Например, решает в какой отель ее сейчас отвезти, чтоб и тихо, и ей понравилось. И чтоб там ни ее, ни его не знали. Чтоб не сдерживаться.

Ему бы голову включить, довезти кошечку до дома, как и собирался изначально, и свалить в закат. Найти какую-нибудь шмару и до утра драть ее так, чтоб потом стоять не могла. Вымещая злость.

На себя злость. За то, что сдержаться не может. За то, что, словно подросток, реагирует на Китти таким стояком, что им можно стены долбить.

Сорок лет! Ему сорок лет! Да его ровесники, те что живы и не сторчались, уже, блядь имеют все шансы внуков воспитывать!

А он, вместо того, чтоб все проанализировать (как всегда делал обычно!), включить мозг, наконец -то, творит такую херню, загоняет себя, брата, ее, в такую яму, из которой потом без потерь не выбраться!

Это какое-то блядское раздвоение личности, какое-то затмение.

И, самое хреновое, что, даже понимая, что творит хуйню, понимая, что нельзя так делать, что она этого не заслуживает, Дерил этого не заслуживает, Мерл остановиться не может.

Не теперь. Только не теперь.

Кошечка, как всегда, подчиняется, сидит тихо, вопросов даже не задает больше, лишь иногда косится на него. И глаза у нее такие, что хоть опять останавливайся.

Ниче, ниче… Скоро приедем…

Да, Мерл Диксон основательно сдвинулся башкой.

Еще тогда, когда искал ее по всей Атланте. Тогда, когда не мог выкинуть из головы.

И окончательно, бесповоротно ебнулся, когда не смог остановиться ночью, возле ее квартиры.

И когда смотрел, как нацеловывает ее шерифчик.

Ох, как он взбесился! И потом, когда она выбежала из дома, к машине, он отчего-то решил, что она к нему бежит, к шерифчику.

И рванул к ней. Тоже не думая, вообще мозг отключив.

Когда ехал забирать девчонку у этого козла, радовался, надо признать. Радовался, что щас хоть пар выпустит чуток. Хоть отпустит его.

Но… Мужик оказался слабоват, Мерл даже не запыхался…

Только завелся еще больше.

Потом, чтоб успокоиться, тяпнул бурбончика, и даже решил, серьезно решил поговорить. Как раз по пути домой.

Поговорил. В очередной раз охренительно поговорил. И еще собирался продолжить разговор.

Да, если так дальше пойдет, то не пройти ему штатного психолога.

Дерил помялся перед дверями, потом нерешительно постучал. Услышал легкие шаги, шуршание, как будто спешно натягивали одежду. Он торопливо сказал:

-Керол, это я.

-О, привет, Дерил.

Он немного подвис, разглядывая голые коленки, тонкие щиколотки, потом сообразил поднять взгляд, и опять замер, уставившись в голубые, невероятно прозрачные, глубокие глаза.

Охренеть, какие глаза, как же он раньше… Да он вообще раньше не…

-Дерил?

Керол удивленно и растерянно улыбнулась, смущенно запахивая посильнее на груди просторное домашнее платье. Дерил как-то отстраненно проследил за ее тонкими пальцами, застегивающими пуговки повыше, с усилием поборол в себе внезапное желание одним движением распахнуть эту тряпку, так, чтоб пуговицы брызнули в разные стороны.

Какого хера она застегивается под самое горло? Какого хера прячется от него?

Осознав, что отчего-то очень сильно разозлился и завелся, Дерил чуть пришел в себя, незаметно выдохнул. Он же зачем-то пришел… Зачем?

Керол, неловко переминаясь босыми ногами, ждала ответа, не подозревая даже о его таких странных по отношению к ней мыслях.

-Это… ты как вообще?

-О! Спасибо! Все хорошо! И спасибо за Софию!

-Да это не мне… Я-то че… Можно?

-Ой, прости, прости пожалуйста! — Керол торопливо отошла в сторону, пропуская его.- Проходи! И не говори, что ты ни при чем! Боже мой, я так тебе благодарна за поддержку, Дерил! Так приятно осознавать, что есть еще люди, которым не безразлична твоя судьба!

-Как там София?

