— Плохо, — подытожил мужчина, — ты могла бы им написать и попросить приехать.

— Конечно, могла бы, если б они у меня были, — отозвалась она сердито, — думаете, я такая дура, что сама не догадаюсь? Прощайте.

Развернувшись, она направилась к лестнице.

— С чего это вдруг?

Элинор обернулась.

— В смысле? Вы ведь уезжаете.

— Я покидаю дом, но не уезжаю. Я отправляюсь в деревню и устроюсь на постоялом дворе. Завтра приеду снова.

— Ах, вот как, — девушка едва не рассмеялась от облегчения.

Значит, он не уезжает и не оставляет ее в такой ужасной ситуации. Это просто правила приличия, только и всего. А она-то чуть не разревелась. "Что мне делать, что мне делать"!

— Между прочим, — заметил Джефф, — ты могла бы спросить об этом сама, а не строить из себя высокомерную гордячку.

Элинор презрительно фыркнула и тряхнула головой.

— Но видимо, мне этого не дождаться, — он хмыкнул, — ладно, хватит об этом. Сегодня не совсем подходящий день для споров. Сейчас ничем заниматься не нужно, оставь все как есть, слуги сами разберутся. А завтра обсудим все детали. Ты ведь никогда раньше не занималась похоронами?

— Конечно, нет, — Элинор почти обиделась.

— Да, верно. Что ж, мне пора. До завтра, Элинор.

— До завтра, — отозвалась она ему в спину.

Похороны. Им нужно подготовить все для этого так, чтобы все прошло, как надо. Самое ужасное занятие в мире. А когда это похороны тети, единственного близкого человека на всем свете, то хуже этого ничего просто быть не может.

В следующие несколько дней у Элинор было очень много дел, так много, что она не находила времени даже для того, чтобы скорбеть об умершей. Подготовка к похоронам отнимала у девушки много сил, в том числе и душевных. Она просто сбилась с ног и если бы не помощь Джеффа, то ее вновь настигла бы паника. Столько всего сразу на нее свалилось. Слуги тоже принимали в этом горячее участие, но они не могли сделать всего.

В отличие от других, Маделайн не принимала в приготовлениях никакого участия. На следующий день после несчастья она даже не спустилась к завтраку, передав через горничную, что у нее ужасно болит голова. Элинор отнеслась к этому заявлению с пониманием, а Джефф нахмурился и сказал:

— Девчонка просто отлынивает от работы.

— Но у нее болит голова, — возразила Элинор.

— Ну и что? Может быть, у меня тоже болит голова, но это никого не интересует.

— Но вы ведь не говорите об этом.

Джефф приподнял брови:

— Стало быть, я должен пожаловаться для того, чтобы ты меня пожалела?

Она фыркнула.

— Но как окружающие узнают о ваших недомоганиях, если вы не будете жаловаться на них?

— Для этого достаточно внимательно на меня посмотреть. Не пробовала?

Элинор некстати стало смешно, и она одернула себя. Не нужно вести себя так бессердечно. Вчера умерла ее тетя.

— Нет, — ответила девушка с достоинством.

— Тогда попробуй. Хотя бы для разнообразия.

Она взглянула на него повнимательней. Ну, и какие же недомогания гнездятся в этом теле? На вид вполне здоровое. Что его может беспокоить? Элинор прикинула так и эдак, но как не билась, диагноз поставить все равно не сумела и начала раздражаться. В конце концов, она ведь не доктор. Откуда ей знать, что беспокоит Джеффа? Это может быть все, что угодно, либо ничего вовсе. Скорее всего, последнее.

— Итак, что высмотрела? — осведомился Джефф.

— Больная печень? — рискнула предположить Элинор.

Он на мгновение прикрыл глаза.

— Элинор, что за прагматизм! Неужели, ничего другого не приходит тебе в голову?

— Может быть, тогда мигрень?

— Ладно, все, оставим это, — он махнул рукой.

— Я не врач, — запальчиво отозвалась девушка, — и потом, я не помню названия других болезней.

— У меня нет никаких болезней. Давай лучше обсудим, с чего нам стоит начать.

