Встретиться глазам и выдержать давящий взгляд все еще было затруднительно, так что Августус старался сфокусироваться на лице и фигуре в целом. Получалось вполне сносно и это ободряло.
— Я хотел бы, чтобы Северус вошел в род, следовательно, могли и вы бы в него войти хотя бы частично или же наоборот — могла перебиться его привязка к чужим родам — кровь и магия склонны взывать к крови и магии. Независимо от того, сколько детей у вас бы родилось, кто-то из них стал бы чистым наследником или наследницей Принцев по крови и магии, и абсолютно все несли бы наше наследие частично. После этого можно было бы периодически — или насовсем — забирать ребенка в мэнор и растить будущего Лорда или Леди. Ранняя помолвка, с учетом славы ваших имен, была бы не особенно затруднительной. Последующее будущее тоже легко представить — если мальчик, то все и так ясно, если девочка — то традиция вводить в род мужчин чуждой крови никуда не делась, эти обряды все еще вполне доступны и легко выполнимы.
— То есть вы бы получили законного наследника, даже двух: потенциального следующего лорда, до поры наследника, и его наследника, а также возможность воспитывать ребенка для своего рода по тем правилам, которые приняты именно у вас. Разумеется, как глава рода потенциально вы могли бы надавить и на своего наследника, и на меня как равного ему. Вы бы стали главой над главой или хотя бы попытались проделать нечто подобное и строили бы свой маленький прекрасный мир, в котором семья Принц на самом деле несколько больше заявленного. И у вас почти в вассалитете безо всяких клятв — еще два рода, один из которых настолько древний, что все еще зовется Древнейшим и Благороднейшим, хотя его глава — бывший полукровка, которому от всей полукровности остались лишь глаза при принятии титулов, а второй его род, не менее древний, является светлым и удачно уравнивает первый, заодно сняв все родовые проклятья, — спокойно резюмировал Генрих почти скучающим голосом. У него благодаря долгим и иногда не в меру бурным беседам с Вальбургой имелось представление о том, что и как работает в магическом мире и в системе родов.
Схема Августуса была совершенной простой, однако мало кто знал, что и лорд может установить себя выше другого лорда, если ему этого очень захочется. Но были тут и свои тонкости, о которых Поттер тоже знал и потому мог заявить, что ничего у старого лорда бы не вышло. Однако тут голос подал Северус.
— Теперь ты понимаешь, почему я не хотел ему писать? Он настолько слизеринец, что меня немного коробит — я был частью дома и пробыл деканом этого факультета слишком много лет, чтобы не узнавать этой извращенной гениальности, — голос Северуса звучал совершенно спокойно, но что-то выдавало, что до битья посуды и разбрасывания проклятий пожирательского арсенала осталось совсем чуть-чуть. Гарри постарался взять его за руку покрепче и ободряюще улыбнулся. Бывший Снейп улыбку не вернул, но темп речи чуть выровнял. — Я уже даже не знаю, что меня выводит из себя больше: то, что за меня решили, что я буду вынашивать детей, в том числе для рода, где мне всю жизнь не находилось места; то, что меня и моего мужа будут пытаться подмять под себя и на нашем горбу въехать в гору, которая нам никогда не была по душе; то, что за моих детей уже подумали об их будущем; то, что моего ребенка вообще могут куда-то у меня забрать; или же то, что вы обсуждаете такие вещи, как непреложный факт, словно все уже решено, а мне и слова не дадут вставить.
Поттер прикусил губу и сжал ладонь супруга чуть крепче — предупреждая. Северус прикрыл глаза и, кажется, начал дышать на счет. Губы его едва заметно шевелились — Августус подозревал, что идет перечисление ингредиентов для какого-то зелья — в лучшем случае. В худшем Северус продумывал связки проклятий, чтобы приласкать в меру и своего мужа, и своего деда.
