— Я еще ни от чего не отказывался, — сквозь зубы проскрежетал Драко, сжимая руки в кулаки.

Он не понимал, как Забини удается так ловко подцеплять его. Он не понимал, что хуже — быть обсмеянным на балу под ручку с Грейнджер, или прямо сейчас наблюдать, как все эти новоиспеченные смельчаки бросают на него свои снисходительные взгляды. Будто он и так недостаточно опозорен. Будто он дал недостаточно слабины, позволив им так с собой обращаться. Жадным ублюдкам всегда будет мало, так с хера ли он должен давать им еще? Это не благотворительный вечер, посвященный унижению Драко Малфоя.

— Так ты принимаешь вызов? — нагло пропел Блейз таким самодовольным тоном, что ответить отрицательно — все равно что бросить себя со скалы.

— Принимаю, Забини. Загибай пальцы, — прорычал Малфой и, крутанувшись на каблуках, продолжил путь до спальни.

— У тебя месяц, мой Принц, — хохоча добавил парень, и его голос утонул в дружном улюлюканье толпы.

//—//—//

На следующее же утро Драко горько пожалел обо всем случившемся. Он всерьез задумался о том, чтобы пойти и воскресить это любимое чудовище Хагрида — Арагога, дабы после упасть перед ним на колени и попросить откусить себе голову. Он не понимал, чем думал, когда согласился на уловку, чем думал, когда пошел на поводу у сокурсников и совсем выжившего из ума Забини. Но Арагог не воскреснет, и его голова останется на плечах. К сожалению.

Заглянул в пасть дракону — так гори с достоинством?

— Лучше сгореть, чем это, — пробормотал он сам себе, поднимаясь с кровати.

— Что ты там скулишь, Драко? Готовишь речь, чтоб пригласить на свидание свою новую подружку? — крутясь перед зеркалом и застегивая пуговицы на белой рубашке, бодро спросил Тео.

И откуда у людей столько энергии на выебоны с утра пораньше?

— Отвали, Нотт. У меня сейчас нет настроения, — хриплым от сна голосом предупредил Малфой и стянул пижамные штаны.

— У тебя оно разве когда-нибудь бывает?

— Когда не вижу твою рожу — всегда хорошее, — парировал Драко, натягивая на длинные ноги обычные чёрные джинсы.

— Пара через десять минут, — ничуть не обидевшись, сообщил Тео. — Зелья с Гриффиндором.

И весёленько так подмигнул своему одевающемуся соседу.

— Я найду дорогу, проваливай.

Он даже не видел, какую одежду надевал, хотя обычно собирался тщательно. Утро оказалось настолько отвратительным, что все время хотелось вернуться в постель и снова забыться сном. Но весь вчерашний день, все слова — его и Блейза рухнули на плечи, не давая поднять головы. Это будет тот еще денёк.

— Ты в темноте собирался, что ли? — тут же подколол Малфоя его мучитель, стоило тому покинуть гостиную Слизерина. — Хочешь, научу тебя заклинанию Люмоса?

— Отвали, Блейз, — промычал Драко, запуская руку в волосы и осознавая, что он даже забыл элементарно причесаться.

Азартные игры никогда не доведут его до добра. Он начал терять лицо.

— «Отвали, Блейз», — передразнил его староста. — Тяжелая выдалась ночка? Всю ночь, небось, воображал, как…

— Как придушу тебя собственными руками, тварина ты такая, — перебил его Драко, не давая закончить эту грязную мыслишку.

Пэнси Паркинсон обогнала их в коридоре, бросив на своего бывшего многозначительный взгляд. Не ледяной и презрительный, ставший привычным за несколько месяцев, а скорее удивленный и заинтересованный. Девушка слегка закусила губу, изучая глазами Малфоя, но уже через секунду отвернулась и поспешила догнать подруг.

— Интересно, если я тоже оденусь как магл и сделаю прическу в стиле «мама, я решил стать Хагридом», Пэнси клюнет на меня? — не удержавшись от очередных колкостей, порассуждал Блейз, глядя ей вслед.

Драко ткнул друга локтем в ребро.

— А что? Она чуть шею себе не свернула, стоило тебе в очередной раз появиться в этом… — Друг неуверенно осмотрел своего товарища с ног до головы, подбирая слово. — … Прикиде.

