Ингрид даже спорить на стала. Отдала его долю и половину денег, выделенных ей Клинками на дорогу, выехала на Красную Кольцевую в сторону Врат Пелла, оттуда — на север, до пересечения с Чёрной дорогой, и уже по ней до самого Коррола. Коня ей дали резвого (на вкус Ингрид, даже чересчур), но за Вороными курьерами она не гналась, а вот к легионерским патрулям, наоборот, очень охотно садилась на хвост. Да, мужики никуда не торопились, зато с ними было куда больше шансов добраться до аббатства Вейнон живой и даже с амулетом.
Ингрид вообще пыталась постичь логику Клинков, отправляющих с главной государственной реликвией какую-то безвестную мародёршу. Получалось, что императорская гвардия не доверяла даже своим: чего бы там ни приказал умирающий император, а на месте капитана Клинков Ингрид послала бы Амулет Королей в Вейнон под охраной десятка бойцов. Но то ли капитан был уверен, что предатели имелись среди самих Клинков, то ли чокнутые культисты в красном знали всю гвардию в лицо и поимённо, однако миссия по «спасению мира» досталась всё-таки посторонней бабе. Возможно, действительно потому, что про неё ни убийцы императора, ни остальные Клинки ничего не слышали. Не нравилось всё это Ингрид страшно, но её опять же никто не спрашивал. «Ладно, — подумала она, — отдам амулет и свалю в Скайрим от греха подальше. Только не в Рифт домой, а на Белый берег, к примеру — хрен там кого найдёшь».
До Коррола она добралась без особых приключений. Подумав про себя, что если кто-то и следил за нею после столицы, то наверняка быстро потерял интерес, увидев, как она обнимается с братом и заигрывает с главой охотников. Отчаянно надеясь, что так и есть, она ставила своего гнедого в конюшне, но комнату сняла всё-таки в «Серой кобыле», даже не потому, что подешевле, а чтобы к городским воротам поближе (так, на всякий случай — мало ли), наскоро умылась, накинула только куртку, без кирасы, и рванула в Вейнон, пока ещё не стемнело. Очень уж не хотелось лишнюю ночь проводить с даэдровым амулетом под подушкой, вздрагивая от каждого шороха.
А вот в монастыре пришлось пободаться с крепкими мужичками, на которых броня смотрелась бы куда более к месту, чем рясы. Очень им было интересно, кто она такая и зачем ей Джоффри. Рассказывать о своём походе по подземельям, равно как и светить Амулетом Королей, Ингрид в мыслях не имела, так что беседа глухих с немой продолжалась довольно долго. Наконец она сообразила потребовать, чтобы брату Джоффри передали, будто для него есть послание от Бауруса, но исключительно на словах, и один из монахов, хмурясь, пошёл докладывать об этом послании. Ингрид осталась маячить перед воротами*. Амулет, лежащий у неё за пазухой, прямо-таки жёг ей кожу своим драконьим огнём, и единственное, о чём Ингрид мечтала — сбыть его с рук наконец.
Монахи не торопились, и Ингрид бесилась, что вот стоит она тут на перекрёстке, который отлично просматривается чуть ли не на все четыре стороны, и наверняка кто-нибудь увидит бабу, которая ломится в мужской монастырь, и расскажет об этом нынешним же вечером в кабаке — просто чтобы поржать. Внешность у неё, конечно… норда — и норда: рослая, здоровая, белобрысая, от шрамов на видных местах пока что Исмир уберёг, но кому очень надо будет, тот найдёт и по такому описанию. Броня эта её орочья, скажем, довольно приметная. Или там какой-нибудь знаток оружия в красках распишет её алебарду, от крюка до гравировки на лезвии и клейма кузнеца. Но не менять же верное оружие только потому, что из-за него тебя могут узнать кому не надо!
Наконец её проводили к брату Джоффри. Смиренный монах занимал просторный кабинет, целую стену которого занимали книжные полки. Ещё Ингрид с мародёрским интересом глянула на здоровенный сундук у стены: в похожих сундуках, до сих пор стоящих в заброшенных фортах, иногда находилось неплохо сохранившееся оружие и прочие полезные вещицы. И что в таком может держать монах? Сам Джоффри сидел за столом у окна и на настырную посетительницу смотрел неласково, словно она оторвала его от важного и неотложного дела. Хотя… он ведь не просто монах, а грандмастер Клинков. Скампы его знают, чем он тут занимается вместо молитв.
— Добрый день, — сказал он холодновато. — Чем могу служить?
