— Почему вы так думаете?

— Никаких конкретных сведений у меня на этот счет не имеется... — начал было Лапин.

В этот момент Будвитис засунул руку в карман и там чем-то щелкнул.

— Что это вы делаете? — спросил Турецкий.

— Записываю наш разговор.

— Зачем?!

— Не знаю. На всякий случай. А вдруг вы потом обвините нас в чем-то, чего мы не говорили? — с энтузиазмом предположил Будвитис.

— Не злите меня лучше, — предупредил Турецкий. — И держите свой карман от меня подальше. — Так зачем вы приехали?

— К сожалению... только не принимайте это непосредственно на свой счет, так вот, к сожалению, у нас есть серьезные сомнения относительно эффективности государственного расследования. И мы хотим предпринять собственное. У нас в «Махаоне» приличная служба безопасности, которая в состоянии...

— У Богачева тоже здесь была приличная команда, — зло сказал Турецкий. Еще одно расследование. Плюс к страховой компании! — Не очень-то они ему помогли. Делайте, что хотите, но пусть ваши детективы ко мне под ноги не лезут. Однако я не понял, почему вы сами-то приехали?

— Мы приехали, — честно сказал Лапин, — чтобы уговорить Катю отдать кассеты со съемкой всех гостей за последнее время. Это может здорово помочь нашему расследованию.

— Ясно. Забудьте об этом. Вы их не получите. Что еще?

Лапин с Будвитисом растерянно посмотрели друг на друга.

— А где же ваши детективы, как они собираются расследование проводить, из Москвы, что ли?

— Ну... — со вздохом признался Будвитис, — они отказались ехать, когда узнали, что здесь расследование проводите именно вы.

Турецкий криво усмехнулся и ничего на это не сказал. Если про него в частных агентствах идет такая дурная слава следователя, с которым лучше не встречаться, — тем хуже для них. А ему плевать. Вот с этого утеса. И теперь понятна осведомленность Лапина о деле спортивных коррупционеров — перед тем как выехать сюда он наводил о нем (о Турецком) справки. Только с пресс-конференцией прокололся. Ладно, будем посмотреть.

— Ну, так что за кино ты мне хочешь показать? — спросил Солонин, когда они вошли в апартаменты Турецкого.

— Презанятный детективчик с многими неизвестными, — ответил хозяин номера с самым загадочным видом, на какой только был способен.

Солонин добился все же своего, когда завалился к Турецкому. Пренебрегая положенным после дороги отдыхом и отговорками коллеги, утащил-таки его на пляж, где они и провели остаток дня. Он сообщил Турецкому, что морская вода влила в него новые силы, очистила тело и дух, и теперь он с удвоенной энергией, бодрый и помолодевший, готов приступить к расследованию.

Сразу после городского пляжа приступить не удалось. По пути в гостиницу приятели приговорили по шашлычку, к которому приложилась бутылка марочной «Массандры». Сопротивление Турецкого на этот счет (от шашлычка-то он не отказался) было сломлено веским аргументом, что шашлык без красного вина — это не шашлык, а перевод продуктов. И вообще, как он встречает дорогого гостя? Которого, между прочим, сам из Москвы и выписал. А посему должен ублажать, развлекать и ни в чем не отказывать. Хотя бы в первый день. А потом уж пусть эксплуатирует на всю катушку.

Культурная программа на этом не закончилась. Уже у входа в гостиницу заглянули в летнее кафе откушать местного разливного пива. Под него просто необходимо было взять и местных креветочек. Пиво не понравилось, поэтому повторять не стали и твердо решили приступить к работе.

Турецкий, правда, отлучился на пару минут по какой-то надобности, вернулся с бумажным свертком в руке и, таинственно подмигнув Солонину, зашагал впереди.

— Давай, Сан Борисыч, крути свое кино, — Солонин вытянулся в кресле напротив телевизора.

Спрятав предварительно сверток в холодильник, Турецкий вставил в видеомагнитофон кассету.

— Хроника делового съезда у Богачева, запечатленная для истории и потомков его службой безопасности, — начал Турецкий маленький экскурс к фильму. — Хочу заметить, и не без пользы для нас, то есть для следствия.

На экране солидные кавказцы за руку здоровались с хозяином дома, хвалили его шикарные, по их мнению, крымские владения, улыбались, переговаривались между собой. Появилась и супруга хозяина, Катя Богачева, собственной персоной. В декольтированном длинном платье, с богатым ожерельем на шее и увесистыми серьгами в ушах. Все куда-то дружно направились.

— Сейчас начнут, — констатировал Турецкий. — Я эту ленту в десятый раз смотрю.

— Тогда и мы продолжим. — Солонин жестом фокусника достал из своей сумки бутылку коньяка «Юбилейный».

— От Славки! — догадался Турецкий, не зная, радоваться или нет, и с сомнением посмотрел на холодильник.

— От него. На добрый почин. — Солонин вскрыл пробку.

Турецкий с не меньшим волшебством водрузил на стол уже порезанный лимон, персики, виноград.

— Шикарно живешь, — заметил коллега и на всякий случай присовокупил к южным яствам плитку шоколада. — «Рот фронт».

— И но пасаран. Набираюсь витаминов. Пока есть возможность. — Турецкий разлил по граненым стаканам золотисто-коричневую жидкость. — За почин, что ли?

— За него.

Приятели вдумчиво выпили, прислушиваясь к коньяку.

В дверь постучали, и появился Аркаша.

— Аркан, очень кстати, что это ты. У меня есть для тебя задание, — хмуро сказал ему Турецкий, не желая, чтобы кто-то наблюдал их импровизированное застолье.

— Опасное? — загорелся водитель-стажер. — Рисковое?

— Ужасно. Сходи в библиотеку, возьми там Мифологический словарь и выпиши мне справку по слову «Махаон». Что это значит, черт побери?

— Кажется, есть такой эротический журнал, — припомнил Аркаша и исчез.

На экране тем временем какой-то лихой сын гор закончил длинный тост и осушил бокал вина. К нему присоединились остальные.

— Опаздывают за нами-то, — сказал Солонин, пережевывая дольку лимона.

Налили по второй. Выпили. Телевизор демонстрировал жареных куропаток и сомов, шашлыки и маринованные грибочки, обилие всякой зелени и разнообразных закусок.

Турецкий с сожалением посмотрел на собственный скромный стол.

— Саша, не принимай близко к сердцу, — успокоил товарища Солонин. — Лучше объясни мне это кино. Ты же не ради того меня сюда вызвал, чтобы показать, как они чревоугодничали.

— Сейчас. — Турецкий плеснул в стаканы еще коньяку. Собрался с духом и, не дожидаясь Солонина, выпил до дна. — Все присутствующие на приеме гости — чеченцы. Это утверждает Богачева и подтверждает охрана. Сечешь?

— Допустим, ну и что? — Коллега еще не сек.

— Выпей! — указал Турецкий на не тронутую Солониным порцию коньяка. Тот повиновался, и только после этого «важняк» Генпрокуратуры начал ему разъяснять: — Мы не знаем, по какому поводу они собирались, что обсуждали — это раз. Какие интересы могут быть у Богачева в Чечне и, наоборот, у чеченцев к Богачеву. Это два. Насколько они дружественно или враждебно настроены друг к другу. Это три. То, что они развлекаются и едят вместе, еще ни о чем не говорит. Сегодня в твою честь тост говорит, а завтра — нож в спину. Доходит?

Солонин кивнул.

— Ты допускаешь, что Богачева могли убрать чеченцы, возможно, кто-то из гостей с этой записи, если они не пришли к согласию.