У меня хорошо получалось сбегать. На самом деле, лучше, чем хорошо. Вероятно, я – лучший.

Никто никогда не мог меня задержать. Ни мой отец, который пытался удержать меня и выбить из меня дерзость. Ни моя мать, которая настолько потерялась внутри себя, что едва могла смотреть мне в глаза. Ни мой брат, которого не было рядом, когда я нуждался в нем больше всего на свете. Ни родители моего лучшего друга Калеба, который позволил мне жить с ними после смерти моих родителей, пока я учился в школе. Ни копы, которым, вероятно, все еще не терпится обвинить меня в убийстве Калеба.

Побег. Я знаком с этим. Да я чертов эксперт.

Тревис отстранился от девушки, и я наблюдал, как она сделала быстрый глоток из своего почти пустого стакана, а ее большие глаза пронеслись по толпе, как у сбитой с толку Дороти после попадания в страну Оз. Я пошел на лужайку, прежде чем мой мозг понял решение тела. Подошвы моей обуви утопали в траве. На ней было платье, которое хотелось сорвать зубами. Ненамного больше, чем лейкопластырь, но все равно оно покрывало слишком много кремовой кожи.

Она стояла ко мне спиной, когда я нашел свой голос - единственная постоянная штука в моей жизни. Как только я сделал это, то почувствовал, что Шейн Хоторн испарился. Личность, которую я создал, барьер, необходимый между мной и... всем. Жизнью.

Я носил маску Шейна, как уродливый подросток, погруженный в личность своего героя, напыщенного альтер-эго в любимой видеоигре. Шейн Хоторн был моим аватаром, а все думали, что он реален.

Каждая девушка мечтала трахнуться с Шейном Хоторном.

Каждый парень мечтал быть Шейном Хоторном.

Кроме меня.

Делэни

– Не желаешь стать следующим клиентом Тревиса Таггерта, да?

– Думаю, это взаимно, – бросила я, обернувшись, чтобы представиться. Правда, у меня пропали все слова. Нет ни одного. Шейн Хоторн, вокалист группы «Nothing but Trouble», находившейся в топе всех чатов, стоял передо мной. Сделав глубокий вдох, мои глаза распахнулись от удивления. Ни хрена себе, сам Шейн Хоторн!

Серьезно, я могла бы потеряться в его лице и наслаждаться каждой минутой моего путешествия.

Плыть по высокой плоскости его лба, спускаться по острым углам его скул, скользить вдоль его челюсти, чтобы приземлиться у его рта. Полные, слегка изогнутые в уголках губы улыбались мне.

– Ты в меньшинстве, по крайней мере, в этом городе. Что ты делаешь здесь, в доме Таггерта?

Каким-то образом мне удалось поднять челюсть с каменной веранды и оглянуться на людей, освещенных колеблющимися огнями, разбросанными по периметру бассейна.

– Честно говоря, понятия не имею. Я друг друга. Типа того.

Вблизи, длинные волосы Шейна похожи на коричневую реку – от темной карамели до полированного красного дерева, пронизанного оттенками хны, шоколада и глубокой умбры (минеральный коричневый пигмент из глины - прим.переводчика). На нем обтягивающая черная рубашка на пуговицах, идеально подчеркивающая его высокое телосложение, с закатанными настолько рукавами, что можно уловить следы чернил на его загорелых предплечьях, которые заставляют меня бороться с желанием отодвинуть ткань и раскрыть все, что осталось спрятано. Я безумно захотела запихнуть свои руки в карманы вместо того, чтобы неловко крутить запотевший стакан.

Шейн с любопытством осматривал меня, будто понимал, что мне здесь не место. И будто в курсе направления моих совершенно неуместных мыслей.

– Тогда полагаю, ты здесь ради меня, – ухмылка распространилась по его лицу, демонстрируя сексуальную ямочку на левой щеке.

– Я? – я подавилась. Что, черт возьми, Шейну Хоторну от меня нужно? Я сглатываю, бросая взгляд на Пайпер. Это всё совершенно не моего уровня.

– Ждешь кого-нибудь? – Шейн проследил за моим тревожным взглядом, держа руку в заднем кармане рваных джинсов.

– Нет, – отрицательно покачала головой, сосредоточившись на лице Шейна. – Прости.

Просто это совсем не для меня. Я не зависаю на вечеринках в Беверли Хиллз, болтая с рок-звездами.

