— Это тебе, Гермиона, — развернув записку, громко прошептала Фэй.

Все по плану.

И, да, не могла бы ты еще чуть громче говорить?

— Откуда ты знаешь? — пытаясь скрыть свой энтузиазм, но, не скрывая улыбки, спросила соседка.

— Здесь написано на обороте: «Первый ряд, третья парта, левая сторона».

Гриффиндорская Заучка забрала пергамент, быстро прошлась глазами по тексту и закусила губу, поднимая голову от стола.

«Сейчас она поймет, кто это написал и посмотрит сюда», — подумал Драко и резким движением принял «естественную» позу, готовый к дальнейшим действиям. Честно говоря, её реакция оказалась слегка неожиданной. Совсем неожиданной. Он был готов к тому, что Грейнджер разорвет бумагу и горделивым взглядом пошлёт его нахер. А она весело улыбнулась, закусила губу и принялась искать глазами отправителя. Он даже немного обрадовался тому, что всё оказалось проще, чем он ожидал.

Он поднял голову от конспекта, который якобы вел, и, да простит его Салазар, послал в сторону стола гриффиндорок самую обворожительную улыбку на которую только был способен.

Но никто не ответил ему, а Гермиона даже не собиралась поворачивать голову в его сторону. Она развернулась на стуле и посмотрела куда-то в конец своего ряда, снова поджала губы, будто хотела сдержать улыбку, и быстро вернулась обратно к своей тетради.

Малфой заметил какое-то тревожное выражение на лице незнакомой девушки с соседнего ряда, что смотрела на него во все глаза. Он быстро стёр свою белозубую улыбку и нетерпеливо осмотрелся.

Что за херня?

Блондин подпер голову рукой и бросил в противоположную сторону подслушивающее заклинание, потому что за интересовавшим его столом стали говорить гораздо тише.

— Думаешь, это он? — продолжая посматривать в сторону задних рядов, спросила Грейнджер.

— А кто ещё? Все ведь и так в курсе, что вы с Роном расстались…

— Тише ты, — шикнула заучка, косясь на спину рыжего, что сидел перед ней.

Фэй прикрыла рот ладонью и, прямо как Гермиона минуту назад, покосилась на задние парты, а именно на Дина Томаса, который по своему обыкновению рисовал в тетради, но заметив внимание девушек, сразу оживился.

Малфой прямо-таки «стёк» со столешницы своей парты и, обхватив голову руками, зарываясь пальцами в серебряные волосы, тихо прошипел: «Бл-я-я-я».

Его короткое сообщение гласило: «Потанцуешь со мной? Д.», и маленькая графическая роза со змеёй в конце, чисто для затравочки. Драко не подумал, что такая подпись может кинуть подозрение на известного художника красно-золотых — Дина Томаса. И с каких пор змея перестала ассоциироваться у львов со Слизерином? Растеряли последнюю бдительность?

Жертва быстро попалась на крючок, проглотила, так сказать, наживку, да только удочка была уже не в руках Малфоя.

И с каких пор он устраивает личную жизнь Дина Томаса?

После занятия Драко небрежно набросил сумку на плечо и, сунув руки в карманы, направился к выходу. Он вышел в коридор и остановился, чтобы подождать своих, как вдруг услышал чуть позади грохот и тихое «ой».

Грейнджер. Собственной персоной. Прямо перед ним сидит на корточках и собирает книги. Хватай и беги, как говорится.

Не стой столбом, идиот!

Чувствуя, как рот наполняется ядом, а кончик языка колет от нетерпения, он покрепче стиснул зубы, чтобы не отпустить язвительный комментарий.

Малфой только сделал шаг назад и, по дуге обходя девушку, бросил через плечо, почти рыча:

— Аккуратнее, Грейнджер.

За ту секунду, на которую обернулось его лицо, он будто покадрово видел, как она поднимает голову, как хмурит брови, как книга выскальзывает из тонких пальцев. Как напрягается её рот, чтобы ответить, но мозг быстро соображает, что никакой гадости она не услышала, чтобы дерзить.