— Ты же знаешь, Северус — я привык думать за нас обоих, — Поттер-Блэк взялся игнорировать гостя вообще и теперь всем телом повернулся к своему супругу, кончиками пальцев свободной руки касаясь его бледного и напряженного лица. От нежности этого жеста захватывало дух — словно подглядываешь за чем-то очень интимным, за тайным приближением нимфы к спящему богу — так же хрупко и ранимо. Даже Августусу стало неудобно и захотелось отвернуться, закрыть уши, выйти из комнаты. — То, что магия уже решила, что мы сможем зачать своих детей, не обращаясь к ритуалам кроме ритуала благодарения и не пользуясь услугами сквибки — это хорошо. Мы сможем завести малышей, в которых будем только мы с тобой. Только ты и я. И магия — немного Принцев, потому что она твоя по праву. Немного Поттеров. Немного Блэков. У меня слияние родов, и только направленность силы в детях сможет это исправить. Ты же знаешь.
— Знаю, — Северус говорил совсем тихо и явно внимательно слушал, что ему говорит муж. Зная его характер, Августусу оставалось только поражаться той силе и влиянию, которое Гарри имел на его внука. — А еще ты слишком Поттер и слишком Блэк, чтобы дать себя подмять. До Волдеморта моему деду далеко, а ты действительно как заноза под ногтем. В тебе плещутся две четверти Мародеров и это самые дикие и непримиримые вольнодумцы из всех имевшихся там четвертей. Ты не поддерживаешь или поддерживаешь не все заморочки чистокровных. Все еще поражаюсь тому, как согласился на брак с тобой. Ты же невыносим. Надменный, иногда слишком умный, чтобы было удобно, ужасно наблюдательный — словно у тебя твои собственные глаза зачарованы, как Волшебное Око Грюма, — почти пожаловался мужчина.
— О, брось — зато ты теперь можешь назначать мне отработки в таком количестве и качестве, в каком только душа пожелает. У тебя есть целый собственный Поттер, которого можно тиранить, угнетать, а он и слова против не скажет, — Гарри усмехнулся и потянулся было к губам мужа, однако до конца действие он не довел, предпочитая и дальше шептать, глядя ему прямо в глаза. — Наши дети — это будут только наши дети, Северус. Я позволю принять кого-то из них в род Принцев, только если того будет требовать сама Магия и они будут согласны, но раньше я заставлю тебя самого принять титул лорда и допущу еще одно слияние, чем позволю найтись кукловоду и для нашего ребенка. Дамблдора хватило за глаза. Хватит. А что касается того, что ты не в восторге от идеи вынашивать — не волнуйся. Надо будет — я тебя на руках носить буду и ноги целовать. Сам знаешь, как сильно я тебя люблю.
Они несколько секунд смотрели только друг на друга, потом Северус, сдавшись, закрыл глаза и позволил довольному Поттеру получить свой короткий заслуженный чмок.
— На самом деле, — снова начал Поттер-Блэк спустя еще несколько минут, когда они с супругом расселись, успокоились и привели мысли в порядок. Августус приоткрыл глаза, так и не осознав, когда зажмурился, — Я вот думаю, с чего вы решили, что вся ваша задумка прошла бы успешно. Начнем с того, что в Северусе и правда оба моих рода, и скорее всего, приняв еще и ваш, тот бы слился с первыми двумя, и распуталось бы это дело только в наших детях или внуках.
Во-вторых — лордство над другим лордом могло бы получиться, если бы мой магический потенциал был меньше вашего, но я могу вполне уверенно заявить, что два рода — это прекрасная страховка от такой перспективы. Вы не сильнее меня и точно не сильнее двух родов во мне. Ко всему прочему — леди Вал скорее поднимется из родового склепа Блэков, чтобы снова вправить мне мозги и выправить ситуацию, чем позволит своему роду отойти под руку Принцам.
— Чертовски верное замечание, — сухо подала голос упомянутая леди, появляясь на ближайшей картине. — Августус, старый ты пройдоха, даже не пытайся — Генрих, слава Мерлину, умный мальчик и головой пошел в своего деда. Ты своего внука упустил по собственной дурости, а мой племянник слишком Блэк и слишком Поттер, чтобы быть тебе по зубам, — гордая леди вздернула подбородок и присела в кресло на картине, перед этим согнав оттуда законного обитателя. — Черта с два я и дальше буду торчать на парадном портрете, когда один слишком хитрый старый лис пытается плести тут паутину интриг!
