— Прежде всего: причины смерти? Ваше мнение, Сергей Сергеич? — обратился он к одному из своих спутников.

— М-м… да, причина, пожалуй, достаточно ясна, — отвечал последний, нюхая осколки одного из разбитых пузырьков… — Этот характерный запах вишневых косточек… Несомненно — налицо отравление синильной кислотой. Но вопрос: отравление намеренное или несчастный случай?

— Ну, это мы, быть может, узнаем из писем, — сказал полковник и привычно профессиональным движением начал рыться в содержимом письменного стола.

— Ого! — вырвалось у него радостное восклицание. — Письма, адресованные в иностранные посольства! Поглядим, поглядим…

По мере чтения вскрытых пакетов, в водянистых глазах полковника начало сквозить легкое недоумение, затем они стали совершенно круглыми от изумления и испуга — так страшно, так неожиданно было содержание этих писем… Было похоже на то, что он вышел ловить котенка и вместо него нарвался на тигра, — правда, мертвого…

Звяканье упавшего медного стакана, нечаянно задетого одним из агентов, копавшихся в приборах, вернуло сознание полковника к действительности.

— Осторожнее вы там, черт побери, — нервно крикнул он, — тут, кажется, такие сюрпризы, что даже эсеровская фабрика бомб — детской игрушкой покажется… Там по крайней мере знаешь, с чем имеешь дело, а эта, эта чертовщина с зеркалами… Сергей Сергеевич, пожалуйте-ка сюда, не угодно ли вам будет прочесть сей документ?

И он торжествующе стал наблюдать за изменениями лица своего подчиненного.

— Каково? А? На расстоянии: чик и готово… — нервно посмеиваясь, сыпал он восклицаниями. — Нечего сказать — недурная игрушка! Хорошенькие бы дела они здесь наделали! Дьявольщина! На рас-сто-я-н-ии! Вы это понимаете?

И колечки завитых усов, точно две пиявки, задвигались над его губами.

— Вот уж, поистине, неожиданность для его высокопревосходительства… Сидорчук! Семушкин! Поезжайте немедленно назад и распорядитесь о вызове его превосходительства и двух сотрудников пятого отдела. Озаботьтесь также о срочной присылке двух закрытых фургонов. Полная конспирация — это чрезвычайно важно, понимаете? На словах передадите его превосходительству, что, ввиду обстоятельств исключительной важности, требуется его личное присутствие!

— Так, значит, на расстоянии, Сергей Сергеевич, а? — снова обратился к своему товарищу никак не могший успокоиться полковник…

Через два-три часа внутренность лаборатории являла собою картину полного разгрома и опустошения: все содержимое столов, шкафов, все, сколько-нибудь подозрительное (там разберут!), все сложные приборы, аппараты, банки с растворами, химические реактивы, индукционные спирали — и в первую очередь таинственное зеркало с паутиной проводов, — словом, все, что носило на себе след творческой мысли погибшего ученого, было осторожно снято, свинчено, занумеровано, упаковано и увезено. Куда? — Сперва к Цепному мосту в Охранное отделение, в своего рода государство в государстве, где потом вообще все каким-то непонятным образом исчезло бесследно, что, впрочем, там иногда случалось не только с вещами, но и с людьми…

Так погибло одно из величайший открытий начала нашего века, которое, быть может, могло бы сделаться началом новой эпохи…

В рассказе этом вымыслом является только форма и оболочка событий. Некоторым еще памятна наделавшая в свое время много шума в Петербурге загадочная смерть в своей лаборатории известного химика и философа, редактора издававшегося П. П. Сойкиным журнала «Научное обозрение» — М. М. Филиппова.