— Это Бёрберри, — протянул Малфой, особенно наседая на букву «р» в первом слоге и с оправдательными нотками в голосе.

— Что бы это ни значило, — шумно выдохнул староста и поспешил к лаборатории по Зельеварению, у входа в которую встречал студентов профессор Слизнорт.

Малфой и сам не знал, что это означало. Случайно услышал незнакомое словечко из разговора двух волшебников в Косом Переулке, которые хвастались друг перед другом какими-то очень дорогими вещами из мира маглов. Один из них (Драко как сейчас помнил его надменный голос) после долгого спора просто сказал: «Это же Бёрберри» и его собеседник, одобрительно покачав головой, мгновенно закончил перепалку. Драко понравилась такая формулировка, будто маг сказал что-то само собой разумеющееся, не терпящее никаких сравнений и компромиссов. Это словечко было таким же, как Малфой — не терпящее сравнений и компромиссов.

С тех пор он пристрастился к джинсам. Просто не было никаких сил снова носить ту одежду в которой он… в которой он был… другим человеком.

Уже и не помнил, кем именно.

Уже и не помнил, как выглядел.

Не помнил, что говорил.

Не помнил, какое было у него лицо.

Или же отчаянно не мог забыть.

Пока все студенты прилежно записывали под диктовку профессора Слизнорта рецепт зелья под названием «Ночная Тень», Драко нервно теребил полосатое перо в пальцах, бросая неловкие взгляды в сторону ряда с гриффиндорцами.

Грейнджер старательно записывала за преподавателем каждое слово, изредка отрывая сосредоточенное лицо от пергамента. Она сидела рядом с другой прилежной ученицей — Фэй Данбар, и обе девушки были полностью поглощены новым материалом.

И как к ней подойти?

Малфой нервно застучал ногой.

«Привет, Грейнджер. Как дела? Слушай, мы с тобой сто лет как ненавидим друг друга, оскорбляем, подкалываем, бились тут за конфликтующие стороны на магической войне, но не хотела бы ты пойти со мной на бал? О, привет, Поттер, привет, Уизли, рад вас видеть».

Драко испустил нервный смешок, сотрясаясь всем телом от нарисованной в голове сцены. Теодор посмотрел на него, как на душевнобольного, но блондин проигнорировал этот беззвучный укол.

Да, в конце концов, кто здесь охотник, а кто жертва?

Он уже сомневался.

Малфой взял себя в руки и чуть успокоился, медленно выдохнув. Решил начать с самого простого. Обычной записки. Прощупать почву, так сказать.

Он медленно, стараясь не издавать лишних звуков, вырвал из тетради листок пергамента и разорвал его еще на две части, чтобы получился маленький квадратик. Пожевал кончик пера губами и задумался, не отрывая глаз от Гермионы. Что написать?

Драко с сожалением отметил, что не может выделить в ней совершенно ничего красивого или хотя бы немного привлекательного. Волосы — обычные, слегка растрепанные, лицо — неприметное, фигура без волнующих объемов, ноги не могли похвастаться соблазнительной длиной, а острый подбородок так и норовил подлететь к потолку, как бы намекая, где она, а где все остальные, по её же недалекому мнению. Она была самой обыкновенной. Настолько, что ни один комплимент не лез в голову, даже самый примитивный. А примитивность и заурядность никогда не шли рука об руку с Малфоем.

К своему неудовольствию Драко отметил, что, пытаясь найти в Грейнджер хоть какие-то привлекающие его черты, он находит только, наоборот, раздражающие.

Блондин закусил щёку в раздумьях и нацарапал пару строк, первых пришедших в голову, с горечью подмечая, что способен на большее. Он аккуратно сложил записку и невербальным заклинанием заколдовал кусочек пергамента, чтобы тот оказался на парте Грейнджер. Драко незаметно сбросил свое «оригами» на пол под ноги, чтобы отследить первоначальную точку отправления наверняка оказалось невозможно.

Гриффиндорка сидела в соседнем ряду через одну парту от его собственной, но ближе к молодому человеку находилась её соседка — Фэй. Послание уже через пару секунд бесшумно опустилось на парту к девушкам, незамедлительно вызвав женское любопытство. Они побросали свои перья и задёргались. Малфой наклонился на своем столе, прикладываясь к столешнице плоским животом и стараясь незаметно подслушать разговор сокурсниц по этому поводу.