— Надевай смелее! — воскликнула Кизили. — Это форма КОНСОУМОЛа!

— Кого-кого? — переспросила Вика, не найдя этого понятия в своей памяти.

— Конного Союза Ученой Молодежи! — с гордостью объявила Кизили. — Вся молодежь Тьедекаупунки, от четырнадцати до двадцати восьми лет, состоит в этом союзе! Тебе сколько?

— Шестнадцать, — ответила Вика.

— Ну вот, значит, смело надевай! — сделала вывод Кизили.

Натянув форму, Вика почувствовала, что она довольно-таки удобна для любого занятия, в том числе, и для боя. После этого Кизили протянула ей сапоги, кажется, кирзовые, какие были здесь на ногах у всех, помогла заправить в них брюки, попутно поясняя:

— Наша форма делается из особой металлизированной ткани, чтобы каждый Консоумолец мог вступить в бой, не переодеваясь! Эта ткань по своей микроструктуре напоминает кольчугу — выдерживает прямой удар лезвием меча, но, к сожалению, против колющего оружия не так устойчива!

Окинув Вику оценивающим взглядом, девушка одобрила то, как на ней сидит форма, затем достала из стола какой-то значок.

— Вот, раз носишь нашу форму, должна носить и это. Всю процедуру формального приема в организацию можно исключить, поскольку уже точно установлено, что ты дева Войтто.

Вика стала разглядывать значок. У него была неправильная форма, изображавшая трепещущее на ветру знамя. А на фоне знамени располагались символическое изображение атома и микроскоп.

— Форма значка у всех одинаковая! — пояснила Кизили. — Только рисунок меняется. У Осенят — их так называют потому, что учебный год начинается осенью — фон совсем чистый! У Первопроходцев появляется атом! У нас, Консоумольцев — микроскоп! И уже у Академистов добавляется компьютер!

Тут Вика вспомнила, что именно компьютер виднелся на значках у всех представителей городской власти, только она тогда не разобрала, что это такое. Так значит, это их здесь называют Академистами, а не студентов академии, как когда-то на Земле.

Тем временем, Кизили приколола значок ей на грудь и торжественно произнесла:

— Данными мне полномочиями консорга нашего отряда, объявляю Войтто почетным членом КОНСОУМОЛьской организации! Тьетейскирйаллисуус!

— Тьетейскирйаллисуус! — повторила Вика так же вдохновенно. Она уже вспомнила, что это боевой клич, с которым здешние жители с незапамятных пор ходили в атаку на врага. И, кажется, она сама тоже ходила.

— Ну, идем, консоумолка! — Кизили потянула ее за руку. — Ребята, наверное, уже заждались!

Они миновали лабораторию и нырнули за ту неприметную дверь, за которой скрылись парни. Глазам Вики открылась просторная комната, в которой помещалось пять диванов и накрытый стол. При виде Вики в форме и со значком, все трое дружно зааплодировали! Они и впрямь уже закончили колдовать над готовкой и сервировкой и теперь разливали по бокалам какой-то коричневатый и очень пенящийся напиток. Увидев это, Вика спросила:

— Слушайте, а это что такое? Я крепкого не пью!

— Так и мы тоже! — откликнулся здоровяк Сарвет. — Ни один консоумолец не пьет.

— Вон, у меня в медотсеке спирта море, ты же видела! — воскликнула Кизили. — А никто даже не покушается! Только для лечения и опытов!

— А это — сюкась, — объяснил Ладвапунг. — Он сильно бодрит, но не опьяняет, ни единого градуса. Устав позволяет пить его в торжественных случаях.

— Лапсед, постойте! — воскликнула Кизили. Схватила со стола целую буханку черного хлеба, разрезала ее вдоль, потом открыла какую-то баночку с желтоватой массой и полностью вывалила ее на половинки хлеба. — Вот, надо же и Изиккиру праздник устроить!

— Что это? — спросила Вика.

— Синаппи (горчица)! Он ее просто обожает! — ответила Кизили и тут же выпорхнула за дверь.

— Надо же, не знала, — улыбнулась Вика. — Когда вернемся домой, скажу учителю, будем с ним его баловать.

— Давайте начинать что ли, — вмешался Лепотауко. — А то ведь от работы оторвали.

