Он выпил несколько штофов вина по окончании битвы. Он пил, пока не отупел настолько, чтобы прийти в комнату к своей пташке. Ее не было там, и он отключился на ее кровати. Наконец несколько часов спустя она пробралась обратно в свою клетку.

Он был пьян достаточно, чтобы попросить ее уйти с ним, но, конечно же, она отказалась. Какого еще ответа он ожидал от нее? В конце концов, она была просто глупая пташка, повторявшая все глупые словечки, которые ее научили говорить. Ее голова была наполнена глупыми песенками про глупых рыцаришек, и принцесс, и замки.

В итоге он оставил ее. И он намерен был покинуть Королевскую Гавань. Но он не смог. Что-то удерживало его здесь, несмотря на то, что он знал, каким глупым было это решение.

«Седьмое Пекло, где бы он был, если бы все-таки ушел?» − спросил он себя. Он был воином. Не проклятым рыцарем, а воином. Битва была тем, для чего он создан, и в этом он был чертовски хорош! Поэтому он вернулся на поле боя. Он организовал остатки людей, как мог. К тому времени Бес был ранен; Джоффри был отозван в септу, чтобы прятаться там за юбкой своей матери. Люди были в замешательстве, но большинство из них еще не слышали, что он покинул бой раньше, и поэтому сохраняли к нему некоторое уважение. Они встали строем и слушали его приказы. Он знал, что все бесполезно, что битва проиграна. Но он сделал все, что от него зависело. Не потому что хотел восстановить свою честь, как многие начали говорить после. И не для того, чтобы доказать свою верность трону, как предполагали другие. Нет, он сделал это, потому что не умел больше ничего, кроме как сражаться. Он жил мечом на протяжении стольких лет, что не знал лучшего способа покинуть этот мир, кроме как с ним в руке.

Однако он не погиб. Вместо этого Тайвин Ланнистер вместе с Тиреллами разбил войска Станниса Баратеона и обратил их в бегство. Почему-то они победили. И он остался, чтобы ответить за свое дезертирство.

Королева Серсея ясно дала понять, что он никогда не вернется в Королевскую Гвардию, что было наименьшим из того, чего он ожидал. Киван Ланнистер хотел отрубить ему голову, и это было именно тем, чего он ожидал. Тайвин Ланнистер признал, что он должен заплатить за дезертирство, но не своей жизнью. Ланнистеры в долгу перед домом Клиганов за их верную службу, а Ланнистеры всегда платят долги. И до этого момента его служение их семье было безупречным. В конечном счете право решать выпало молодому королю. Джоффри, казалось, позабавило то, что Сандор открыто выступил против Беса. И отвращение, которое Джоффри испытывал к своему дяде Тириону, ни для кого не было секретом. Джоффри произвел бы в рыцари и свинью, если бы она насрала на сапоги Тириона.

Сандор ожидал, что его отправят на Стену. Это было единственное решение, которое он видел в этой ситуации и при котором ему могли оставить жизнь. Но затем его брат погиб. Мысль об этом приводила его в ярость. Не потому что его заботила судьба Грегора, а потому что какая-то проклятая стая волков лишила его удовольствия перерезать глотку брата самостоятельно. Он жил ради этого, он мечтал об этом, он представлял, с какой радостью сделал бы это. Хотя нет, для начала он швырнул бы Грегора в огонь. Он вернул бы ему сторицей те пытки, которым тот подверг его в детстве. Он опалил бы ублюдка, а затем убил.

Но шанс сделать это навсегда упущен. Его отняла у него огромная волчица с желтыми глазами. Вместо этого Грегор умер, не оставив после себя наследников. Не удивительно, ведь он умудрился убить всех своих жен прежде, чем те успели даровать ему детей. И теперь все титулы и земли, которыми Ланнистеры наградили дом Клиганов, достались Сандору.

Джоффри посетил его в камере накануне и сообщил ему о «наказании». «Ты женишься», − смеялся молодой король. Он выбрал жену для своего Пса. Брак был шансом искупить вину, сообщил ему король. Он должен был вступить в брак по расчету, после чего от него требовалось защищать земли, которые достанутся ему от жены после свадьбы.

