Дёрнув его на себя за бёдра, Брок коснулся губами правой ягодицы, сам для себя присягая на верность.

— Всё для моего принца.

— Просто будь понежнее, — попросил Джек, обхватил член Брока и принялся неторопливо дрочить. — Я раньше не подставлялся. У тебя смазка есть?

— Блядь, я кончу сейчас только от осознания твоей охуенности, Детка.

Брок ласково погладил обе половинки, дурея от того, какая нежная у Джека кожа, помял и с нетерпеливым гортанным стоном развёл их в стороны.

Не был он любителем лизать чужие жопы, сосать члены и вообще был сторонником только пихательных отношений, не размениваясь на никому не нужные предварительные ласки, но не с Джеком. Тот вообще с первого дня странно действовал на Брока.

Широко лизнув от яиц до самой дырки, Брок обвёл ее языком по кругу и припал губами в поцелуе.

Джек громко протяжно застонал. До сих пор ему ни разу не перепадало такой ласки. Он выгнул спину и расставил колени пошире.

От каждого движения горячего языка у Джека поджимались пальцы на ногах, собственный член сочился смазкой, пачкая грудь Брока. Хотелось, чтобы Брок так делал вечно; хотелось, чтобы он наконец сделал что-то еще.

Брок жадно лизал разлизывая, растягивая тугие мышцы входа, толкался языком, аккуратно, одним пальцем обводил по кругу, на одну фалангу проникая внутрь, гладил нежные тонкие стеночки.

Нельзя было с Джеком нахрапом, нельзя торопиться, сделать ненароком больно. И дело было не в девственной заднице, а в самом принце, в том пока что легком, почти невесомом чувстве, которое он рождал в Броке одним своим взглядом, трепетом пушистых ресниц, громкими захлебывающимися просительными стонами. Таких надо не трахать от переизбытка страсти, а любить.

Джек прислушивался к себе, к своей реакции на непривычные ласки. Что-то в этом было — что-то, заставляющее желать большего, чтобы было глубже, толще, словно внутри, куда не доставали пальцы Брока, что-то едва заметно трепетало, жаждая прикосновений.

— Брок, пожалуйста… — взмолился Джек, сам не зная, о чем он просит.

— Рано, малыш, — сам едва сдерживаясь, прошептал Брок. — Такой тугой, такой узкий, с ума сойти.

Ему мало было самого Джека, его твёрдого члена, что прижимался к груди Брока, мало ласк, прикосновений, безумно мало слюны для смазки. Нашарив тумбочку, Брок дёрнул верхний ящик, высыпая половину на пол. Наплевать. Главное — Джек!

На кровать полетел едва ополовиненный флакон любриканта и пестрая лента презервативов.

— Потерпи, принцесса.

— Принц! — упрямо поправил Джек и рассмеялся.

— Принц, — покладисто повторил Брок, выливая на пальцы практически всё содержимое флакона, согрел немного в ладони и прошёлся по припухлым краям дырки.

Ощущения были непривычные и странные, их нельзя было назвать такими уж приятными, и все же Джек трепетал от предвкушения.

— Ну Брок! — поторопил он. — Я все-таки не девочка.

— Именно потому что не девочка.

Брок звучно хлопнул Джека по заднице и ввинтил в расслабленную дырку сразу три пальца, с каким-то странным удовольствием слушая, как хлюпает смазка.

— Сладкий, — зажмурившись, застонал Брок и завалил его на бок, перекатил на спину.

Иметь дело с девственниками Броку приходилось, и не раз, растягивать, готовить, успокаивать, просить потерпеть, и Джек был единственный, кто нетерпеливо ёрзал, терся о его грудь и живот членом.