— Ну, раз уж леди Блэк со своей картины не смогла дать нам подсказку, так, может, хотя бы вы объясните? — тяжеловатый и режуще-внимательный взгляд Поттера старый лорд прочувствовал даже не видя. На мгновение ему захотелось передернуть плечами, однако он сдержал себя, предпочитая глянуть на собеседника из-под век. Тот смотрел прямо на него, и зеленые глаза мягко мерцали — силы молодому мужчине было не занимать. Учитывая, что за его плечами были сразу два рода, подобная сила не должна была удивлять, но вот то, что он успешно накапливал ее в себе, сдерживал и контролировал, было уже более интересно.
А ведь не такой уж и простак этот Генрих, лорд Поттер-Блэк, каким пытается казаться в их маленьком «семейном» кругу!
Августус тяжело вздохнул, давая понять, что он-таки снизойдет — с великим трудом — до объяснений.
— Вся ваша загадка истории с омоложением заключается в том, что после взрыва оказалось, что Северус помолодел, верно? Но кто вам сказал, что это взрыв или какой-то опасный побочный эффект зелья спровоцировали перемену, а не наоборот?
— Вы хотите сказать, — медленно начал Северус, — что сначала начались перемены, а потом из-за этих перемен произошел взрыв?
— Именно об этом я и говорю, — спокойно подтвердил Августус. — Зелья чувствительны к волнениям магии, ты и сам это прекрасно знаешь как зельевар. А проявление дара от магии всегда сопровождается магическими колебаниями и всплесками, которые способны привести к абсолютно неконтролируемым последствиям. Взрыв — это почти незначительное происшествие. Один из Принцев был артефактором, и для него все вылилось в целую трагедию — магические колебания повредили настройку артефакта, который он создавал, и заказчик, когда получил предмет и активировал, сильно пострадал — настолько сильно, что до конца жизни пробыл в Мунго, изуродованный до неузнаваемости. Историю удалось замять, родственникам компенсировали по всем правилам, но этот случай заставил всех в роду носить амулеты, которые будут контролировать состояние магического поля как самого мага, так и магии вокруг. Я даже удивлен, что твоего супруга не задело, — Принц пристально разглядывал слушающего Поттера.
— Я, по счастливой случайности, ношу пару ограничителей — скорее всего, они приняли причитающиеся мне колебания на себя, — спокойно пожал плечами тот, демонстрируя широкие браслеты, неуловимо гудящие на грани слышимости от накопленной в них магии, а у Августуса широко распахнулись глаза.
Парочка ограничителей — это значит, что магия в собеседнике должна еле-еле теплиться на внутреннем радаре лорда Принца, а не сверкать холодными звездами, как огни святого Эльма.
— И с чем же связана подобная, гм, предосторожность? — не смог не поинтересоваться мужчина. В его понимании, нормальный волшебник — любой другой, не Поттер, очевидно — не стал бы скрывать уровень своей силы. Тут или магический потенциал очень неудобного объема, до потери контроля, либо какое-то занятие, где слишком большая аура станет помехой всему делу — зельевары, например, тоже носили ограничители, но слабенькие, а браслеты Генриха жрали и хранили в себе немерено силы.
— Как и ваш славный предок, я тоже увлекаюсь артефакторикой и могу с гордостью считать, что довольно неплох — по крайней мере, представители Древнейших и Благороднейших на мои изделия не жаловались, когда получали свои заказы, — Поттер-Блэк, лорд с руками из правильного места, сел ровнее, потом потянулся, хрустнул шеей.
Августус задумчиво кивнул. В Поттера-артефактора он вполне верил, те славились как зельевары в прошлом, как артефакторы — куда меньше, потому что реже как боевики — только последние три-четыре поколения, когда общество в Англии забродило и начались все эти склоки — то Гриндевальд, то Волдеморт, то козни сторонников Дамблдора, на которые Поттер ухитрился ответить коронным Экспеллиармусом и исками через адвоката…
Противников его брака с ненавистным Снейпом было более чем достаточно. Но зато и жить им было очень и очень нескучно.
Скучающий Поттер — это во все времена было к катастрофе.
