— К нему, — признала Ингрид. — Мы же после Моранды прямиком в Бруму двинулись, статуэтку так и не отдали, а Умбакано, между прочим, пять сотен за неё обещал. Эту отдадим, поищем ещё одну. А в айлейдских руинах и без статуэток есть чем поживиться. Хотя бы велкиндские камни — маги их с руками отрывают…
Остальную добычу из Моранды они тогда распродали в Бруме, потому что не было смысла тащить в столицу велкиндские и камни Варлы. Впрочем, «распродали» — сильно сказано. Джин Франсорик купила все, сколько их было, даже не торгуясь. Наверное, хотела произвести впечатление на подчинённых.
— Кстати, — сказал вдруг Эарана, — следовало бы мне всё-таки с этим коллекционером встретиться… Поболтать кое о чём.
***
— Отлично, — сказал Умбакано, убирая статуэтку за стекло. — Уже четвёртая, просто отлично. Но Предки могут подождать, сейчас у меня есть для вас другая работа.
— Да? — с ленивым, словно просто из вежливости, интересом спросила Эарана, и Ингрид окончательно убедилась, что для разговора с альтмером нужен другой альтмер. И очень неплохо бы — сильный маг. А ещё лучше — язва вроде Эараны, да ещё язва, собравшая перед тем, как идти, всяческие слухи-сплетни о прошлом знаменитого коллекционера: «О, Аури-Эль! Неужели работая в шахте, можно так поправить свои дела? Я поражена, господин Умбакано…» В присутствии уроженки Саммерсета заносчивый остроухий богач даже вроде ростом стал чуть пониже и язык заметно придерживал.
— Я не единственный, кто коллекционирует древности, в этом городе, — проговорил Умбакано, пройдясь туда-сюда по кабинету. — И порой другим коллекционерам удаётся перехватить занятные вещицы. Так некая Герминия Цинна приобрела корону последнего айлейдского короля, а мне хотелось бы самому владеть такой редкой и ценной вещью. Я предлагал Цинне сумму, в полтора раза превосходящую ту, что заплатила она сама, но эта упрямая… — он покосился сперва на Ингрид, потом на Эарану и сказал явно не то слово, какое хотел, — женщина мне отказала. Если вы сумеете убедить её, я буду вам весьма благодарен, — он приналёг на слово «весьма».
Он положил на стол очередной кошелёк с пятью сотнями септимов. Эарана указала Ингрид на деньги таким жестом, что сразу и не поймёшь: то ли скомандовала: «Взять», — то ли уступила главе команды право забрать плату за выполненное задание.
— И в пределах какой суммы мы можем рассчитывать на вашу благодарность? — поинтересовалась Эарана, пока Ингрид пересчитывала монетки. Умбакано вроде бы платил честно, но если храни Исмир в кошельке не хватит хоть септима, Маглир мозоли на ушах натрёт нытьём о том, как легко обмануть тупых северных верзил.
— Тысячи будет достаточно?
— А сколько обещать госпоже Цинне?
— Я не думаю, что она нуждается в деньгах, — возразил Умбакано. — Подозреваю, что она придумает для вас какое-либо поручение. Со мной она разговаривать не желает в принципе, но надеюсь, госпожа Эарана, вашу подругу имперка воспримет не так враждебно.
— Она не любит альтмеров вообще, или ей неприятны лично вы? — дотошно уточнила Эарана.
Умбакано поморщился.
— Полагаю, — сказал он, — она и от нордов не в восторге, но леди Фросткрег всё-таки человеческая женщина.
Ингрид сдержанно хмыкнула: надо же, остроухий задавака назвал её леди. Или это был такой намёк, что к Цинне над подкатывать не как мародёрша, а этак официально и солидно? «Сударыня, позвольте представиться: леди Фросткрег, Героиня Кватча, для своих — просто Ингрид. Ну, или Алебарда…»
Она ссыпала монеты обратно в кошелёк и сказала:
— Хорошо, сударь. Не уверена, что мы уболтаем эту дамочку, но постараемся.
— Да уж, постарайтесь, — ядовито ответил он. — За тысячу золотых можно и постараться.
Дом Герминии Цинны располагался в Эльфийских Садах, не на Талос Плаза, но убранством и количеством древностей мало уступал особняку Умбакано. Ингрид по совету Эараны послала госпоже Цинне письмо с просьбой о встрече, а не ломанулась сразу знакомиться лично. Эарана хотела сама письмо это написать… вернее, черновик к нему, чтобы не светить явно альтмерским почерком, если дама-коллекционер и правда не любит всех эльфов подряд, не только остроухого конкурента. Ингрид однако решила, что слишком уж разным будет впечатление от письма и от разговора живьём, поэтому просто, без затей и реверансов, нацарапала записочку, что леди Фросткрег просит госпожу Цинну о встрече. Посыльный принёс ответ-приглашение, и Ингрид отправилась на переговоры. Одна, раз уж людей в её команде больше не имелось.
