А пока что он заставлял Поттера вжиматься лопатками в стену, целовал до приглушенных стонов, заставлял воду выливаться из ванны и собственнически оглаживал ладное тело. Сейчас его больше не тревожили ни колени, ни старые шрамы — его вообще ничего не тревожило. Пропали рубцы, которые заставляли его носить наглухо закрывающую тело одежду. Не было смысла стесняться своего телосложения — да, он не мог играть мышцами, как муж — бывший аврор, но и субтильным юношей он в свои годы не был.
Зацеловывая и прикусывая жилистую шею, в особенности — чувствительный на ласку загривок, Северус не думал ни о чем. Ни о том, что оставляет метки, ни о том, что иногда не контролирует силу и прикусывает слишком сильно. Он весь погрузился в их взаимную ласку, в запах, идущий от кожи Генри, в его сбитое дыхание и тихие мольбы, в пальцы поверх своих ладоней и жаркую плоть, трущуюся между их телами.
В первый раз все было иначе. В первый раз под ним был вчерашний мальчишка, упрямо сверкающий глазами, отчасти боящийся в их первую ночь того, что неизбежно случится, отчасти желающий этого, зачарованный им, влюбленный, глупый. Такой молодой и такой настойчивый. И только его.
Теперь под ним стонал маг, мужчина, которого он любил в ответ не меньше, чем сам был любим, который ради него прошел еще более жесткую школу жизни, чем во время войны с Темным Лордом. Который научился кнутом и пряником отстаивать интересы их обоих, который сделал так, что у министерских не осталось ни шанса женить его, как им будет удобно. Или Северус, или лучше сразу смерть — он поставил вопрос ребром, когда ему в очередной раз представили удачную, на взгляд министра Шелкболта, кандидатуру леди Поттер-Блэк, которая сможет и род продлить, и взять на себя хозяйственные хлопоты, и характер у нее, гм, не снейповский.
«Не Снейп» — это для Поттера было слишком просто и слишком скучно, поэтому ответа зельевара он добивался до победного, провел ритуал бракосочетания тайком и явился с брачными браслетами напоказ, недоуменно глядя на очередную «удачную» леди Поттер-Блэк, скромно и с улыбкой представляя обществу своего мужа, которого он обхаживал все это время, которого, да, представьте, добивался все эти годы, и нет — ни капли не жалеет. Ведь личный зельевар и темный маг — это к разнообразию чувств и маленьких сражений в постели. Для аврора, даже бывшего, победы подобного характера тоже важны. А кто-то другой, тем более не того пола, ему и не нужен. Спасибо, Кинг, за заботу, а теперь свали-ка ты за горизонт, пока я тебя фирменным блэковским не приласкал по доброте душевной, силушки-то Лорд передал немерено после смертельной дуэли.
Иногда Северус поражался нервам-канатам своего любимого. Стиснув зубы, Поттер пер вперед, как танк, там, где можно было мягче и гибче, и начинал танцевать змеиные танцы на песке там, где силой могло оказаться проще и действенней. Но и то, и другое обычно оказывалось тем самым, что надо. Будто кто под руку вел зеленоглазую бестию.
— Долго мучить будете, профессор, сэр? — хриплый голос выдернул-таки его из разрозненных мыслей, и Северус зарычал. Поттер в ответ сунул ему в руку смазку и шумя водой развернулся спиной, опираясь на бортик одной рукой, второй раздвигая ягодицы. Мужчина смерил получившуюся композицию придирчивым взглядом и счел ее более чем подходящей. Пальцы разогрели гель со сладковатым запахом и прошлись по ложбинке между упругих половинок, прежде чем скользнуть вглубь жаркого тела, пока вторая ладонь давила на спину, вынуждая прогнуться, подчиниться, покориться, предложить себя откровенней и бесстыдней.
До трех пальцев получилось дойти довольно быстро — Поттер пыхтел, ругался, но сам насаживался, и стояло у него крепко. Повышенный болевой порог и муж — бывший Пожиратель, который умеет наслаждаться грубостью и умеет причинять ее в меру — тут научишься и терпеть, и спешить, и отдаваться со всем запалом. Однако несмотря на то, что вскоре внутрь вошел и четвертый палец, и Гарри завилял бедрами, провоцируя к действиям, Северус делал то, что обещал — наказывал. Растягивал медленно и с удовольствием, тщательно и обстоятельно. Чтобы, проснувшись утром, иметь возможность скрутить супруга и заставить его пожалеть обо всех проступках и беззлобных шутках, что были сделаны и высказаны. Чтобы он умолял его поторопиться и взять его.