Ингрид сунула руку за пазуху (монах с неистребимым мужским интересом проследил за этим движением), вытащила свёрток, растряхнула порядком замызганный платок и положила на стол перед Джоффри Амулет Королей.
— Вот, — сказала она. — Забирайте, мне даже денег никаких не надо. Я его привезла, как и уговаривались — с меня хватит. Сами играйте в свои покушения и перевороты, а я простая мародёрша, не по мне это всё.
Камень в даэдровом амулете полыхал красным огнём, и Джоффри так и впился в него глазами.
— Амулет Королей? — не веря себе, спросил он. — Откуда он у тебя? Пока император жив, никто не может снять его…
— А не хрен было гонять старика по подземельям под охраной всего троих! — рявкнула Ингрид, которой почудилось некое подозрение в свой адрес в голосе и словах монаха.
От её рыка Джоффри даже пригнулся слегка. Бретоны и так-то нордам макушкой достают хорошо, если до подбородка, а этот бретон даже не потрудился встать, когда к нему вошла норда. Так что пусть не жалуется, раз сам себя поставил в заведомо проигрышное положение, когда посетительница нависает над ним мускулистой тушей. А уж северный боевой клич — это вам не кошачьи вопли и даже не рычание орков. Первого своего бандита Ингрид убила, заорав на него «Пошёл на!» и почти оглушив этим мелкого, но наглого данмера. Монах тоже слегка оторопел.
— Что значит, всего троих? — растерянно спросил он.
— А вам что, господин грандмастер, до сих пор не доложили, кто, как и когда убил императора? — ещё не остыв, злобно спросила Ингрид. — Я с этим амулетом такую петлю сделала — аж в половину Красной Кольцевой, а курьер до вас до сих пор не добрался?
Джоффри нахмурился, но вместо ответа потребовал её изложение событий.
— Присесть-то не предложите? — ядовито полюбопытствовала Ингрид. — Я с дороги как-никак. И глоʼтку бы чем промочить, хоть водичкой, что ли. Рассказ долгий будет.
Монах, к чести его, сарказм уловил, и один из тех здоровяков, с которыми Ингрид спорила, принёс кувшин эля.
— Да, наследник есть, — сумрачно проговорил Джофри, выслушав отчёт охотницы за сокровищами, умеющей, когда надо, выражаться коротко и точно и приметливой к мелочам. — И ему грозит серьёзная опасность.
— Ему-то хоть дадите нормальную охрану? — буркнула Ингрид. — А то трое Клинков против целой банды — маловато как-то.
— Мы недооценили Мифический Рассвет, — Джоффри ещё во время её рассказа прямо на глазах осунулся и постарел ещё больше. Признать свою несостоятельность явно стоило ему немалого усилия. — Даэдрических культов много, есть поклонники и у Мерунеса Дагона, но до сих пор никто из культистов не замахивался на то, чтобы привести своего владыку в наш мир.
Ингрид поперхнулась элем.
— Принца даэдра — к нам? — неверяще переспросила она. — А не проще самим к нему, если этим придуркам так нравится горелый битый камень? Это ж принц разрушения, не Сангвин какой-нибудь!
Джоффри потёр ладонями лицо.
— Фанатиков вообще понять сложно, — сказал он. — На наше счастье, Мифический Рассвет не может привести свой план в исполнение, пока жив хоть один Септим. Сила Амулета Королей не позволяет принцам даэдра преодолеть барьер между Нирном и Обливионом. Поэтому Мифический Рассвет и затеял это убийство…
«Гнать Клинков поганой метлой, — утвердилась в своём мнении Ингрид, вылив в свою кружку остатки эля и сумрачно глядя на пожилого монаха, вещающего тут о даэдрических культах вместо того, чтобы мчаться спасать последнего Септима от Мифического Рассвета.
… — И потому бастард императора в опасности, — закончил Джоффри, так что Ингрид с трудом подавила порыв заорать: «Так хрена ли вы его не спрятали сразу после убийства отца и братьев?!»
— Ясно, — сказала она, выдув эль, как воду, и грохнув кружкой об стол. — Только вы бы, господин грандмастер, послали, что ли, хоть кого-нибудь, чтобы мужика предупредили — дескать, его скоро убивать придут. Вот в жизни не поверю, будто никто, кроме вас, не знает, чей он сын. Не бывает такого. У Септимов, как ни крути, морда… ой, то есть, лицо такое… всему Тамриэлю известное. Кто-нибудь мог и полюбопытствовать, чего это парень так на монетку похож.