Но он и подумать не мог, что его женой будет Санса Старк, его пташка. Серые глаза Сандора искали ее на другом конце комнаты. Она сидела в кресле неподвижно, как статуя, ее глаза были прикованы к тарелке с едой, к которой она даже не притронулась.

Джоффри не сказал ни ему, ни ей заранее, что они должны были пожениться; он решил, что так развлечется еще больше, наблюдая за свадьбой. Без сомнения, Джоффри отдавал себе отчет в том, каково дочери знатного лорда выходить за такого низкородного, как его Пес.

У Сандора не было иллюзий по поводу этого брака. Санса вынуждена была вступить в него. Она не захотела, чтобы он той ночью увез ее из Королевской Гавани, и она не хотела его сейчас. Он знал, что ни одна женщина не захотела бы видеть его своим мужем. Он был уродлив. Его брат Грегор позаботился об этом, когда сунул его лицом в жаровню. Он знал, что женщины будут считать его отвратительным. Большинство даже не могло заставить себя посмотреть на него. У шлюх это получалось, но шлюхи готовы притворяться, что ты Рейегар Таргариен за соответствующую цену.

И все же, его пташка была замужем за ним. Он бы рассмеялся, если это была любая другая девушка, но не она. Он больше не мог видеть ее боль. Или думать о том, что она, вероятно, предпочла бы выйти замуж за кого угодно, только не за него. Тайвин хотел, чтобы она досталась проклятому Бесу, чтобы вышла замуж за Ланнистера.

Но он знал, что этот брак нужен не просто для того, чтобы наказать Сансу. Он нужен был ради Винтерфелла. Ради оплота Севера. Тот, кто держал его в своих руках, имел власть над всеми северными лордами, и Ланнистеры хотели, чтобы он находился в руках того, кто верен им. Кого-то, кто мог защитить и отстоять Винтерфелл. И они знали, что Сандор Клиган может сделать это. Вскоре Робб Старк проиграет свою войнушку. Без сомнения, он потеряет и свою жизнь, и Винтерфелл достанется Сансе и ее мужу.

«Мужу, который был верным псом Ланнистеров все эти годы», − подумал Сандор, ожесточенно сжав кубок так, что тот чуть не треснул в его руках. Он отвезет свою жену домой, как только станет достаточно безопасно, чтобы это сделать, как только восстание Робба будет подавлено. Он защитит Винтерфелл и удержит его от поползновений любых союзников Старков, которые могут восстать против него. Однако он не стал бы делать это для Ланнистеров. Он сделал бы это для нее. Его маленькой пташки. Он не мог вернуть ее отца к жизни. И не мог вернуть ее младшую сестру, которая, скорее всего, умерла где-то на обочине дороги. И тех двух мальчиков-Старков, которых предатель Теон Грейджой предал мечу. Но он мог бы вернуть ей Винтерфелл, если бы она этого захотела.

Сандор Клиган знал, что сделает все для нее.

*

Ее свежеиспеченный муж едва замечал ее существование.

Санса Клиган пошевелилась в кресле и откусила небольшой кусочек тушеной рыбы только ради сохранения приличий. Это был ее свадебный пир, в конце концов, и невеста должна радоваться на нем. Или, по крайней мере, изображать радость. А она умела исполнять свой долг.

А вот Псу, конечно, было плевать на приличия. Он сидел, задумчивый, через стол от нее. Она осмелилась несколько раз посмотреть на него, с тех пор, как они вошли в Малый Зал, но он ни разу не глядел на нее в ответ. Его глаза, казалось, бесцельно бродили по комнате, но она знала, что он был в курсе всего и вся, вплоть до мельчайших деталей. Как-то она поймала его на том, что он пронзал, словно кинжалом, холодным взглядом своих серых глаз Тириона Ланнистера. Возможно, он был зол, что Бес отказался жениться на ней, и это бремя досталось ему.

Сандор считал ее глупым ребенком. Он говорил об этом не раз. Он всегда был суров с ней − на словах. Но его жесты всегда нежны.

Музыканты начали играть, но Санса шепотом отклонила предложение открыть первый танец вместе со своим мужем. Она могла себе представить Пса делающим множество вещей, но танцев среди них не было. Вместо них первыми станцевали Джоффри и Маргаери. Другие гости вскоре присоединились к веселью.