Карлус Поттер тоже славился как огромная заноза в филее у многих чистокровных родов, однако переть против него смелых было немного — Поттеры развлекались, как могли, наворачивая вальсовые круги и втаптывая в грязь репутацию некоторых боевых семей, а вот их противники обычно долго оправлялись от полученного ущерба. Магия и Фортуна как-то берегли этот род, и об их умении выходить из передряг с гордо поднятой головой сочиняли легенды. И если Джеймс Поттер выбился из общего ряда — что поделать, времена такие были, да и сторону в противостоянии он выбрал, прямо сказать, не ту — то Гарольд, ныне Генрих, в честь славного предка, Поттер, всю эту удачу получил явно за двоих.
— Итак, — снова начал Гарри. — Вы рассказали нам историю рода Принц, дали нам ответ на наш вопрос, что же произошло, сделали очень щедрое предложение моему супругу, а значит и мне автоматически. Теперь у меня новый вопрос: с чего же такой аттракцион невиданной щедрости, дорогой лорд Принц? — Поттер закинул ногу на ногу и сцепил руки замком примерно на уровне груди, превращаясь из радушного хозяина в своем доме обратно в лорда.
У Августуса екнуло под ложечкой.
Отвлечь внимание и выбить себе приятные привилегии в будущем, если Северус согласится войти в род, грозило вот-вот не получиться — еще до начала постановки своих условий.
========== 4. Полемика, прения, дебаты, компромисс и “все кристально ясно”. ==========
Комментарий к 4. Полемика, прения, дебаты, компромисс и “все кристально ясно”.
Я ждал чудес и комментариев, но… по-классике - зря ждал <:
Коллаж: https://vk.com/wall-58966395_8538
Растратчик милый, расточаешь ты
Свое наследство в буйстве сумасбродном.
Природа нам не дарит красоты,
А в долг дает — свободная свободным.
Прелестный скряга, ты присвоить рад
То, что дано тебе для передачи.
Несчитанный ты укрываешь клад,
Не становясь от этого богаче.
Ты заключаешь сделки сам с собой,
Себя лишая прибылей богатых.
И в грозный час, назначенный судьбой,
Какой отчет отдашь в своих растратах?
С тобою образ будущих времен,
Невоплощенный, будет погребен.
[У.Шекспир. Сонет №4.]
Поттер сидел, приподняв бровь — очень по-северусовски. От рассеянного, через слова следящего за нитью беседы молодого мужчины не осталось и следа. Зеленючие глаза на его лице вообще словно сами по себе жили, мягко мерцая в приглушенном свете гостиной. Домовик, который до этого крутился где-то неподалеку и грел уши, куда-то запропастился — а старому лорду он сейчас был бы нужен; в горле от такой прямолинейности и точно сделанного замечания резко пересохло.
Недооценил он наблюдательность молодого лорда и его умение подмечать детали. Юлить не получится — не с таким собеседником, который ловит знаки, для большей части магов, в том числе аристократов, совершенно не читаемые. Теперь придется говорить прямо, чего хотелось и не хватало для счастья, однако сформулировать это так, чтобы и не унижаться, и не наступить на гордость внуку с супругом, было очень, очень тяжело. Почти невыполнимо.
Оставалось надеяться, что честность вкупе с порядочностью собеседника и его молодостью позволят старому лорду выйти из ситуации с блеском.
Августус прочистил горло кашлянув и отвел взгляд, постаравшись даже мимоходом не встречаться взглядом с колдовскими глазами Генриха. В итоге наткнулся на внимательные, полные не вполне человеческого терпения черные глаза Северуса. Лучше не стало, и даже наоборот — Принц пожалел, что прибыл в чужой дом, а не позвал эту парочку в свой. В родном доме и стены помогают, а Блэк-холл и сам по себе был устроен похитрее принцевского мэнора — не иначе кто-то из рода душу связал с домом или даже родом, став Хранителем! — и хозяева у него были соответствующие.
— А вам не занимать наглости, молодой человек, — тихо заметил мужчина, наконец-то возвращая себе самообладание и поднимая глаза. Поттер снова развеселился, словно услышал прекрасную шутку, и фыркнул в ответ.
