Гермиона была несказанно рада, что от отца у Бенджена была и фамилия, и среднее имя. Она сунула подальше своё недовольство, села на диван рядом с Фэй и обняла её, уткнувшись лицом в плечо.

— Прости меня. Зря я так с тобой… — сказала она, чувствуя ответное объятие и накатывающую на горло вину. — Сама не знаю, что на меня нашло, я спала с почти женатым мужчиной и вообще должна молчать в тряпочку. В моём случае лучше вообще сменить имя и сбежать из страны, — она нервно рассмеялась, удивляясь тому, как спокойно может об этом говорить и так беспрестанно хихикать над собственной ничтожностью.

— Ты и так почти сбежала, — Гермиона чувствовала, что подруга улыбается, медленно проговаривая эти слова, — оставайся у меня сколько хочешь, будешь присматривать за Беном, пока я на работе.

— Ты должна сказать ему, — проигнорировав реплику, продолжала Грейнджер, прекрасно зная, что Фэй понимает, о чём речь. — Он любит тебя. Он полюбит Бенджена.

Фэй на секунду перестала дышать, но быстро пришла в себя и невозмутимо ответила:

— А Малфой любил тебя, но ты ведь сбежала из Хогвартса.

Стоп.

Попридержи коней, подруга! И не нужно выдавать желаемое за действительное, ради Мерлина!

— Он всего лишь сунул руку мне в трусы, а это вроде как разные вещи, — Гермиона старалась не зацикливаться на первой части предложения, где говорилось, что Малфой её любил. Это было невозможно. Сейчас — может быть влюблён, но в Хогвартсе они просто хотели друг друга трахнуть и не более.

Или?

— И поэтому он посылал тебе цветы, пока ты лежала со сломанной ногой, и устраивал скандалы мадам Помфри, за то, что его не пускали тебя проведать, — совершенно спокойно отвечала Фэй, поглаживая её по руке. — Обычно люди всегда так заботятся о ком-то, когда просто мечтают залезть в трусы.

Так. Ну, всё. Пора заканчивать этот поток несусветного бреда.

— Откуда ты всё это знаешь? — Гермиона подняла голову, не разрывая тёплых объятий. — Про цветы я сама догадалась недавно, когда увидела в его доме десяток похожих букетов, но… ты точно уверена, что он ко мне приходил?

Фэй как-то странно посмотрела на неё и хитро улыбнулась.

— Я сама его приводила, чтобы никто из твоих друзей не заметил. Извини, но он сказал, что убьёт меня, если я хоть кому-нибудь расскажу.

Кругом одни предатели и шпионы! Это точно не сага о Джеймсе Бонде, в которую они чисто случайно попали по собственной глупости?

— Но это вовсе не означает, что он меня любил, — Гермионе эта мысль показалась здравой, хотя в действительности не совсем подходила под поведение Драко.

— Всего лишь сходил с ума и спрашивал о тебе каждый день. Называй как хочешь, но ему точно не было всё равно.

«Как и мне, — с грустью подумала Гермиона и снова опустила голову на худое плечо, зарываясь лицом в тёмные волосы и наслаждаясь ароматом лёгкого парфюма. — Но теперь придётся сделать так, чтобы точно стало всё равно».

— В любом случае, мы с ним уже разобрались, — как-то подозрительно спокойно сказала Грейнджер, без привычной дрожи в голосе, — наверное, в эту самую минуту он женится, так что давай не будем это больше обсуждать. Я в Нью-Йорке, обнимаюсь с тобой и настаиваю, чтобы ты всё рассказала Забини. Что ты потеряешь? — «А, может, даже и обретёшь». — У нас нет шансов, но у вас-то с Блейзом нет никаких преград, чтобы быть вместе. Я бы даже сказала наоборот, у вас есть маленькая шестилетняя причина пожениться и жить долго, и счастливо.

На самом деле эта причина была такой огромной, что легко заслоняла собой все остальные. Даже те, что были против.

— Да, сразу после того, как я умру от Авады Кедавры, брошенной мне в лицо, — мрачно заключила Фэй и допила свой остывший истинно английский чай с молоком. — Я обещаю подумать над твоими словами, но давай не будем делать этого сегодня? Я обещала Бену, что мы съездим в Центральный парк и покормим уток. Он ждал твоего приезда целое утро, ты хочешь расстроить моего сына глупыми семейными разборками? Его папаша ждал шесть лет, подождёт и ещё пару дней, не развалится.