— Давайте-давайте! — поддержала его Кизили, впорхнувшая в дверь уже без халата — когда только все успела!

— Ну, консорг, тебе начинать! — откликнулся Сарвет, и все парни тоже поспешно сняли халаты.

— Так, — Кизили взяла в руку бокал. — Я не мастер толкать речи… В-общем, поздравляю нас всех с возвращением в наш мир великой девы Войтто!

Все сдвинули бокалы под дружное "Элякёён!". Напиток показался Вике очень кислым и при этом довольно приятным на вкус. Пена шаловливо щекотала горло. А мышцы и впрямь налились бодростью. Кажется, этот сюкась готовили из тех самых малинообразных сосновых плодов.

Вика почувствовала зверский аппетит — она не ела ничего существенного уже очень давно. Но все же, девочка не спешила набрасываться на угощение, понимала, что с голодухи это вредно. Впрочем, за разговорами и тостами она как-то быстро втянулась в общий ритм. Правда, разговоры велись о всяких мелочах, либо о каких-то научных вопросах, непонятных Вике.

Наконец, когда тарелки постепенно опустели, Сарвет произнес:

— Ну что же, пора познакомить нашу Войтто со всем, чего она не знает.

— Чур, я! Чур, я! — закричал Ладвапунг, вскакивая на ноги.

Великан наградил его тяжелым взглядом и заворчал без слов, но, обычно молчаливый, Лепотауко воскликнул:

— Конечно, пусть он расскажет! Он же учил эти руны всю жизнь, перенял от отца и деда! Это же его звездный час!

— Да-да, пусть он! — тут же сориентировалась Вика.

Руноилья с благодарностью посмотрел на нее, потом вышел из-за стола и снял со стены большие треугольные гусли с огромным количеством струн. Вика вспомнила, что они вроде бы, называются кантеле, и встречаются так же и на Земле.

Ладвапунг накинул на шею ремень, положил пальцы на струны и затянул протяжную песнь. Звук у инструмента был звонким и при этом каким-то очень уж металлическим, какой бывает, если играть на гитаре у самой подставки. Голос певца так же оказался довольно красивым — не оперным, конечно, но все же довольно приятным. Да и сам парень как будто преобразился, исчезла вся его сутулость и неловкость в движениях, даже очки теперь сверкали как-то воинственно.

Песнь оказалась довольно длинной, как будто древние былины, или саги, которые Вика успела прочесть еще в начальных классах. Но читая, она никак не могла поверить, что такие огромные произведения когда-то именно пелись. А теперь наяву увидела живого сказителя. Да еще такого молодого!

Конечно же, Вика не могла запомнить даже самую малую часть из такого огромного количества ритмичных строк, и в памяти осталось лишь их краткое содержание.

Глава 6

О чем поведали руны

Мир, в который судьба привела Вику, назывался Хонка. Девочка не совсем поняла, то ли это было название всей планеты, то ли страны. Во всяком случае, теперь было хотя бы понятно, как называть это место и его народ.

Хонкийцы всегда были очень гордыми и независимыми людьми. Они создали богатую культуру, у них процветали науки и ремесла. Уже несколько тысяч лет назад хонкийцы открыли основные законы природы, научились обрабатывать металлы, выделывать ткани и меха, добывать ископаемые, побеждать многие болезни. Физика, химия, математика, астрономия, медицина — все это было в почете у хонкийцев. Их ладьи бороздили просторы сурового северного океана, мореплаватели открывали новые земли, делались первые попытки подняться в небо. Развивалось и искусство. Архитекторы возводили прекрасные дворцы, театры и храмы многочисленным светлым богам. В театрах шли длинные пьесы по нескольку часов, сказители слагали все новые руны и даже романы. Неустанно творили скульпторы и живописцы, а особенно искусными были резчики по дереву.

Хонкийцы были мирным народом, хотя умели делать прекрасное оружие, доспехи и даже боевые машины. Они не хотели покорять соседние народы, им вполне хватало своих земель. Жизнь народа была счастливой и радостной, наполненной жаждой познания и свободного труда. Люди жили в постоянной гармонии с природой — не вырубали лесов, не истребляли зверей. Семьи их были небольшими, и оттого дружными, дети свято чтили и живых родителей, и давно умерших предков.