— За чем же дело стало? — прохрипел он.

— Не хочу, чтоб ты разучился кусаться, — усмехнулся Скайхок и отступил на шаг, отпустив Юту. Парень тут же отпрыгнул от стены, тяжело дыша.

— Так испытай меня! И мои зубы, — он тоже ухмылялся, но интонация была почти умоляющей, глаза блестели, он машинально стискивал в кулаке свой жетон. — А?

Не отвечая, Скайхок толкнул дверь и вышел наружу, под ровный солнечный жар. Сощурился, оглядываясь по сторонам. В дрожащем мареве перед ним лежала пустыня.

— Учись терпению, Джон Юта, — негромко бросил он, не оборачиваясь, но точно зная — парень его услышал.

Серия 5

Скайхок мог предугадать, что Юта на этом не успокоится. Будь мальчишка охотником или настоящим волком в засаде — не видать бы ему дичи, как собственных ушей. Вернувшись из города вечером того же дня, Вождь, усталый и пропылённый, медленно поднялся по лестнице, ведущей наверх… и нате вам, немедленно наткнулся на Юту, торчащего у окна в простенке — смирно, как деревянный индеец у табачной лавки.

Скайхок молча прошёл мимо него и открыл дверь в свою берлогу, краем глаза всё-таки наблюдая за парнем. Тот не посмел двинуться следом, надо отдать ему должное, но негромко окликнул:

— Вождь… могу я с тобой поговорить?

Скайхок терпеливо вздохнул. Он точно знал, о чём будет этот разговор, и мог отправить парня восвояси уже из коридора, но Джон Юта был ему любопытен.

— Заходи, — коротко бросил он и прошёл в комнаты первым, на ходу рассеянно расплетая волосы, собранные в косу. Оглянулся — парень вошёл за ним, но топтался у порога, нерешительно озираясь. Куда вся наглость делась!

Апартаменты Вождя не были, собственно, апартаментами. Первую комнату он оборудовал под кабинет с письменным столом и удобным креслом. Тут он принимал посетителей, если в том была необходимость, и решал текущие дела. Любая организация чего бы то ни было требовала изрядного количества бумажной возни — это он усвоил уже давно.

— Тут кубков всяких не хватает и дипломов в рамках, как в офисе, — промолвил Юта, криво усмехнувшись, но Скай пропустил этот пассаж мимо ушей. Расстегнул куртку, аккуратно повесив её в стенной шкаф у двери. Прошёл к столу и не спеша уселся в своё кресло. И только тогда, откинувшись на его спинку, спросил:

— Ты чего хотел-то, сынок?

Прозвучало это доброжелательно, но до того снисходительно, что на скулах у Юты вспыхнули красные пятна. Сынок! Будто Скай не был старше него всего-то на несколько лет!

— Ребята болтают… — с усилием начал он, но оборвал сам себя. — Скажи, Вождь, я вообще гожусь для твоей банды или нет?

В его синих глазах, устремлённых на Скайхока, опять метались мольба и надежда. Руки он заложил за спину, словно пытаясь сам себя обуздать. «Можно подумать, ты уйдёшь, если я скажу, что не годишься», — усмехнулся про себя Вождь, но вслух размеренно произнёс:

— В иные банды не берут цветных. У нас, сам видишь, с этим по-другому, — он провёл ладонью по своим иссиня-чёрным волосам, и глаза его вдруг сузились. — Но и мы не берём торчков и пидоров. Ты вырос во Фриско и, судя по твоим ухваткам, не в бальном зале. Наркоту пробовал?

— Кто ж не пробовал, — скривился Юта. — Я ведь вырос в гадюшнике. Но я не торчу.

Вождь спокойно кивнул. Если бы парень торчал, за прошедшие дни это бы уже стало заметным.

— Значит, наркоту ты пробовал, а переспать с мужиком? Ты сидел в тюряге, и ты смазливый малый. Отвечай, Джон Юта.

Тот снова вспыхнул, на сей раз залившись краской до самых ключиц, но не психанул, как ожидал Скай, а ответил твёрдо:

— Нет, — про себя он решил, что стоит завести здесь постоянную тёлку как можно скорее, чтобы снять с себя возможные подозрения. — И срок отбыл нормально, без всяких историй. Проверять это станешь? — хмыкнул он.

