Если Мазога и собиралась гордо заявить, будто без всяких авантюристов проживёт, то возражение эльфийки оскорбило её настолько, что она немедленно заявила: и с бандитами она уже сражалась, и даже убила одного из них. Кажется.
— Ни хрена ж ты мечница! — фальшиво восхитилась Ингрид. — Ни одной вмятины на броне! Мне бы так, а то уже живого места нет, не починенного.
Когда орки краснеют, это зрелище неописуемое. Краска, залившая скулы и щёки, была бурой, иначе не скажешь, а Мазога пробурчала что-то про щит, но в подробности вдаваться не стала.
— Не будет истерик, — вот это она заявила твёрдо. Эарана только фыркнула, а Ингрид отозвалась в духе: «Ладно, посмотрим».
Маглир тоже обрадовал. Вернувшись, он выразил желание бросить Гильдию Бойцов и вступить в компанию «Чёрный лес». Тут уж Ингрид не выдержала и упала лбом в подставленную ладонь.
— Маглир! — возопила она. — Я думала, хоть у тебя-то мозги есть. Что их побольше, чем у этой зелёной дурёхи, которую нам граф Мариус на шею навесил вместо камня, чтоб пошли и утопились в Нибене. — Мазоги рядом не было, и можно было говорить начистоту. — А ты туда же! Ну, сам подумай, не маленький, как «Чёрный Лес» с заказчиков денег берёт меньше, а бойцам платит больше, чем Гильдия? Только не говори, что они себе меньшую часть оставляют, чем Вилена Донтон. Ты домик видел, где этот «Чёрный Лес» расположился? Коррольское отделение рядом не стояло. Так откуда денежки-то? И берут туда всех подряд, не как в Гильдию. Ищут тебя — не ищут, украл, убил… И кого они с такими требованиями набрали? Бандюги на контракте, самые натуральные. И кончат рано или поздно, как бандюги. А, — неожиданно успокоившись, она махнула рукой. — Делайте что хотите. Останемся вдвоём с Эараной, как начинали.
— Эй-эй, — обеспокоенно сказал Маглир, — ты чего? Это я так… Всё равно же контракты у нас, лишь бы в Гильдии числиться. Когда поедем Глаз возвращать? Я так понимаю, мы торопимся?
— Торопимся, торопимся, — остывая, проворчала она. — Вот увидишь, вычислят Мартин с Эараной остальные три вещи, а искать их опять нас пошлют. Больше-то во всём Тамриэле нет никого, сам понимаешь.
Мазога без единого слова взялась ухаживать за лошадьми. Ноктюрнал честно выдала вечную отмычку в обмен на Глаз. В Чёрном Лесу стояла на удивление ясная и сухая погода. «Интересно, — думала Ингрид, — какую подлянку готовит сука-судьба, что так задабривает?»
========== Бравил — Веньяндавик, или Из рыцарей в мародёры ==========
В таверне «Имперский мост» им подвернулся Вороной курьер, и Ингрид упросила парня прихватить с собой письмо в Бруму — поедет же кто-нибудь из столицы в Бруму, верно? Эарана поворчала, но согласилась написать Бурду несколько строчек, добавив в конце приветы друзьям и заверения, что всё прекрасно и поездка была удачной. Оставалось надеяться, что Бурд поймёт, каким друзьям это надо передать, а те, в свою очередь, сообразят, о какой удаче речь. Тащить же в храм Повелителя Облаков откровенно навязанную, да ещё и редкостно раздражающую девицу Ингрид не собиралась. И вообще, она придумала, как им от орчанки красиво и с пользой для всех отделаться. Эарана покрутила головой, обозвала компаньоншу самоубийцей, но согласилась самоубийцу поддержать. Маглир долго мялся и вздыхал, но в конце концов решил, что и ему слава закрывателя Врат совсем не повредит.
Словом, они переправились на западный берег Нибена и заявились в Бравил, где Ингрид и потребовала аудиенции у графа Терентиуса.
Троих они потеряли, ещё даже не добравшись до башни: броня у здешних стражников явно была пожиже, оружие и выучка похуже, зелий в обрез, свитков не имелось вовсе, а бравильский капитан в мыслях не имел совать свою голову к даэдра в пасть. И вообще, Ингрид показалось, что закрывать портал в Обливион отправили тех, кого капитан за что-то невзлюбил и от кого надеялся таким образом избавиться. Тащить с собой тела павших было невозможно, самим бы как-нибудь к сигильской башне прорваться — пришлось сбросить погибших в лавовое озеро, чтобы не достались скампам на забаву. Боевой дух это, понятно, поднять не могло.