-Она в восторге! Ей на ранчо нравится гораздо больше, чем в спортивном лагере. Бет — просто сокровище, все время с ней. Как ты хорошо придумал, Дерил!

-Да я ниче не придумал… Это все Бетти… Она сама…

-Дерил! — Керол жестом пригласила присесть, но Дерил помотал головой:

-Я только узнать, как ты. Может, надо чего? Как ты себя вообще? Может, врача?

-Не надо, спасибо! Все хорошо. Не было ничего такого, чего бы не случалось раньше.

Керол опустила глаза, чуть поморщившись.

-Бля… То есть, Керол… Какого хе… То есть, почему ты не говорила ничего раньше? Нахер терпеть было? И девчонка твоя тоже…

Керол отошла к окну, уселась с ногами в кресло, заставляя Дерила опять отводить взгляд от ее возмутительно голых и манящих коленок. Да че, блядь, с ним такое?

-Дерил… Это сложно…

-Нихера! — он внезапно опять разозлился. Теперь уже на нее. Точно на нее. — Нихера не сложно! Мужик — либо мужик, либо мудила. Такие мудилы должны получать сразу! Тебе надо было давно уже все мне рассказать!

-Да, наверно…

-Не наверно, блядь! — Дерил совершенно перестал сдерживаться, заходил по комнате кругами. Керол с удивлением и даже страхом наблюдала за внезапно разговорившимся работодателем. На ее памяти такого не случалось ни разу.

Мельком глянув и заметив испуг в ее глазах, Дерил внезапно успокоился, так же быстро, как и завелся.

-Керол… — он остановился напротив, присел на корточки, так, чтобы их лица были на одном уровне, — ты просто знай, что можешь здесь быть сколько надо, никто тебя в обиду не даст, и дочку твою тоже. До ранчо Хершелла еще доехать надо, это не так просто, а сюда пройдут, только если меня прикончат.

-Спасибо, — Керол наклонилась и порывисто обняла мужчину, растроганная невероятно, — спасибо!

Дерил застыл, потом нерешительно обнял женщину, погладил по тонкой спине.

Она без лифчика… Блядь… О чем он думает, скот?

Он резко встал, разрывая объятия, скомканно попрощался и вышел.

Внизу, в баре, сходу накатил, выдохнул.

Блядь, похоже, беда с ним. Беда.

Андреа медленно и лениво водила пальчиками по груди Мерла, расспрашивая про историю различных меток на его теле. Мерл был на редкость благодушен (ну еще бы, блядь, после такого секса!), отвечал охотно, хотя и без подробностей. Да и к чему они, подробности?

Зачем кошечке знать, сколько шрамов оставил на нем отец (чтоб ему, суке, в гробу перевернуться!), какие татухи сделаны по глупости в бытность скином, какие отметины на шкуре от пули, а какие от ножа. Да уж, лучше без подробностей…

Он докурил, погасил сигарету, опрокинул Китти на спину, навалился, серьезно и жадно разглядывая ее лицо, в миллионный раз, наверно, охреневая от того, что такая девочка, такая кошечка… И с ним… Красавица и чудовище, блядь… Ну он-то понятно… А она? Она че в нем нашла? Только секс? Не сильно похоже… Не, он в этом деле хорош, само собой, но ведь она же не только киской своей думает…

Он скользнул рукой вниз. Блядь. Уже мокрая. Опять. Почувствовал, как нехило завелся, несмотря на то, что из постели они все эти сутки вылезали только, чтоб пиццу забрать от курьера.

Это че-то… че-то нереальное, блядь…

Он легко перевернул Китти на живот, подхватил, приподнял немного, проникая сзади сразу, резко.

Андреа томно застонала, чуть выгнувшись в пояснице, повернула к нему голову. Мерл лег на нее, полностью закрыв собой, придавив к постели, рвано и жарко поцеловал, и задвигался, медленно и плавно, смакуя, не торопясь, оглаживая ее тело широкими ладонями.

Кошечка, ну реально, как кошка, извивалась под ним, мурча, стараясь достать нежными лапками, подставляя исцелованные красные губы.

В который раз уже Мерл почувствовал невероятное, сумасшедшее единение, ощущение одного целого с ней, ощущение правильности происходящего.