— А ммне с ваммможна? — изо всех сил упираясь руками в столешницу, чтобы не свалиться под стол, как ей советовали, спросила Мазога. — Я больш нне… не подвду, вот! Слово!

Ингрид вздохнула. Кроме того, что Мазога честно (и молча!) пёрла на закорках раненого эльфа, она ещё и здорово выручила саму норду: в замке, прямо во время получения награды от графа, на Ингрид с воплем: “Меня ждёт рай!” — напал какой-то псих в призванной броне Мифического Рассвета. Оружие авантюристы сдали на входе в тронный зал, а Эарану стражники заставили выпить какое-то зелье (она только кривенько усмехнулась и спросила десятника: «Вы полагаете, в этом есть смысл? После Мёртвых Земель?» — зелье, надо думать, лишало на время магических сил, а их у эльфы точно должно было остаться с гулькин нос, после Мёртвых-то Земель). В общем, стража позорно прохлопала нападение, Ингрид была в расстроенных чувствах и потому тоже не сразу сообразила, что к чему, зато Мазога, не растерявшись, сдёрнула с руки орихалковую перчатку и с немалой силой метнула её точно злоумышленнику в лоб. Всё-таки призванные доспехи только выглядят как даэдрические, защищают они гораздо хуже, и стражникам осталось только подобрать оглушённого поклонника лорда Дагона.

— Проспишься, тогда и поговорим, — буркнула Ингрид.

Она обвела долгим взглядом зал «Серебряного-Дома-на-Воде». Драться не хотелось, пить тоже больше не хотелось. Хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел и утешил. Только вот единственным, кто додумался, что здоровенной нордской лосихе тоже иногда надо поплакаться, был Мартин. А он был далеко, и вообще… у него теперь у самого сколько угодно имелось поводов поплакать. Не хватало ещё ему жаловаться на собственную дурость.

Встречаясь глазами с Героиней Кватча, Брумы, а теперь и Бравила, народ салютовал ей кружками и стаканами. Ингрид кивала в ответ, вымученно скалясь в приветливой улыбке. Может, найдётся какой-нибудь тип, который захочет похвастать, что повалялся с той самой Алебардой? Она уже и на такого хвастуна согласилась бы. Но никому, похоже, и в голову не приходило, будто бесстрашная героиня имеет какие-то желания, кроме как выпить и закусить. И даже на выпивку девушкам никто не раскошелился, только Гилгондорин принёс по бутылке от братьев Сурили за счёт заведения. Паршивый городишко этот Бравил. Во всех отношениях гнилой. Вонючий, как бедная река, в которую сливается всё местное дерьмо. И стоило тащить стражников за собой в Обливион, чтобы четверых из десятка оставить там — ради вот этих? Ингрид вполне могла сама заплатить за себя в любом заведении, теперь — хоть в «Короле и Королеве», но само отношение бравильцев к людям, не побоявшимся ради них сунуться в ад, поражало. Особенно в сравнении с Брумой.

***

— Ага, — сказала Эарана и решительно двинулась к айлейдскому колодцу. — Очень кстати.

Маглир негромко фыркнул, и Ингрид, кажется, догадывалась, над чем: это простецкое «ага» высокая эльфа могла подцепить только у одного человека. Мазога непонимающе посмотрела на обоих, но Ингрид только головой мотнула. Потом, не до того пока.

Она всё ещё не была уверена, стоило ли брать с собой орчанку. Той объяснили, что разорение айлейдских руин на рыцарский подвиг никак не тянет. Скорее уж, это мародёрство в чистом виде. Мазога подумала немного и сказала, что оставлять боевых товарищей, один из которых толком не поправился после ранения — это точно не по-рыцарски, и опять попросилась в команду. Ну, хоть посмотреть, какие они из себя, эти айлейдские руины. Эарана фыркала, Маглир, не забывший, ни как с комфортом ехал через Сигиллум на орочьей спине, ни как свалил на Мазогу заботу о лошадях, высказывался за то, чтобы так и быть, взять «жабку клыкастую». Ингрид подумала, что босмер в самом деле ещё не поправился по-настоящему, и сказала: «Ладно, до столицы ты с нами, а там не знаю. Ничего пока не могу сказать». Мазога, кажется, и тому была рада. Исмир знает, кто её растил — кто-то не бедный точно, если судить по доспехам и по тому, как её научили управляться с мечом. Однако возвращаться ей, похоже, было не к кому — очень уж у неё взгляд был растерянный и обиженный, когда Эарана бросила: «Ну, что ты за нами таскаешься? Пойти больше некуда?» Другом ли был ей тот, за кого она собиралась мстить? Может, кто-то вроде приёмного отца?