Блондин прибавил шагу. Это было почти больно. Сказать ей что-то не из ряда оскорблений. Сказать практически в лицо. Он уже был готов признать свое поражение, как только понял, что не может просто взять и помочь ей собрать книги, как это сделали бы с десяток других парней. Его первым желанием было — толкнуть посильнее, чтобы она плюхнулась на задницу, а потом, стервенея, бросилась на него с кулаками. Вот к такому повороту событий он всегда готов. Это был почти животный инстинкт: раздразнить грязнокровку, а потом получить свою порцию гнева и ненависти, что она излучала, когда с жаром отвечала на провокации. Вслух Малфой перестал говорить это слово, особенно после событий в его собственном доме, но, чёрт возьми, как приятно было произнести его хотя бы мысленно. Так, что бы ядовитая слюна брызнула изо рта во все стороны и прожгла кожу всех рядом стоящих.

Практически несясь по коридору, Драко отчаянно и уже в который раз понимал, что с головой у него точно не все в порядке. Он не сможет. Просто не сможет сделать это. Не сможет по своей воле подойти к ней или хотя бы дотронуться. Это тебе не записочки на расстоянии двух метров посылать, толком даже не видя того, к кому обращаешься. Настоящий разговор с глазу на глаз, или, не дай Мерлин, прикосновение, и он захлебнется от собственной отравы. Он с трудом сдерживает то неугомонное чудовище внутри себя, которое только и думает о том, чтобы вонзить в кого-нибудь свои жадные зубы. Только дай повод, и оно уже скалится, предвкушая. И у этого чудовища было чёткое разделение понятий свой-чужой, тварь слишком ревностно к ним относилась. Даже если сокурсники будут целый день потешаться над ним и отпускать свои тупые шутки эта дрянь даже головы не высунет, но стоит кому-нибудь из львов разинуть пасть, и щёлк! Потекло дерьмо по венам.

Чуть позже, на большом перерыве они с Забини вышли во внутренний двор подышать воздухом. Снег кружился в воздухе и бывшие некогда зелеными полянки покрылись небольшим слоем снежных хлопьев. Драко накинул теплую куртку вместо мантии поверх легкого свитера. Честно говоря, от холодного воздуха не особенно спасало, но возвращаться в замок ему не хотелось.

Они постояли наедине и в тишине всего пару минут. Тепло одетые студенты быстро заполнили двор, наполняя его маленькими облачками пара от собственного дыхания. Зима уже вовсю вступала в свои права. Отстав от группы Слизеринцев, к друзьям присоединился Теодор Нотт с яблоком в руках.

— Будешь? — он протянул его Малфою.

— Давай, все равно завтрак проспал, — хмурясь от снежной белизны, сказал Драко и забрал фрукт из холодных пальцев.

— До меня дошли слухи, что Грейнджер получила приглашение на танцы, — будничным тоном проговорил Блейз, будто они только что болтали о погоде.

Белоснежные зубы вцепились в нежную кожицу.

— В этой школе хоть что-то может остаться незамеченным? — также буднично отозвался Драко, чуть пожевав.

— Для меня, — Забини цокнул языком. — Нет.

— Какая жалость, — лениво ответил блондин, недовольный тем, что этот разговор вообще начался.

Возникла небольшая пауза.

— Так вот в чем загвоздка то, — будто вспомнив что-то очень важное и щелкнув пальцами, оживился староста. — Слухи говорят, что это был Дин Томас.

— Вот это да, никогда бы не подумал, — покачал головой Малфой. — Поверить не могу.

— Да, представляешь, он послал ей волшебную записку, — продолжал разыгрывать комедию Забини.

— Вау! — подключился Тео.

— Он просто написал ей: «Потанцуешь со мной?» и розочка в конце, ну, разве это не романтично, парни? А Эмили Тейлор, сказала, что Малфой пялился на неё всю первую пару и готова поклясться, что он собирается пригласить её на бал, но она ещё не придумала, что ответить, представляете?

— Просто волшебно, — подыгрывал Нотт, корча из себя восторг.

— Я сейчас расплачусь, — без намека на шутку отрезал Слизеринский Принц и вытер со щеки воображаемую слезу.

— Только есть одно «но», парни. Дин Томас нарисовал еще и змею. Маленькую такую змейку, блять, — тон старосты резко сменился, ставя точку в дурацкой игре. — Ты рехнулся, Малфой? Нет, серьёзно, записочки? Что за детский сад? Ты бы ей стих еще написал, Казанова ты грёбаный. Когда ты в спальне своих баб дерёшь, я что-то не замечаю этих телячьих нежностей, так какого хрена, я спрашиваю?