− Теперь-то ты поняла шутку? Так называемый лютоволк сожрал брата Пса. И я даю ему лютоволчицу в качестве невесты. Вы так подходите друг другу после всего случившегося! Уродливая собака и щенок волка-предателя. Какая прекрасная пара! Теперь он наследник брата, как ты понимаешь. После смерти Горы мой верный Пес унаследовал те ничтожные земли и титулы, которыми обладала его семья.
− И после свадьбы со мной он получает права на Винтерфелл, − заключила Санса. Это все было из-за земель ее отца. Это была единственная причина, по которой мужчины хотели ее руки. Не из-за нее, никогда из-за нее, только из-за Винтерфелла.
− Может быть, ты и не такая тупая, − рассмеялся Джоффри. – Мой двоюродный дед Киван хотел отрубить Псу голову из-за того, что он отказался выполнять приказ Беса. А как по мне, так он все правильно сделал. Горгулья у власти - плохая идея. Вообще-то я даже жалею, что меня не было там, и я не мог увидеть выражение отвратительного лица своего дяди, когда Пес отказал ему. Я думаю, это стоит всего золота Бобрового утеса. Дед хотел, чтобы ты вышла замуж за Тириона, − продолжал Джоффри. – Он отказался. Правда я не уверен, что отдал бы тебя ему, так или иначе. Дед рассердился, что я выбрал Пса для тебя. Но Ланнистеры всегда платят свои долги. Мой верный Пес всегда был рядом со мной на протяжении многих лет. И сейчас я бросаю ему кость. Его отказ моему дяде вернуться на поле боя доставил мне удовольствие. И мой Пес сможет удержать для меня Винтерфелл хоть против всего Севера, я уверен в этом. И мне приятно думать, что его уродливое лицо будет первым, что ты будешь видеть каждое утро.
Прежде, чем Санса смогла ответить, Джоффри взял ее за руку и повел ко входу в септу. Он подвел ее к брачному алтарю, где Сандор Клиган стоял спиной к ней. Высокий и широкоплечий, он был одет в простой черный дублет и штаны, его разношенные сапоги были начищены так, что можно было назвать это блеском. Желтый плащ из простой материи с тремя собаками, изображенными на нем, висел на его массивных плечах. Его волосы были недавно вымыты, длинные черные пряди зачесаны на обожженную сторону лица и головы, как и обычно.
Пес повернулся, чтобы поприветствовать свою невесту, когда она была представлена ему, и заметно отшатнулся при виде Сансы. Смятение поселилось на мгновение в его серых глазах, когда он взглянул на Джоффри и затем уставился на нее.
«Они не сказали ему», − поняла Санса. Король не сказал Псу, на ком он женится сегодня. Без сомнения, еще одна шутка Джоффри, который даже не пытался скрыть, как его развлекает эта неудобная сцена.
Пес быстро успокоился и потянулся к тонкой руке Сансы, принимая ее своей большой рукой. Какие бы чувства ни испытывал Сандор Клиган относительно этой свадьбы, они не читались на его лице. Санса отчаянно искала хоть какой-то знак под этой непроницаемой маской, но он, как обычно, не давал ей никаких намеков.
Вместе они сделали все, что от них требовалось. Они проговорили молитвы с септоном, зажгли свечи, повторили обеты. Мысли Сансы бродили где-то далеко, пока длились песнопения. Не о такой свадьбе она мечтала с детства. Она всегда представляла рядом с собой отца, отдававшего ее руку молодому человеку, которого он счел достойным дочери. Лорду, рыцарю, кому-то, кто любил ее.
«Но то была лишь детская мечта», − поняла она. А это реальность. Ее отец мертв, он принял смерть от рук жестокого короля, который теперь отдавал ее выбранному им самим человеку. Человеку, который не был красив, с обожженным лицом и холодными, злыми серыми глазами. Человеку, который стал наследником ничтожного титула и скудных земель.
«Он даже не рыцарь», − подумала она. Он презирает рыцарей и все, что они олицетворяют. Но Пес всегда был добр к ней, в отличие от остальных людей Джоффри. Он никогда не бил ее, в то время как другие рыцари из Королевской Гвардии делали это. Он часто пытался защитить ее, как в тот день, когда Джоффри старался унизить ее посреди тренировочной площадки. Он защищал ее на турнире в честь именин Джоффа, когда согласился с той ложью, что она говорила, чтобы спасти жизнь сера Донтоса. Он пришел к ней на помощь во время беспорядков на улицах. Он убил человека, который пытался напасть на нее. Он хотел увезти ее из Королевской Гавани в ночь битвы на Черноводной.