Чтобы стонал, словно они еще в школе, глубже, профессор Снейп, сэр, пожалуйста, возьмите меня, еще, да, да!
Ролевые игры — это явно было к их общему удовольствию, но кто бы мог подумать, насколько ему не хватало этого дурацкого обращения и возможности оторваться за все годы преподавания в унизительной манере, не имея возможности высунуть свой всеми узнаваемый нос за ворота Хогвартса.
Жалко Поттер со своей любовью успел только к выпуску, когда еще хрипящий плюющийся ядом и выслушивающий от всех сочувствие по поводу истории с Лили — еще одно «спасибо» Поттеру за раскрытие этого унижения широким массам — Северус вернулся в свои подземелья и снова стал Ужасом. Директорское кресло он без сожалений покинул, хотя Минерва по первости иногда скидывала на него непривычную, непонятную, абсолютно муторную работу, требующую наличия мозгов, усидчивости и хорошего калькулятора.
Год в школе — выпустить «золотой» выпуск с опозданием на год, послушать первые робкие признания, посмотреть на Избранного, как на идиота — и вот уже он главный зельевар своей лаборатории, спустивший на ее постройку весь накопленный за много лет капитал, а Поттер — Поттер все еще главный фанат его зелий, потому что собирать себя после войны парню пришлось дольше других. Тут и проклятья, и пытки, и год беготни по всей Англии, и дуэль с темнейшим волшебником столетья, который хоть и не развязал мировую войну, но потрепал старушку Великобританию знатно. В общем, пока титулы парень не принял — мучился и грозился умереть раза по три в месяц, и ведь были поводы грозиться!
К месту Главного Аврора бывшие соратники по Ордену Поттера пропихивали руками и ногами, даже когда парень противился. Работал Герой хорошо, на совесть. Всю преступную Англию если не на цепь посадил, то взял за задницу обстоятельно и крепко. А потом финт ушами — магический брак со Снейпом, который остался темнее темного по мнению обывателей, передача поста и дел преемнику, воспитанному собственноручно с нуля, и честный уход в Палату Лордов — прокатываться по самолюбию снобов.
— Северус, — новый жалобный стон, крупная дрожь тела под рукой. Мужчина замедлился и стал настойчивей ласкать простату, глядя, как прогибается спина, как Гарри цепляется за стену руками, стискивает ладони в кулаки, и в конце концов кончает, так и не прикоснувшись к себе, с пальцами в заднице, чувствуя стояк любовника бедром.
У самого зельевара уже яйца поламывало от нетерпения, и он потянул мальчишку — сейчас именно мальчишку, то, что ему уже давно не семнадцать — не важно совершенно — за волосы, вынуждая повернуться и собрать в кучку расфокусированные глаза. В алые, глянцево блестящие губы ткнулась крупная, скользкая от смазки головка. Поттер мгновенно скосил на нее глаза, высовывая кончик языка.
— Оближи, — снисходительно кивнул ему мужчина, и тут же схватился за стену рукой, давя рык: сильные пальцы собрали подобравшиеся яички в ладонь, сжали и принялись играть, а горячий язык приятно мелкими движениями зализал ему уздечку. Длинные движения дошли до головки, горячие губы сомкнулись на ее закруглении. От чувства, как кончик языка толкается в уретру и давлением вытягивает смазку, в глазах зельевара вспыхнули красные звезды. На дрогнувшие бедра легла вторая ладонь, поглаживая гладкую кожу.
Играть с ним губами Генри полюбил еще тогда, когда это было максимумом, который ему позволялся. Прикоснуться не руками, не глазами, но именно ртом к одному из самых нежных мест на теле, подарить такую интимную и доверительную ласку, которую Северус никогда никому не позволял, но всегда мечтал направлять и приказывать, часто воображая темную макушку между своих бедер.
Поттер-Блэк лизал и сосал, брал в рот, за щеку, сжимал горлом и пускал вибрацию, точно зная, что именно понравится любовнику в этот момент. Это был уже пройденный этап, но от этого не менее любимый. Смотреть глаза в глаза в процессе, видеть, как искажается от похоти лицо, как теряют фокусировку черные глаза и как приходят в движение сильные бедра, толкаясь вперед и двигаясь назад, как учащается дыхание, взмывает грудь, и мужчина цепляется за волосы, наматывает на кулак, прежде чем начать вколачиваться в гостеприимный рот, ловя стоны и поцелуи, и скольжение губ и языка. Поттер уже знал — знал! — любимое тело, но никогда не уставал изучать его, находя все новые способы добиться реакции и открывая чувственные места.
