Догадка пугала до дрожи в пальцах.
«Пассия на одну ночь», — наивно думал тогда Блейз, но ночи растянулись на два с лишним месяца, и он по глупости тащил в эту же яму своего лучшего друга. Разница была лишь в том, что Грейнджер любила брать всё в свои руки, прямота и инициатива, исходившие от неё, вполне могли крепко ухватиться за Драко, да только такого скользкого змея, как он, было почти невозможно надолго удержать в руках. А уж его статус в школе и вообще по жизни вовсе не позволял ему даже смотреть в сторону знаменитой отличницы.
Блейз увидел на сегодня достаточно. И уже мысленно искренне сочувствовал Драко. Не стоило так с ним поступать.
Минутную тишину нарушил стук с другой стороны портрета, Малфой первым очнулся и пошёл открывать. Тяжело дыша, в гостиную явился Тео с предвкушающей улыбкой на лице.
— Что я пропустил? — он поправил чёрные волосы одним движением и с интересом уставился на кубки в руках друзей.
— Ох, ты много чего пропустил, я расскажу тебе, Теодор, ты только сядь, — закинув ему руку на плечо, мурлыкал Блейз, сменивший философскую печаль на внезапное озорство. — И выпей для начала.
Драко зажал лицо руками и протяжно заскулил, откидываясь в кресле.
Долгий день. Слишком.
***
Торопливые шаги Гермионы отдавались монотонным эхом от каменных стен. Она возвращалась в свою башню далеко за полночь вместе с Невиллом после затянувшейся репетиции. В качестве исключения МакГонагалл разрешила задержаться им после отбоя и отработать самые сложные моменты номера, который они готовили. Долгопупсу никак не удавалась одна поддержка, во время которой, он, придерживая за талию Гермиону и прижимая её к себе, должен был оторвать партнёршу от земли и кружить её на месте. То ли от волнения, то ли из-за недостатка техники, он никак не мог сосредоточиться и постоянно сбивался с ритма. К тому же, Невилл впервые увидел свою однокурсницу в бальном платье, и это ничуть не способствовало концентрации. Конечно, образу не хватало причёски, аксессуаров и макияжа, но даже без всего этого набора, Гермиона завораживала. Просто ослепляла и сбивала с толку. Она была польщена реакцией ошарашенного Невилла, но всю репетицию убедительно просила его уделять больше внимания движениям, а не платью. Легко ей было говорить, ведь она не видела себя со стороны. Не видела, как идеально сидел на ней этот шедевр дизайнерского искусства, как сочеталась его солнечность с тёмно-каштановыми волосами, оливковой кожей и россыпью бледных веснушек на лице. Она только чувствовала, как тысячи слоёв двигаются в унисон с её телом, но абсолютно не замечала восторженных лиц и увлажнившихся глаз Минервы.
Пуффендуец, который исполнял знаменитую песню, терпеливо аккомпанировал танцующим, повторяя раз за разом одни и те же куплеты и припевы. Его звали Робб, как позже узнала Гермиона, он учился на шестом курсе и солировал в школьном хоре. Парень был полукровкой и знал почти все любимые песни девушки, которые исполняли в большинстве своём самые обычные люди, далёкие от магии, но обладавшие совершенно уникальными способностями в мире музыки.
Уставшие, но воодушевленные гриффиндорцы, наконец, добрались до своей башни на седьмом этаже, но завидев рыжую макушку у заветного портрета, Гермиона резко замедлила шаг. Невилл махнул Рону, задавая ему какой-то вопрос, и не обращая внимания на спрятавшуюся за его спину однокурсницу.
— Хотел уже за вами до репетиционного зала идти, — послышался знакомый голос, от которого ноги грозились врасти в камень навечно.
— Твоя подруга жуткая
перфекционистка, не отпускала меня, пока я всю программу бала не выучил, — смеялся Невилл приближаясь вплотную к Рону. — Давайте зайдем в гостиную, пока Филч не явился.
Рыжий потупил взгляд и неопределённо пожал плечами. Он бы с радостью согласился, но у него были немного другие планы.
— Ты иди, мы тебя догоним, — изучая пол, бормотал Уизли, не смея поднять глаз.
— Оу, я понял, — с лукавой улыбкой проговорил Долгопупс и поспешно скрылся за портретом.