— Умбакано нельзя давать такую вещь в руки, — отрезала Цинна, едва Ингрид объяснила, зачем пришла. — Вы, я вижу, считаете его безобидным коллекционером, богатым чудаком, но это не так. Он очень опасен!
— Я тоже, — скромно заметила Ингрид.
Цинна замолчала, переваривая такой ответ.
— Да, — сказала она неуверенно. — Вы сталкивались с ужасными вещами, и видимо, поэтому не принимаете Умбакано всерьёз. А между тем, от короны, которой он хочет владеть, так и веет какой-то магией потрясающей силы, и я не могу понять её природы.
Ингрид вздохнула и подумала, что Эарану надо было всё-таки брать с собой, чтобы посмотрела на эту корону.
— Мне только одно непонятно, сударыня, — сказала она. — Вы думаете, что Умбакано опасен, так? Вы знаете, что эта корона ему нужна ни жить ни быть, так, да? Вот попала шлея под хвост, и захотелось ему вещицу, которую вы у него увели из-под носа. Так?
— Не уверена, — покачала головой Цинна. — Возможно, дело не просто в упрямстве или оскорблённом самолюбии того, кто привык всегда получать желаемое. Я не знаю, для чего ему нужна эта корона, но мне кажется, он замыслил что-то скверное.
Ингрид прикрыла глаза, рассеянно покачивая недопитым бокалом со слабенькой и сладенькой ерундой, которой Героиню Кватча угощала польщённая её вниманием хозяйка дома. Вот ведь умная вроде баба, а не желает понимать очевидного. Или слишком привыкла, что Цинна — это фамилия, известная, состоятельная, влиятельная, а Умбакано — что? Разбогател, работая в какой-то там шахте в Морровинде, а судя по тому, как сдулся в присутствии Эараны, среди альтмеров ни известностью, ни влиянием не пользуется…
— Не знаю, что он там замыслил, — проговорила Ингрид наконец, — но мне он кажется типом, который привык добиваться своего. Вы уверены, сударыня, что после меня он к вам не пошлёт ещё кого-нибудь? Из Гильдии воров? А то и из Тёмного Братства?
Цинна заметно побледнела.
— У меня есть охрана… — начала было она.
— Ага, — кивнула Ингрид. — У императора и его сыновей она тоже была, и не чета вашей. Сударыня, дело ваше, конечно. Только сдаётся мне, что если эта корона для чего-то и правда нужна Умбакано, то такую ерунду, как бывшая владелица, да ещё и человечка, он просто смахнёт с дороги и тут же забудет.
Она встала, аккуратно поставила на стол недопитый бокал.
— Уговаривать вас не буду, пугать тоже, — сказала она. — Просто подумайте, а? Стоят эти два-три куска лунного камня того, чтобы за них жизнь отдать?
— Почему лунного камня? — машинально спросила Цинна. Кажется, она всё никак не могла принять тот факт, что владение такими ценными вещами может быть опасным для жизни. Для её жизни.
— Так это же у эльфов любимый материал, — удивилась вопросу Ингрид. — До сих пор всё оружие и всё, что эльфы считают бронёй, из него мастерят. Или корона золотая?
— Нет, — Цинна на удивление невоспитанно помотала головой. — Это, собственно, не корона, а шлем. С виду обычный эльфийский шлем, разве что понаряднее. И зачарованный каким-то очень сильным магом. Подождите, — сказала она, потому что Ингрид собралась распрощаться. — Хорошо, скажите Умбакано, что я согласна. Действительно, никакая вещь не стоит того, чтобы за неё умирать. Но эта корона была украшением моей коллекции, мне не хочется лишаться её, ничего не получив взамен. Я находила в архивах упоминание о том, что король Линдаи носил очень похожий шлем. Передайте вашему нанимателю, что я меняю эту корону на корону короля Линдаи. Как Умбакано её добудет — его дело. А я оставлю у своего поверенного подробные записи о наших разговорах и с вами, и с самим Умбакано. На случай, если вдруг упаду с лестницы или отравлюсь несвежей рыбой. Это тоже передайте господину Умбакано, чтобы он не решил, будто украсть мою собственность проще, чем искать замену ей.
