Пес коротко рассмеялся, и в смехе его была горечь.

− Просто потому что септон дал мне такое право, это не перестанет быть насилием. Я тебя не трону, пока ты не захочешь меня. А теперь раздевайся и ложись в постель.

Санса с облегчением кивнула и принялась возиться с крючками на своем платье. Внезапно пальцы перестали слушаться ее, и Сандор вынужден был помочь ей расстегнуть плащ и стянуть платье. Оставшись в одной сорочке, она скользнула под одеяло и натянула его до подбородка.

Сандор повернулся к ней спиной и стал раздеваться. Санса поняла, что заворожена плавными движениями, которыми он снимал одежду. Она всегда знала, что он крупный мужчина, но никогда раньше не имела возможности оценить, насколько мускулист он был, пока он не снял дублет. Свет от огня играл на теле Сандора, подчеркивая каждую жестко очерченную мышцу. Его плечи были широкими, грудь твердой, руки рельефными. Санса могла видеть несколько шрамов на его теле и захотела спросить, где он их получил.

*

Сандор начал снимать штаны, но вспомнил о своей скромной жене и оставил их на месте, несмотря на то, что предпочитал спать обнаженным. Он сел на кровать, а потом откинулся на спину, оказавшись рядом с ней. Он знал, что это будет долгая, мучительная ночь. Лежать так близко к ней, желать ее, но помнить, что обещал не трогать ее, пока она не будет готова. А этого не случится никогда.

Кровать была достаточно большой для человека средних размеров, но не для Сандора Клигана. Его ноги свисали с края матраса, и он вынужден был лечь ближе к Сансе, чем собирался, и ближе, чем ей могло бы понравиться, если намеревался ощутить хоть какой-то комфорт.

*

Из-под опущенных век Санса изучала мужчину рядом с собой. Он лежал, уставившись в потолок. Его сожженная часть лица была обращена в противоположную от нее сторону, что позволяло представить, каким он, возможно, выглядел бы, если бы его брат не изуродовал его в детстве. Красивым, поняла она. Он был бы красивым. Не прекрасным, как Лорас Тирелл, и не с идеальными чертами лица, как у Джоффри Баратеона, а красивым приземленной, строгой красотой.

Не раздумывая, она протянула руку и провела пальцем по одному из шрамов на его плече. Ее прикосновение заставило его напрячься, и она прошептала:

− Я сожалею.

− У меня много шрамов, не так ли, пташка? – прохрипел он. – Конечно, я не тот муж, о котором ты мечтала, играя в куклы со своей сестрой в Винтерфелле.

− Арья никогда не играла в куклы, − усмехнулась она. – Она играла с палками, делая вид, что они были мечами. Она барахталась в грязи, пока не становилась похожей на свинью и подкладывала лягушек мне в туфли, чтобы послушать, как я кричу.

Сандор повернулся к ней лицом и вытер большим пальцем слезу с ее щеки. Санса даже не поняла, что заплакала.

− Король ищет ее. Быть может, ее найдут.

− Нет. – Она покачала головой. – Я надеюсь, они никогда не найдут ее. Я надеюсь, она ушла, быть может, на север, к маме и Роббу. Она может это сделать, даже если никто больше не сможет. Когда мы были маленькими, старая Нэн рассказывала нам истории, чтобы напугать моих братьев. Бран любил страшные сказки, и иногда я тоже их слушала. Как и Арья. А потом ночью мы с Браном оба были слишком напуганы, чтобы заснуть. Я была убеждена, что одно из существ из сказок Нэн прячется в шкафу. Я натягивала одеяло на голову и боялась даже пошевелиться. Но Арья не боялась. Она проходила через всю комнату, открывала дверь шкафа и доказывала мне, что внутри ничего нет. Я бы хотела быть такой же храброй и сильной, как она.

− Ты сильная, − заверил Сандор. – Сила не всегда в том, чтобы побеждать в поединке или держать в руках меч. Иногда это просто умение выжить и остаться в своем уме. Хотя умение владеть мечом помогает.

Вдруг он перевернулся и, к удивлению Сансы, притянул ее к себе. Прижавшись губами к ее уху, он прошептал:

− Слушай, и слушай хорошо, пташка, я скажу это только один раз, и мы никогда не будем говорить об этом снова. У этих стен есть уши. Но знай… я помню каждое слово, что я говорил тебе, когда мы в последний раз виделись. Я никогда не позволю никому обидеть тебя снова, или я убью их. Будь то сука Серсея или ее идиот бастард, который сидит на Железном Троне. Я заберу тебя из этого города, если захочешь. Грегор оставил мне нашу родовую башню, и я увезу тебя туда. Или мы поедем в Винтерфелл, если ты предпочтешь это. Мы поедем к твоему брату на Север, и я готов присягнуть ему на верность. Или мы останемся здесь, и я выпущу кишки любому, кто поднимет на тебя руку. Я увезу тебя в Пентос, или в Браавос, или в Дорн. Просто скажи мне, куда ты хочешь отправиться, и это будет сделано.

Поцелуй удивил Сансу, главным образом потому, что она была его инициатором. Не раздумывая, она погладила его по щеке и прикоснулась своими губами к его губам. Сандор был ошарашен, но не пытался отпрянуть, вместо этого его рука скользнула в ее медно-рыжие волосы и подтащила ее ближе.

Сансу уже целовали раньше. Джоффри целовал ее своими сдержанными холодными губами. Поцелуи сира Донтоса были слюнявыми и влажными.

Но так еще никто не целовал.

Губы Сандора были мягкими и кроткими, и нежно изучали ее губы. Ее рука ласкала сильные мышцы на его руке, невольно притягивая его ближе.

Он резко разорвал объятия, и дыхание его было глубоким и прерывистым.

− Санса, – прошептал он ее имя, и это прозвучало невероятно красиво. – Мы должны остановиться прежде, чем я нарушу то обещание, которое тебе дал.

− Вы сказали, что не тронете меня, пока я не захочу этого, − напомнила она, робко подняв на нее глаза. – И я хочу.

Он застонал после этого признания и прижал свои губы к ее губам в очередном поцелуе, который оказался более страстным и жадным, но она с нетерпением ответила на него.

Он любил ее. Не Винтерфелл, а ее. Они оба знали это. Он никогда не говорил это вслух, но она знала. Подобно тому, как она знала, что вышла замуж за настоящего рыцаря, единственного настоящего рыцаря, который остался в Вестеросе.