Гермиона устало посмотрела на Рона, отмечая про себя, что у неё совершенно нет настроения с ним сейчас разговаривать. Он выглядел немного помятым и растерянным и явно собирался что-то сказать. Нужно было оборвать все его начинания ещё в зародыше, и она не стала ждать первого шага. Истинно по-грейнджерски.
— Я, кажется, предупреждала тебя по поводу отбоя.
— Гермиона…
— Ты совсем не заботишься о собственном факультете, Рональд, — ледяным тоном её голоса впору было охлаждать мороженное.
— Да что ты заладила одно и тоже, давай поговорим, — неожиданная резкость рыжего отколола приличный кусок от айсберга самообладания. — Сколько можно от меня бегать? Я стою здесь уже два часа, чтобы поймать тебя, ты же целыми днями где-то пропадаешь, избегаешь Джинни, Гарри, общаешься только с МакГонагалл да со своими книгами. Или тебе наплевать? Ты вообще слышишь меня?
Если бы глаза Гермионы могли налиться кровью, густая жидкость бы уже застлала ей глаза алой пеленой. Ей точно не показалось, или этот «мистер Игнор» только что предъявил ей целый список неоправданных претензий?
— Я не глухая, Рон, — прошипела она, сделав попытку юркнуть к портрету, но Уизли реакцией ловца загородил проход своей спиной. — Я очень занята, у меня нет времени на выяснение отношений. И если мне не изменяет память, из нас двоих именно ты перестал со мной разговаривать, поэтому будь добр, дай мне пройти, мне завтра рано вставать, в отличие от некоторых.
— Да потому что с тобой невозможно разговаривать, Гермиона! — внезапно вспылил Рон, размахивая руками и оглушая её своей напористостью. — Ты либо утыкаешься в книги, либо отвечаешь так, что никто из присутствующих и слова не понимает. Да, я отдалился, потому что не мог больше выносить твой вечно недовольный вид. Ты думаешь, только тебе тяжело? Мы вместе всё это пережили, мы вместе потеряли друзей и родных, но ты ведёшь себя так, будто тебе этого мало, и ты хочешь избавиться и от тех, кто ещё остался с тобой. Мы расстались, я понимаю, ты злишься, но за что ты так с Гарри и Джинни?
Гермиона подавилась воздухом от всех этих заявлений, игнорируя настойчивое щипание в носу. Рон редко высказывал свои мысли прямо в лоб и, должно быть, он уже давно носил всё это в себе, раз его терпению пришёл конец. У неё не нашлось ни одной колкой фразы, чтобы послать его и гордо удалиться, вместо этого она только задумчиво пялилась куда-то поверх его головы, медленно впуская в свою голову мысль о том, что он может быть прав.
— Ты видела нас с Падмой, и я не стану лгать, мы встречаемся, — продолжал Уизли, понизив голос. — Но, прошу тебя, давай хотя бы попробуем вернуться к тому, что было между нами раньше. В смысле… ещё до войны. Потому что я не могу больше приходить в пустую гостиную и смотреть, как мы все прячемся по разным углам, боясь и лишнего слова друг другу сказать. Ты, конечно, прости за эту сцену, но я так больше не могу. Правда.
Рон с шумом выдохнул, упирая руки в бёдра и нервно потряхивая ногой. Слова давались ему с трудом, и он какой-то частью себя понимал, что этот разговор может стать последним. Падма сказала ему, что однажды станет слишком поздно, и после Хогвартса остатки их дружбы могут рассыпаться в труху. Возможно, не стоило принимать её слова столь серьёзно, но Рон решил сам для себя, что больше не может молчать. Раз уж его бывшая и так всё знала, терять было нечего.
— Ладно, — тихо отозвалась Гермиона, невольно копируя интонации заносчивого блондина.
Тоже самое он сказал ей на поле для квиддича перед тем как сбежать. А потом она сделала то, что сделала. Его спокойный и вкрадчивый голос весь вечер крутился в голове, сбивая с мыслей и мешая думать, но Грейнджер даже не заметила, как стала перенимать его манеру разговора. Было совершенно дико наблюдать за его почти будничной беседой с однокурсником, стоя в паре сантиметров от его груди. Она невольно представляла себе, что они тоже могут так разговаривать, обмениваться безобидными шутками и колкостями, что он может взять её за руку и в его глазах не будет презрения или бесконечной борьбы.