Загадочность этого события увеличивалась еще тем обстоятельством, что немедленно после смерти ученого все аппараты и рукописи, найденные в его квартире, были опечатаны нагрянувшими чинами охранного отделения и куда-то увезены при соблюдении множества предосторожностей… Еще более сгустилась эта тайна появлением в некоторых газетах в тот же день — короткого сообщения, посланного покойным, очевидно, накануне самой смерти, где говорилось, что им, М. Филипповым, открыт новый способ производить взрывание на расстоянии, причем дальность этого взрывания может быть сделана весьма значительной, хотя бы из Петербурга — в Константинополь, — и что подробности его открытия будут им опубликованы в самое ближайшее время…

Тайна смерти М. М. Филиппова и его гениального открытия не разгадана и посейчас… Быть может, это был просто несчастный случай, а быть может, кому-то было необходимо уничтожить тайну этого страшного изобретения и ее обладателя.

Мертвые не говорят… Рукописи и приборы погибшего также исчезли без следа.

Но мысль человеческая неуничтожаема.

Огромные успехи, достигнутые современной электро- и радиотехникой последних лет, позволяют с уверенностью предполагать, что покойный М. М. Филиппов стоял на верном пути и осуществление его идеи — есть дело, может быть, ближайшего времени…

Над задачей передачи энергии и производства взрывов на расстоянии работали и работают немало ученых всего мира… Совсем недавно за границей много шума наделало изобретение английским физиком Гринделем Метьюсом таинственных «лучей смерти», взрывавших на расстоянии порох и останавливавших работу моторов. Это изобретение не разделило участи работ Филиппова. Судя по газетным сведениям, оно немедленно было приобретено английским правительством. Но выиграет ли от этого мир — еще большой вопрос, так как пока нет надежды на то, чтобы подобное орудие технического прогресса могло бы послужить для пользы и для мирного развития культуры всего человечества.

ЛУЧИ ЖИЗНИ

Я еще со школьной скамьи приобрел привычку почти каждый день заносить на страницы своего дневника наиболее интересное из того, что со мной случилось и что я думал за истекшие сутки.

Мне кажется, что эго совсем не плохая привычка, — благодаря ей я могу сейчас, перелистав свой дневник, восстановить в памяти все замечательные события последнего времени, в которых я невольно принимал большое участие.

Мои друзья, с которыми я поделился всем пережитым, горячо советуют мне опубликовать выдержки из моего дневника, но я, право, не решусь никогда это сделать: во-первых, я очень неважного мнения о своих писательских талантах, а, во-вторых — мне не хочется прослыть пустым фантазером — настолько необычайны и малоправдоподобны события, о которых я хочу рассказать.

Впрочем — будь, что будет!

Изложу все по порядку.

28 мая. Получил вчера от издателя несколько сот рублей за мои переводы и развязался с амбулаторией, где работал, как начинающий врач. Мне посчастливилось осуществить свою давнюю мечту, — пожить два-три месяц неподалеку от города, но в то же время поблизости от моря, к которому я, вопреки своим сухопутным предкам, питаю какое-то необыкновенное пристрастие. Короче говоря, сегодня я снял для себя небольшой домик с миниатюрным садиком около самого Сергиевска, исполняющего обязанности курорта под Ленинградом.

30 мая. Сегодня я праздную новоселье. Окончил расстановку привезенных с собою книг и журналов. При свете лампы с зеленым колпаком сижу в легком плетеном кресле и чувствую себя почти что богатым рантье, которому обеспечено приятное и спокойное житье. Сижу и мечтаю о том, как я закончу тут свою книгу, как тихо и спокойно будет здесь мне работать…

Моя дача стоит почти в конце дороги, ведущей к морю. Слева начинается пустопорожняя мшистая поросль, справа — прилегает соседняя дача. Я уже полюбопытствовал, кто будет моими соседями, и получил успокоительный ответ, что дача пустует, так как из-за большого ремонта вряд ли найдется желающий снять ее в этом сезоне. Это мне как нельзя более на руку, так как пуще всего я боялся перспективы иметь своими соседями шумливое семейство с музыкальными наклонностями и веселую компанию беспричинно веселящихся обывателей.