Ей вспомнились тонкие шрамы на ключицах Сиби, которые та стыдливо прикрывала весь последний год. А еще царапины на шее, спине и запястьях. Они то появлялись, то молниеносно исчезали, а капсул анальгетика в доме мачехи становилось все больше. Самина беспокоилась, а Сиби отмахивалась новым увлечением. Спортом. Ясно теперь, что за спорт это был. Самина видела и рабынь капитана, и что он с ними делает, когда наскучит офисная канитель. Но Бритцу мало было рабов. Он развлекался с первой красавицей планеты и не мог удержаться, чтобы не кормиться ею время от времени!

Хрустальный флакон, маркированный получасом назад, полетел на белый ковер. Расцвели багряные всполохи крови. Захваченная страстью, одержимая, девушка вдруг поняла, что вовсе не причиняет вреда эзерам. Глупая импульсивная выходка! Ведь убирать придется и без того изможденным рабам, да еще их же кровью и восполнят разбитый запас. Вот свинство. Но обойдя убитый ковер и возвратясь к тому, с чего начала, она подумала так: на хороший звук прибежит одна из этих девочек. Она откроет дверь и от потрясения забудет ее запереть. Пока мнется, рискнуть ли вызвать хозяина, Самина выскользнет за дверь.

Биолог опустила руку в самый большой контейнер (обжора Бритц, сколько же в тебя влезает!) и поболтала там браслетом. Этого оказалось достаточно, чтобы датчик всхлипнул и перестал мигать. Значит, прекратилась подача сигнала. Самина выудила руку из крови, брезгливо вытерла ее о плед и бросила склянку в окно.

Стекло, конечно, не разбилось, но бдзынь вышел потрясающий. В коридоре зашуршали, и девушка подбежала к выходу, чтобы не упустить момент. Оттолкнуть рабыню со всей дури и выскочить в коридор. Служанка распахнула дверь, увидала кровь повсюду и открыла рот, чтобы закричать. Но лишь пискнула и сжалась под взглядом Самины, когда увидела, что та приготовилась драться. Биолог вдруг смутилась такой реакции. Сделать ей больно сейчас – это как ударить больную собаку. Раб боится защищать себя, он сломлен еще до удара. Самина опустила руку, но рабыня вдруг дернулась, как ужаленная, и беззвучно повалилась вперед.

– Бен!

Это он оглушил шчеру и выглядывал теперь из коридора. Всклокоченный, чумазый. Родной.

– Быстрее, Сэм! Не знаю, долго ли она проваляется так.

– Я наделала шума, Бритц вот-вот появится…

Бен замотал головой и потащил ее за собой:

– Он еще у председателя.

– Точно? Бен, точно?

– Сам только что оттуда. Видел, как эта дрянь прилетела.

Мимо проходили эзеры, но Самина здесь была по секрету, и на двух людей не обращали внимания. Редкие шчеры шарахались от странной парочки.

– Бен… Бензер!

Он нехотя остановился:

– Ну, что?!

– Зачем ты ходил к Харгену?

– Рассказал ему, что у синтетика есть план уничтожения магнетарной цепи. Сказал, что…

– Что ты сказал? Ну!

– Ничего! Сказал, что робот выкрал данные из архива о бинаре-наводчике и… чтоб усилили охрану реле. Бежим, Сэм, время!

– Прямо так и сказал – «реле»?

– Уж лучше так, чем дать фору андроиду! Сама ведь понимаешь. Сегодня он лечит бродяг, а завтра пропустит нас всех через мясорубку.

То есть Харген теперь знал, что они знают. Но насчет имперца Бен прав, ох, как прав.

– Как ты меня нашел?

– Помнишь, нас забрали в полицию, когда я подрался в клубе? – он хохотнул, ностальгируя. – На втором свидании! У тебя до сих пор их маячок в зубе. Я его отследил.

– Бен, а что насчет меня? Ты выдал, что я знаю о жрицах?

– Нет, конечно нет! За кого ты меня… Ты совершенно не при чем! Но он приказал мне увезти тебя с Браны поскорее. Здесь небезопасно.

– Подожди. – Она затормозила, и мужчине пришлось затормозить тоже. – Он велел мне улететь, потому что… здесь для меня небезопасно? Бен, ты ведь слышал, что сказал андроид! Для Харгена только на руку, если сгинет последняя жрица!