— Стану, а как же, — ровно промолвил Вождь. — Я же не идиот, чтобы верить кому бы то ни было на слово, когда речь идёт о моих людях. Допустим, что в первом приближении я поверил всем твоим словам, Джон Юта. Однако… — он одним движением поднялся из своего кресла. — Ты всё ещё не с нами. Ты просто здесь работаешь. Облизываешь байки моим ребятам. И мне. Ты на испытательном сроке.

Он ждал, что пылкий и необузданный парень взорвётся при этих пренебрежительных словах, но тот только катнул желваками на скулах. Теперь его лицо побледнело.

— А как долго будет длиться этот испытательный срок? — глухо спросил он.

Немного подумав, Скайхок ответил прямо:

— Через несколько дней мы трясём одного наркобарыгу. Проявишь себя там, как надо, — считай, за ворота прошёл. Но учти — будет настоящая кровавая баня, и вся — твоя, если ты так желаешь стать одним из Волков. Поразмысли хорошенько. Пока не поздно, можешь свалить отсюда — я слова не скажу.

Юта ошеломлённо сглотнул — на горле дёрнулся кадык — и уставился не на Вождя, а на разноцветный навахский ковёр под ногами. Кровавая баня? Убивать людей? За такую черту он ещё никогда не заходил. Но сдавать назад было уже поздно.

— Я ещё ни разу в жизни никого не убивал, — вымолвил он хрипло. — Ты должен это знать, наверное.

Скайхок покачал головой почти с сожалением и проговорил очень просто:

— Никто не любит убивать, Джон Юта. Но иногда приходится. И тебе придётся. Потому что это единственный по-настоящему верный способ проверить, не полицейская ли ты сучка. Потому что полицейская сучка никогда не пойдёт на подобное, не станет рисковать своим значком. Понимаешь меня?

Глаза его были почти сочувственными, подумал Юта отрешённо.

Теперь ему предстояло всеми правдами и неправдами решить вставшую перед ним проблему. Убийство! Скайхок требовал от него убить человека, пусть и наркобарыгу. Возможно, в Бюро его оправдают за это преступление, списав всё на самозащиту, но при этом придётся отдать себя на растерзание внутренним следакам. А это всё равно запись в деле и значок на волоске от конфискации. Либо же никто не прикроет его задницу, и тогда всё, пиши пропало, срок за убийство ему обеспечен.

— Ясно, — кашлянув, проговорил наконец Юта. — Жёсткие у тебя проверки, должен сказать. Но, наверное, эффективные, раз они есть. А если у меня просто не хватит духу убить? Тоже спишешь на то, что я полицейский? Кстати, сколько платишь за вылазку?

Не спроси он про деньги, выглядел бы полным придурком.

— Плата, парень, если ты не лоханёшься, будет, как у всех — равная доля от того, что идёт в общий котёл, — неспешно отозвался Вождь. — Да, есть и то, что в общий котёл не попадает, — упредил он следующий вопрос. — Это первое. Второе — если ты зассышь, то опять же не проходишь проверку. И третье — если ты соглашаешься, ты больше не покидаешь клуб до самой операции. Я понятно объясняю?

Глаза Юты горели, когда он поднял их на Ская, но голос был ровным.

— Более чем, — сдержанно проронил он. — И ты прав, удерживая меня здесь до заварушки. Я не в обиде. Хотя никуда не собирался уходить и не уйду. А моё оружие мне вернут?

Чёрт, ему следовало бы бежать, бежать без оглядки и провалить клятое задание, но вся его гордость вставала на дыбы при этой мысли. Нет, он не слабак, не сопляк и докажет это Вождю!

— Ствол свой заберёшь у Хэнка. И кстати, — промолвил Скай небрежно, — если хочешь поднатаскаться перед заварухой, тут в подвале есть тир.

Взгляд его был совершенно непроницаемым. Юта проглотил слюну и уже без единого слова кивнул.

— Май-о, хорошо. Мы друг друга поняли. Можешь идти, — распорядился Скай.

И, не обращая больше на Юту внимания, он потянулся всем своим большим телом так, что хрустнули позвонки, и направился в спальню, на ходу расстёгивая и сбрасывая с плеч пропотевшую клетчатую рубаху.

Юта впился взглядом в его смуглую, словно отлитую из бронзы, спину, потом, опомнившись, мотнул головой и шагнул за дверь. Уже закрывая её, он услышал, как в душевой зашумела вода.

«Что же у них тут в общий котёл не попадает?» — рассеянно подумал он, но снова тряхнул головой. Это точно был не первоочередной вопрос.