– Ну что же, кот! – прошептал ему тогда красноносый мужчина с бровями, как у совы. – Отправляйся на остров на самой вершине мира! Там ты найдёшь именно то, чего ищешь… И то, что ищет тебя!

С тех пор сэр Тоуд днём и ночью шёл под парусом в надежде найти этот дивный остров. После месяца в открытом море его судно достигло страшных Ледяных пустошей, где попало в самый кошмарный шторм за всю историю его путешествий. Судно перевернуло вверх дном, и сэру Тоуду не оставалось ничего иного, кроме как зацепиться за крошечный деревянный обломок. Бурное течение уносило его всё дальше и дальше, пока он наконец не оказался прямо на краю водопада и не шлёпнулся на голову Питеру.

Рассказывая обо всех приключениях, сэр Тоуд вспомнил и о собственной миссии. Трактирщик предупреждал его не мешкать, не тянуть резину и не лодырничать. А ведь разговор с любопытным слепым мальчишкой был опасно близок ко всем трём ограничениям.

– Если ты меня извинишь, я, пожалуй, продолжу путь: до рассвета у меня ещё много дел.

– Подождите! – крикнул Питер ему вслед. – Я ведь даже не знаю, где я.

– Я тоже не знаю, – бросил сэр Тоуд через плечо. – Ещё раз спасибо за помощь. Удачи тебе… в твоей слепоте.

Но Питера было не так-то просто расхолодить. Он погнался за маленьким рыцарем.

– Может быть, нам пойти вместе? Так будет безопаснее, разве нет?

Сэр Тоуд делано вздохнул:

– Я не хотел бы показаться неблагодарным, но мне дали однозначное указание: двигаться в одиночку. И именно этим я и намерен заняться.

– Но куда же вы двигаетесь? – спросил Питер.

– Я пока не уверен. Трактирщик советовал мне следовать за путеводной звездой. – Он покосился на созвездия над головой. – Но, честно говоря, звёзд на небе я сейчас совсем не узнаю.

Пока сэр Тоуд пытался выяснить своё местоположение, Питеру в голову пришла идея.

– Сэр Тоуд, – сказал он самым вкрадчивым голосом, – если вы настоящий рыцарь, то должны знать о Рыцарском Соглашении.

Последовала пауза.

– Ну… ну конечно, я о нём знаю! – выпалил сэр Тоуд. – Я же участвовал в написании Рыцарского Приглашения!

Питер улыбнулся про себя. Разумеется, не существовало никакого Рыцарского Соглашения, потому что рыцари редко на что-то добровольно соглашаются – слишком они для этого гордые. Если этот сэр Тоуд и правда рыцарь, то, очевидно, с правилами он не очень знаком. И Питер продолжил:

– Тогда вы наверняка должны знать, что правило Рыцарского Соглашения гласит: если кто-то, скажем слепой мальчик, спасает вам жизнь, то вы обязаны удовлетворить одну его просьбу.

Глаза сэра Тоуда превратились в щёлочки.

– Но ты же не собираешься сделать меня своим питомцем, правда?

– Конечно, нет! Скорее, просто… ну… другом, а?

От этих слов у старого рыцаря начали слегка подёргиваться усики.

– Твоим другом?

По правде говоря, прошла добрая сотня лет с тех пор, как сэр Тоуд мог кого-то назвать своим другом. Правдой было, если задуматься, и то, что его священной обязанностью было защищать слабых и безответных. А разве может быть кто-то безответнее слепых?

– Ну что же, маленький слепец…

– Питер, – поправил его мальчик. – Питер Нимбл.

– Прекрасно, Питер Нимбл. Ты недавно спас мне жизнь, и взамен я дарую тебе одно-единственное благо. Я буду твоим другом до самого утра, и в это время тебе будет позволено путешествовать рядом со мной, пока мы не найдём приют либо не встретим верную смерть. Я буду защищать тебя как своего верного воспитанника. Попадись нам на пути разбойники, мародёры или…

Ему не дали договорить два голоса, донёсшиеся из-за холма.

– Прячься! – испуганно скомандовал сэр Тоуд. Он схватил Питера зубами за штанину и потянул к земле.

Они лежали в тёмной траве и слушали, как голоса становились всё ближе.

– Поторопитесь, мистер Паунд! – говорил один. – Нельзя заставлять их ждать!