А Эарана меж тем подошла к колодцу и провела над ним рукой, словно собирая его сияние. Ингрид от этих сооружений старалась держаться подальше: так и чудилось в них что-то враждебное… чужое. Руфио тоже их не жаловал, хоть и маг. А альтмерша хоть бы что: забрала силу колодца и не поморщилась. Эльфа всё-таки. Мазога сунулась к ней с вопросом, что это за хренотень в колодце светится, откуда берётся и куда девается. Ингрид ждала, что магичка её обфыркает, но та, дивное дело, снизошла до ответа, что айлейдские колодцы собирают магическую силу звёздного света и излучают её обратно в небо. Любой, у кого есть способности к магии, может воспользоваться этой силой, и через некоторое время энергия в колодце накопится снова.

— А тебе-то зачем? — удивилась Мазога. — У тебя и своей силы много. Ну, этой… колдовской, не настоящей.

— Разве силы бывает много? — спросила Эарана, презрительно усмехнувшись «не настоящей» колдовской силе.

— Как и денег, — вставил Маглир. — Ну что, девочки, как пойдём? Все? Или оставим кого лагерь стеречь?

— Я не останусь, — немедленно заявила Мазога. — Я хочу посмотреть руины!

— А ты свои хотения придержи пока что при себе, — немедленно ощетинилась Эарана. — У нас есть глава, ей и решать.

Ингрид чуть не уронила алебарду себе на ногу. Это вот что сейчас было? Альтмерская магесса заявила, что главная здесь не она, а тупая норда? Правда, что ли? Оказалось, правда. Лесовик тоже подтвердил, и Мазоге пришлось подчиниться.

Ну… Лошадей и вещи всё-таки опять оставили под охраной заклинаний. Ингрид отдала Мазоге купленный у Агнетты серебряный стилет, годный лишь над кроватью висеть для красоты — у той было только обычное оружие, совершенно непригодное против призраков. С призраками, конечно, распрекрасно управлялась Эарана, но мало ли как дело повернётся. Не упокоить не-мёртвого, так хоть не подпускать к себе и к лучнику. Маглир, кстати, откровенно красуясь, вытащил из ножен катану и полюбовался рассветными бликами на зеркально-гладком клинке. Пришлось напомнить ему, как он схлопотал зачарованной булавой по рёбрам, чтобы ткнуть носом в очевидное: меч или кинжал для стрелка — оружие на самый крайний случай. Только если враги подобрались к нему слишком близко. Вот что за тип этот лесовик? То отчаянно трусит, то лезет в ближний бой, хотя мог бы почти безопасно постреливать с полусотни шагов.

— Ещё раз для тех, кто забыл или, — Ингрид покосилась на Мазогу, — вообще не знал. За мной ступать след в след, как по болоту. На подозрительные плиты не наступать, в боковые коридоры, пока не разрешу, не соваться. Если прикажу лезть на колонну…

— Спросить только, на какую именно, — кивнула Эарана без следа обычной своей высокомерной усмешечки. — Я помню, Ингрид. Маглир, думаю, тоже. — Тот энергичным кивком подтвердил, что да, помнит и непременно так и поступит — Вендир, похоже, оба не забыли до сих пор.

Так и пошли. Впрочем, руины были небольшие и почти без ловушек; только маятники раскачивались в узком коридоре, и где они отключались, Ингрид так и не поняла. Пришлось всем по очереди пробираться, замирая и почти не дыша между двумя лезвиями. Особенно нервничала Ингрид из-за Эараны: лесной эльф был мелким и прытким, орчанка — не особенно ловкой, но крепкой и живучей, да ещё и в отличной броне, а вот магичка в её несерьёзной курточке и с её привычкой задумываться на ходу над векторами приложения магических потоков… Хвала всем богам, включая эльфийских и орочьих, проскочили без серьёзных ранений, только Эарану зацепило-таки. Рассекло рукав, и заклёпки не спасли, содрало кожу выше локтя.

— Дёшево отделались, — пробормотала Ингрид, туго бинтуя руку магичке. — Хм… Эарана, ты ведь этим айлейдам немного родня. Может, примут твою кровь?