Ещё один был убит в самой башне. Четверо ранены, один — очень тяжело, Ингрид пришлось потратить на него свой свиток, чтобы просто дотащить мужика до сигильского камня живым. Досталось и Маглиру, не зря он так долго сомневался, стоит ли ему лезть в преисподнюю. Ингрид перевязала эльфа, залила его зельями по самые уши и погрузила на Мазогу со словами: «Я тебе велела его прикрывать. Не справилась — тащи теперь на себе». Та, угрызаясь сознанием свой никчёмности, ни слова в ответ не возразила. Она вообще здорово растеряла заносчивость и нахальство, пройдя сквозь огненное кольцо. Драться-то она умела неплохо, кто-то учил её на совесть. Только вот все эти драки были именно учебными, без риска умереть или покалечиться всерьёз, и орчанка шла через Мёртвые Земли с видом: «Я сплю, я сплю… Мне это снится, этого не может быть на самом деле…» Хотя это не мешало ей с рычанием бросаться на кланфиров и дремор: кровь — не водица, а уж орочья бешеная кровушка…
Всю свою долю из полученной тысячи Ингрид поделила на пять частей — семьям погибших и тому парню, который лежал в лазарете, не приходя в себя (она не без оснований полагала, что за полсотни септимов лечить раненого и ухаживать за ним станут гораздо лучше, чем просто потому, что он городской стражник).
— Это же мне в башку стукнуло закрывать Врата, — мрачно сказала она. — Не так уж они и мешали. Ну, стоят, горят, народ пугают… скамп-другой выскочит иногда — мужики бы справлялись понемногу, а меня дёрнуло туда сунуться… Ты пей, пей, — сказала она Мазоге, у которой глаза уже и так разъезжались в разные стороны независимо один от другого. — Так, чтоб под стол свалиться и забыть обо всём.
— Идиотка нордская, — проворчала Эарана. Она полезла за кошельком, где лежала её часть награды, и высыпала на стол кучку монет. Несколько усато-хвостатых посетителей за соседними столами заинтересованно обернулись на звон, но магичка ласково улыбнулась и засветила в руках небольшой огненный шарик. Хаджиты немедленно сделали вид, что просто хотели узнать, в чём дело, а Ингрид проворчала:
— И кто из нас идиотка? Деньгами на виду у всех трясти… Это в Бруме нас горожане на радостях напоили до поросячьего визга. А в этом гнилом городишке того гляди зарежут в благодарность.
— Запросто, — согласилась Эарана и, не считая, подтолкнула деньги к напарнице. — Держи, бестолочь. У нас ещё сигильский камень есть.
— Два, — поправила Ингрид. — Тот, из Брумы, я не продавала. Вот доберёмся до Коррола, попрошу Флориуса зачаровать тебе куртку, а лесовику лук, чтобы нежить мог отстреливать без всякого серебра. Как думаешь, лучше на огонь или на молнии?
— На молнии, конечно, — Эарана подлила вина всем троим (Маглир лежал в снятой на четверых комнате и страдал так показательно, что боевые подруги подло бросили его на попечение храмовой сиделки, а сами сбежали запивать обливионские кошмары). — Я так полагаю, даэдра теперь будут шастать по Сиродиилу, как у себя дома, а огонь на них почти не действует, я была неправа. Вернее, нужен мой огненный шар, чтобы поджарить задницу скампу. От рядового зачарованного лука особого урона ни скампы, ни дреморы не получат. А мне не куртку, мне лучше медальон. Надо подыскать что-нибудь серебряное, и помассивнее. Чтобы цепь в палец толщиной и подвеска с блюдце. А камни какие угодно дешёвые и простые, но чистые.
— В «Красном алмазе» посмотрим, всё равно в столицу надо будет заехать.
— Зачем?
— Пойдём отсюда через Веньяндавик, — пояснила Ингрид. Деньги она небрежно смахнула в такой же, как у Эараны, замшевый кошелёк с вышитой бисером монограммой — какие-то поклонницы в Бруме постарались. — Если Умбакано прав, там должен быть ещё один Предок. Вот мелкого подлечим и пойдём.