– Просто это похоже на какое-то безумие, – мои пальцы дернулись. У него нет ни одной части, на которую я могла бы смотреть, не желая прикоснуться. Особенно на двухдневную щетину, покрывающую твердую челюсть, что практически гарантирует мурашки по коже при прикосновении с любой частью моего тела.

– Теперь представь, что чувствую я.

– Ты? – я наклонила голову.

– Да. Обычно я пленник в тур-автобусе или чартерном самолете, летящем в какой-то город, который я даже не посмотрю. Но сегодня я на вечеринке в Беверли Хиллз, где ни с кем не знаком, кроме своего агента и нескольких парней в костюмах, и разговариваю с самой красивой девушкой в этом месте. Повезло, да?

Почувствовала себя полной дурой, когда снова оглянулась. А потом указательным пальцем ткнула в ключицу.

– Со мной? – я повторила.

Шейн запрокил голову и рассмеялся. В мгновение у меня проснулось желание записать этот звук на свой мобильный, чтобы иметь возможность воспроизводить его. Вечно. Это самый восхитительный шум, который я когда-либо слышала.

– Да, с тобой. Откуда ты вообще?

– Бронксвилл, – пробормотала я.

Шейн засмеялся еще громче. Когда он наконец взял над собой контроль, то протёр глаза.

– А у тебя есть имя или мне называть тебя всю ночь просто Бронкс?

Всю ночь.

– Делэни. Делэни Фрейзер, – я протянула руку.

– Я Шейн, – нет необходимости называть фамилию. Пальцы Шейна сомкнулись вокруг моих, большой палец прижался к центру моей ладони.

Я чуть не застонала. Пожалуйста, не отпускай. Никогда.

– Буду ли я считаться безумной фанаткой, если скажу, что уже знаю?

– Ты группис? – он нахмурился.

– Нет, – я покачала головой. – Но я бы солгала, если бы сказала, что не поклонница, – со школы, когда мечтала о рок-звездах, с которыми никогда бы не встретилась. Это было намного безопаснее, чем общаться с мальчиками, с которыми я сталкивалась в реальной жизни, смотрящими на мое пухлое тело и вьющиеся волосы с едва скрываемым отвращением.

– Я люблю своих поклонников, – гортанное рычание Шейна пульсом отозвалось в моих ушах и на мгновение я позволила себе поверить, что он флиртует со мной. Но потом опустила голову вниз и румянец окрасил мои щеки от нахлынувших воспоминаний. Возьми себя в руки, Делэни. С чего бы Шейну Хоторну интересоваться тобой? Годы неуклюжести, чувства невыносимого дискомфорта все еще заперты внутри меня, пусть мое отражение в зеркале и изменилось.

– Не делай этого, – Шейн поднёс руку к моему лицу, возвращая мой взгляд обратно.

Его горячие кончики пальцев контролировали мой кровоток как какой-то стилус.

Я почувствовала, как кровь заторопилась к поверхности моей кожи, вздымаясь, чтобы встретить прикосновение Шейна.

– Что делать? – спросила полушепотом.

– Не отворачивайся от меня. Мне нравится чувствовать твой взгляд на своем лице, – он сжал руку в кулак у моей щеки, поглаживая кожу костяшками пальцев. Каждая ласка стирала крошечный кусочек застенчивого подростка внутри меня.

Зная, что это, вероятно, последний раз, когда мы находимся так близко, я стала изучать Шейна.

Запоминая его лицо, подумала, что его губы слишком полные, чтобы принадлежать мужчине. Пыталась представить, как они могли бы чувствоваться на мне.

– Если ты продолжишь смотреть на мой рот, то я перестану нести ответственность за то, что произойдет дальше, – комментарий Шейна прервал мой осмотр.

– Что же произойдет? – я выдохнула. Считайте меня доверчивой, но я ничего не могу с собой поделать. В момент пока Шейн еще не ответил, я потерялась в его глазах. Его зрачки были черными мухами, пойманными в янтарь. Мое сердце колотилось в груди, поглощенное темнотой глубины его взгляда. Шейн Хоторн был не просто какой-то банальной одномерной знаменитостью. Он завораживал. Даже в центре вечеринки в Беверли Хиллз, окруженные хлопками пробок от бутылок и слишком громким смехом, волны опасности сходили с широких плеч Шейна, кружась вокруг меня как холодные воды Тихого океана.