Питер решил, что оба незнакомца – люди. Голоса принадлежали мужчинам. Один из них был молод и силён. Второй по голосу казался гораздо старше.

– Здесь есть кто-нибудь? – выкрикнул более молодой голос. – Ау-у-у-у!

Питер задумался.

– Обождите-ка… Кажется, я узнаю этот голос…

– Тсссс! – шикнул сэр Тоуд. – Хочешь, чтобы на нас напали?!

– Они у озера, профессор! – донеслось до них. – Я только что слышал голос мальчишки!

Услышав это, сэр Тоуд поднял глаза.

– Мать честная, да ты прав. Голос и правда знакомый. В других обстоятельствах я бы решил, что это…

В этот момент сэр Тоуд увидел на лугу мужчину с переносным фонарём в руке. Сияние светлячков в фонаре мягко освещало его лицо, вырывая из темноты красный нос крючком и совиные брови.

– А! Вот вы где! – воскликнул мужчина и от души рассмеялся.

– Галантерейщик! – выдохнул Питер.

– Трактирщик! – выпучил глаза сэр Тоуд.

И оба были правы, ведь галантерейщик Питера и трактирщик сэра Тоуда оказались одним и тем же человеком. Чудесных шляп на нём больше не было, а яркое пальто и смокинг сменили костюм и мантия с капюшоном.

– Превосходно, Алистер, – сказал он, помогая мальчику подняться. – Ты времени зря не терял.

Питер отпрянул от него.

– Кто вы на самом деле? И куда вы нас забросили?

И мальчик сжал кулаки, приготовившись к драке.

Мужчина не двинулся с места, как будто угроза Питера его не касалась.

– Зовут меня мистер Паунд. А в том, что ты сюда попал, я едва ли виноват. Всё это дело рук профессора!

– Кого-кого? – переспросил Питер.

Через луг к ним, хромая, приближался второй мужчина.

– Не слушай его, ни слова правды он не сказал, Питер. – Голос этого человека напоминал паутину и пах застарелыми пряниками. – Мистер Паунд любит поскромничать. Это, конечно, дело моих рук… Но не только.

– Кто вы? – спросил Питер требовательным тоном. – Откуда вы знаете моё имя?

Старик усмехнулся:

– Я профессор Кейк. Это мой остров. И твоё имя, Питер Нимбл, – это ещё не всё, что я знаю.

Питер проснулся от свиста чайника на плите. Он лежал в сплетённом из соломы гамаке, который тихонько покачивался на ветру. Мальчика вымыли, и его одежда была совершенно суха. Кто-то вынул золотые глаза из глазниц Питера и надел ему на голову новую повязку. Новой оказалась и одежда: лохмотья исчезли, и на их месте появились новые вещи, точно такие же, как старые, но из более прочной ткани и с ровными строчками. Питер высунул из гамака ногу и аккуратно нащупал пол, а затем встал и ощупью прошёлся по комнате, пытаясь понять, где оказался. Он стоял на открытом настиле, который, по-видимому, покоился между двух веток гигантского дерева. Разбудивший его чайник кипел на чугунной плите, тихо постанывающей в углу. Питер не мог сказать, сколько проспал; воздух пах ночью, но кожу мальчика как будто гладили мягкие лучи.

– Это луна, – объяснил профессор Кейк, ковыляя вниз по деревянной лестнице. – В этой части света она висит несколько ниже.

Питер повернул лицо к небу. Он всегда чувствовал лунный свет, но так сильно – никогда. Сейчас он едва ли не ощущал вкус луны, сияющей сквозь балдахин из листьев.

Старик снял чайник с огня и принялся готовить чай.

– Ты был очень усталым. Проспал целый день.

Питер почувствовал, как окаменели его суставы. Такое с ним случалось невообразимо редко – только после долгого восстанавливающего сна.

– Я не хотел вас утруждать, – сказал он.

Старик фыркнул и отмахнулся от извинений.

– Не могу тебя ни в чём винить, малыш. Когда небеса так близко, солнца становится слишком много. Я и сам предпочитаю ночи: мир приобретает дополнительные измерения, когда его укрывает тень.

Питер тени никогда не видел, но, кажется, понимал, что имеет в виду профессор: не раз за свою жизнь ему приходилось размышлять о тайном счастье бодрствования, когда весь город спит.