В дальнейшем все разговоры были только о делах и это было вполне объяснимо. Элинор начисто забыла о Мадди и о том, что той нездоровится. Помимо этого, она забыли и об обеде и так и осталась бы голодной, если бы Линда ей об этом не напомнила. За столом она с Джеффом обсуждала не очень приятные, но весьма необходимые темы. К примеру, каким материалом следует оббить гроб. Наслушавшись подобных разговоров, Линда не выдержала и прослезилась, и была вынуждена отвернуться, чтобы вытереть глаза.

Элинор вспомнила о Маделайн лишь к вечеру, неожиданно обнаружив ее отсутствие. Некоторое время она размышляла, куда могла деться ее подруга. Потом ее озарило. У Мадди болит голова, в это все дело. Еще бы, она столько плакала накануне. Нужно, пожалуй, сходить навестить ее.

Девушка подумала об этом и забыла. Она так устала, что едва добравшись до постели, рухнула на нее и заснула мертвым сном безо всяких сновидений. Следовало хорошенько выспаться, чтобы наутро вновь приступить к делам, которых было великое множество.

Завтракала она вновь одна. Впрочем, это не произвело на девушку особого впечатления, ее голова была занята другим. Только горничная вернула ее на землю, сообщив то же самое, что и раньше. Мисс Виккерс не спустится к завтраку, у нее болит голова.

— Все еще болит? — удивилась Элинор, — долго.

Она задумалась, припоминая, случалось ли подобное раньше. Насколько ей помнилось, никогда прежде Маделайн не укладывалась в постель надолго. Конечно, она жаловалась на головные боли, особенно, после пролитых слез, а так как это случалось частенько, Элинор стало казаться, что голова у Мадди болит лишь по этой причине. Да и потом девушка связывала эту причину со следствием, даже если голова болела у кого-то другого.

Но если подумать, никогда раньше она не видела Маделайн в другой обстановке. Они общались только в школе, за ее пределами подруги возвращались к своим родным. А в школе никто не позволял ученицам пропускать занятия по такой пустяковой причине. У мисс Даррелл, к примеру, головная боль всегда ассоциировалась с ленью и нежеланием учиться. Возможно, в чем-то она была и права.

Но теперь подруга находится не в школе и даже не дома. Она в гостях у Элинор. Может быть, у нее вдруг возникло желание немного поболеть. Почему бы и нет? Должно быть, кому-то это может доставлять удовольствие. Однако, Элинор никогда не любила валяться в постели. Это казалось ей никчемным, пустым и бесцельным занятием. Не то, чтобы она очень уж любила работать и думала, что праздность и лень — это великий грех. Нет, иногда приятно устроиться у камина в мягком кресле с интересной книгой. Но валяться в постели, притворяясь либо считая себя больной — что может быть скучнее?

Но все же Элинор решила проведать подругу и узнать, как обстоит дело. Может быть, Мад и вправду больна. Тогда нужно послать за доктором. А если это просто способ немного отдохнуть и расслабиться, тогда следует сделать вид, будто ничего не происходит. Но все-таки, Маделайн могла бы помочь вместо того, чтобы пролеживать кровать. Столько дел — и все нужно сделать как можно скорее.

Итак, позавтракав, девушка поднялась наверх и отправилась в комнату подруги. По пути Элинор размышляла о том, что ей еще нужно переделать и каким образом управиться до вторника. Вторник был важный день — похороны леди Фэнтон. И он приближался с катастрофической быстротой.

Маделайн завтракала в постели, обложившись подушками, полусидя за подносом.

— Доброе утро, — поприветствовала ее Элинор, входя.

Девушка повернула к ней голову.

— Доброе утро, Элинор.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

Окинув ее лицо внимательным взглядом, Элинор пришла к выводу, что подруга совершенно не выглядит больной. На щеках играл легкий румянец, глаза блестели и еще ко всему прочему сегодня утром Маделайн выглядела даже хорошенькой, была свежа и бодра.

Закрыв за собой дверь, девушка подошла ближе и села на стул, осведомившись:

— Я тебе не мешаю, Мад? Ничего, если тут посижу?