Гермиона была в корне не согласна с таким утверждением, но спорить не стала. У Фэй была шикарная гостевая спальня, а искать жильё в незнакомом городе не шибко-то хотелось. Она согласилась на прогулку в парке в надежде, что болтовня с подругой хоть немного её отвлечёт и не даст ненормально коситься на часы каждые две секунды. Грейнджер уже практически смирилась с тем, что её любимый человек женится на другой женщине, эта мысль не отпускала её ни на секунду, становясь тяжелее и тяжелее с каждым днём. Она знала, на что шла, знала, в кого влюблялась и с самой школы знала, что у них нет ни одного шанса быть вместе.

Вот уж на самом деле дурацкое сердце, которому никак не прикажешь.

Она переживала за Малфоя, который остался в Лондоне отдуваться в одиночку за тот поцелуй на глазах у половины магического сообщества. Наверняка, его щёки горели от пощёчин теперь-уже-жены, а уши заворачивались в изящные трубочки от причитаний друзей и родственников. При мыслях об Астории, Гермиона начинала впадать в депрессию и ругать себя самыми последними словами. Своими дурацкими чувствами, которые она никак не могла научиться держать в узде, она делала больно другому человеку, который этого совсем не заслуживал. Который радушно принял её в своём доме, расцеловывал в щёки и красиво добродушно улыбался.

Вот же чёрт, о чём она только думала, этот глупый поцелуй теперь будет обсуждать вся Британия. За день до свадьбы великий принц поддался искушению и сунул жадный язык в рот безродной ведьме у всех на глазах, опозорив жену и семью.

Гермиона вдруг ощутила острое и непреодолимое желание вернуться. Она-то спокойно сбежала, а он там совсем один разгребает это дерьмо и оправдывается перед общественностью. Может, ему и не привыкать быть центром всеобщего внимания, но такого он точно не заслужил. Она даже представила жёсткое красивое лицо, перекошенное от гнева и отвращения. Руки, сжимающиеся в кулаки, губы в злой усмешке и ледяные глаза, превращающие всё живое в камень.

Она уже соскучилась, хотя с их последней встречи прошло всего несколько часов. Очень маловероятно, что свадьбу отменили из-за этого происшествия, но и удовольствия, наверняка, он уже никакого не получает.

Да, Малфой сам целовал её. Сам. Но её-то голова где была, о чём думала?

Ясно о чём, о его губах конечно же.

Перестать думать. Нужно срочно перестать думать, пока её не разорвало на части от чувства вины, тоски и ненормального желания прикоснуться к нему. Она вернётся и напишет трогательное письмо с извинениями для всей четы Малфоев. Если понадобится, прикинется идиоткой или алкоголичкой, которая перебрала на приёме и набросилась на красавчика, не в силах сдержать себя. Всё равно её репутация в волшебном мире колеблется где-то между «морально падшая героиня войны в депрессии» и «завидная невеста с синдромом отличницы, бери пока трезвая». Хуже уже точно не будет, а поддерживать дерзкий имидж как-то нужно.

***

В парке Гермиона позволила себе немного расслабиться. Они с Фэй болтали о школе, ели мороженое, развлекали Бена и старались избегать неприятных тем. В кои-то веки день был наполнен положительными эмоциями и странным спокойствием, которое становилось всё очевиднее с медленным движением солнца по горизонту.

Гермиона решила, что раз уж она разрушила жизнь свою и Малфоя, то будет справедливо, если она поможет Блейзу и Фэй. Нужно ведь как-то задобрить карму, чтобы не остаться в одиночестве на всю оставшуюся жизнь, хотя чем не перспектива? Сигареты, кофе, водка с мартини по будням, выходным и праздникам, а семья Гарри заменит ей свою собственную. Столько лет получалось же.

Ну, вот. День снова стал дерьмовым.

Подруга не шибко сопротивлялась, признавшись, что рано или поздно сама пришла бы к Забини и всё рассказала, но живительный пинок от вездесущей Грейнджер очень вовремя ускорил болезненный процесс.

Бенджен принял новость об отце с завидным мужеством. Фэй попыталась мягко и доходчиво объяснить ему, почему папочку пришлось так долго обманывать и держать в неведении, но мальчик нисколько не расстроился или же не подал виду. Видимо, природная сдержанность передаётся по наследству и закладывается где-то на уровне генома. Бен сказал, что не злится на мать и мечтает познакомиться с отцом, которого никогда не знал. Он так воодушевился, что начал колдовать направо и налево, посылая импульсы почти бессознательной магии по всему дому.