– Прекрати ему верить! Робот думал, я трухач и не пойду к Харгену. Робот пророчил мне смерть в его кабинете, ха! Твой отчим рассвирепел, стоило мне упомянуть бункер. Разумеется, он и мысли не допускает, чтобы избавляться от тебя. Или кого-то еще, кроме синтетика. Сэм, он тебе почти отец. Может, у вас были разногласия прежде, но… боже мой, его сын уже в плену, ты у него одна теперь. Он просто хочет спрятать тебя, Самина.

Они зашли в лифт для нелетающих эзеров и посетителей башни. Вместе с ними спускались другие пассажиры, и Самина ждала несколько минут, чтобы выйти в холл и задать вопрос, за который, она знала, трудно простить.

– И он доверил это тебе?

– Да ты… Это уже переходит все границы. Ты настолько мне не доверяешь?

– Не в этом дело, Бен. – она отступила, понимая, что дело-то, в целом, именно в этом. – А насколько тебе доверяет Харген?

– Я не питаю иллюзий по поводу его доверия и вообще его мнения обо мне. Но он хотел, чтобы никто из спецслужб не знал, где тебя искать. В полиции одни наемники, в армии – трепло и тупицы. Он доверил тебя тому, кто вне политики, и кому ты дороже всех на свете.

Это было чересчур тепло и больно. И стыдно за пещеры. Самина еще помнила раздвоенную ленту у себя на языке.

– Куда мы теперь?

– На Халут, там большой реабилитационный центр. Психушка, иначе говоря… У меня там связи. Зарегистрируют тебя как анонимную пациентку, и концов не найдешь.

– Тогда лететь надо скорее. Кайнорт будет искать меня.

Она всерьез пересмотрела свою теорию насчет ума и характера. Теперь она звучала примерно так: если ты по-настоящему умен, ты не можешь быть по-настоящему злым… только если ты – не Кайнорт Бритц. Наконец они вышли черным ходом. Кибернетик перелистал расписание вормхоллов.

– Черт. Следующее окно только вечером. Ладно, переждем на месте, послоняемся по залам ожидания. Надо пройти регистрацию, пока он не обнаружил твой побег и не предупредил блокпосты. И затеряться в зоне вылета.

– Я не уверена, что умею теряться. И посмотри, я с ног до головы в этом свинском белом.

– Никогда не была в вормхолле? Там на каждом углу автомат с этим вашим женским реквизитом – краской, шмотками…

– Каждая женщина немного шпион, Бен, – улыбнулась она.

– Да. И не сомневайся в нас, поняла? Мы за хороших, а значит, победим.

* * *

Красная лужа на ковре захлюпала под кедами эзера. Чуть-чуть не успел. Он обвел взглядом треснувшее стекло в окне, незакрытый холодильник с испорченными капсулами, битый хрусталь на полу и софе. Железный запах. Кровь, кровь, кровь.

– Айса, – негромко позвал он, и в дверном проеме возникла рабыня. Вторая из той пары, что он приставил к мерзавке. Шчера беззвучно плакала, глядя на тело подруги у порога. Той, которой досталось шокером от Бена.

– Простите, минори… – залепетала она, падая на колени.

– Доверил вам простую вроде бы вещь. – Кай равнодушно прошел мимо, к лежащей рабыне. Он присел, нашел пульс на ее шее. Взял за подбородок и дернул назад до классического хруста. Айса вскрикнула, припала еще ниже и принялась тихонько завывать.

– Что? Я бы все равно замел следы. На вас же совершенно нельзя положиться.

Бежать… но у девчонки от страха отнялись ноги. Сложный аромат чего-то горького и сладковато-пряного был самым жутким в ее жизни сочетанием запахов, которые она никак не могла распознать.

– Встань, Айса.

– Пожалуйста, минори, я не виновата! Я никому ничего не скажу! Я даже не знаю, кто она такая!

Бритц подошел к ней, и дымок из-за спины был только началом. Он вздернул ее за волосы, одним рывком возвращая на ноги.

– Встань! Мне неудобно убивать, когда ты на коленях.

Кофе. Цитрус. Все.

Эйден пришвартовался к хлипкому на вид стардеку – одной из множества палуб астробазы. Название-то какое – астробаза! Весь рынок целиком был похож на развернутый в космосе перекидной календарь. Такой веер на пружине, только гигантский. Лавки и салоны ютилась друг над другом, каждый магазин на отдельном деке с удобствами разной степени заботы о клиентах: кое-где даже с якорями гравитации, стабильной атмосферой и вендинг-машинами. Андроид придирчиво облетел сотню вкладок и выбрал ту, что не сильно дымилась и принимала чеки. На черном рынке предпочитали наличные, но у профессора их с собой не оказалось, а Эйден и не жил никогда при живых деньгах.