Санса вздрогнула от неожиданности, когда Джоффри вышел вперед, чтобы снять с нее девичий плащ. Она не заметила, как подошла эта часть церемонии. Плавным движением Джоффри откинул плащ и изящно взмахнул им. «Как может кто-то настолько грациозный и красивый быть таким жестоким?» − в очередной раз поразилась она.
Санса подняла глаза и посмотрела на своего мужа, когда он двинулся к ней, быстро снимая простой желтый плащ и окутывая им ее плечи. Плащ был огромным и почти поглотил ее. «Он пахнет Псом», − подумала Санса. Джоффри всегда пах духами. Но Сандор Клиган пах именно так, как, по ее мнению, должен пахнуть мужчина, как пах отец, когда обнимал ее. Мужской запах земли и дождя. А еще кожи, и брони и стали. Сандор Клиган пах домом.
− Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя своим лордом и мужем, − Санса послушно повторяла слова, которые септон поручил ей сказать.
− Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, − прохрипел Пес своим низким голосом.
Санса заставила себя не вздрогнуть, когда он наклонился, чтобы прикоснуться своими губами к ее. Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на ожоги, которые обезображивали одну сторону его лица. Первое прикосновение оказалось гораздо мягче, чем она ожидала от его поцелуя. Пес провел своими губами по ее губам в легком прикосновении, прежде чем отпрянуть. Губы Сансы дрожали, и она нервно облизнула их.
− Пташка, − прохрипел он, протягивая ей руку. Она подала свою без колебаний и позволила ему вывести себя из септы.
*
Свадебный пир проходил в Малом зале. Он казался скромным, даже несмотря на праздничное убранство. Здесь не было ни одного члена семьи ни со стороны жениха, ни со стороны невесты. Среди гостей были в основном Ланнистеры и их союзники и несколько Тиреллов. Сандор Клиган не мог не заметить тех сочувственных взглядов, которые бросала нареченная короля в направлении его жены.
Его жена. Эта простая мысль заставляла голову Сандора кружиться так, будто он пил всю ночь. Это было настолько удивительно и неправдоподобно, будто он действительно пил и все происходящее было ярким похмельным сном.
Он думал, что больше никогда не увидит ее после той ночи во время битвы на Черноводной. Он собирался покинуть город. Он надеялся, что она пойдет с ним. Он, наверное, никогда бы не пришел к ней и не попросил ее об этом, если бы не все то вино, что он выпил, чтобы заглушить крики и запахи того дня.
Не кровь, и не отрубленные конечности, и не выпущенные кишки прогнали его с поля боя. Это был огонь. Проклятый адский дикий огонь. Он чувствовал запах дыма и запах горящей плоти. Крики людей и лошадей, бьющихся в агонии, сгоравших заживо.
Ему было знакомо это ощущение. Его плоть горела, его кожа пылала, отваливаясь слоями под рукой его матери, когда та пыталась сменить повязки. Вся штука в том, что все это время он не переставал чувствовать, что горит. Даже после того, как его брат был вынужден отпустить его и позволил убрать лицо от жаровни, он все еще чувствовал, что его плоть была в огне. В огне, который ничто не могло затушить. Ни вода, ни лед, ни мази мейстера. Шли дни, а его лицо горело.
Бес этого не понимал. Он думал, что это очень умно использовать дикий огонь, чтобы сжечь людей, животных и корабли. «Возможно, это было умно, − неохотно признавал Сандор, − но это не делало агонию горевших заживо слабее. И это не могло стереть его воспоминаний.»
Он оставался на поле боя так долго, как только мог. Он слышал крики и видел, как его люди горели, но не находил в этом смысла. А потом проклятый Бес попытался устыдить его, и сам повел людей, когда Сандор отказался тащить их в этот ад.
Проклятый ублюдок чуть было не лишился жизни и потерял половину носа. «И поделом ему», − думал Сандор, глядя на карлика через весь Малый зал.
