Миссис Планкетт усмехнулась:

— Сдается мне, что нам придется на время забыть о том, что на свете существуют горничные. Нужно разобрать вещи. Неизвестно, сколько мы здесь еще пробудем.

— Ужасно, — Сильвия скорчила гримасу, — уж за десять-то тысяч фунтов стерлингов я имею право на минимальные удобства. И я еще должна сама заниматься вещами! Ненавижу это место, — она полулегла на койку, свесив ноги вниз.

Эстер фыркнула:

— Ты ведь так не хотела ехать домой, Сили. Вот, твое желание и исполнилось.

Сильвия скривилась:

— Здесь ничем не лучше, чем дома.

— Давай займемся вещами. Разберем их, развесим, — предложила Эстер, — я понимаю, как это неприятно, но делать нам все равно нечего. Надо как-то выходить из ситуации. Я, например, не хочу ходить в мятом платье.

— Нужно отдать их этому типу, пусть займется, — съязвила девушка напоследок, но все же встала.

В допущение, что де ла Круа будет заниматься глажением их вещей, ей не верилось ни на йоту, так что Эстер, конечно, была права. Нужно было развесить одежду и разгладить складки, чтобы не выглядеть так, будто ее корова жевала. Но Сильвия не могла допустить, чтобы последнее слово осталось не за ней.

Некоторое время обе женщины сосредоточенно занимались делом. А потом Эстер расхохоталась на всю каюту, уткнувшись лицом в ворох одежды. Ее плечи тряслись.

— Боже мой, — простонала она сквозь смех.

Смешливая Сильвия засмеялась тоже, хотя не понимала, что именно так развеселило женщину. Через некоторое время она спросила:

— Что тебя так насмешило, Эстер?

— Я вспомнила… вспомнила, как ты писала письмо дядюшке, — простонала та, покатываясь от хохота, — ой, не могу! Ха-ха-ха! "Дорогой дядюшка", не пойдет, он не поверит, что это я". Ой, ха-ха-ха! Ты довела его до трясучки, моя милая. Если ты так ведешь себя и дома, то неудивительно, что твой дядя так редко там бывает.

— Можешь мне поверить, я не иду ни в какое сравнение с тетей Беллиндой, — внушительно заметила Сильвия, — она бы справилась с этой задачей куда быстрее меня. Так что, я немного приноровилась к ее манере вести разговор. Если не давать ей отпора, она тебя просто проглотит.

— Понятно, — Эстер вздохнула, приходя в себя после бурного веселья, — Господи, надеюсь, мы не задержимся здесь.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнула девушка, продолжив раскладывать вещи, — боюсь, я не вынесу этой убогой обстановки слишком долго.

— Сили, что ты делаешь? Кто же кладет обувь вместе с нижним бельем? — всплеснула руками ее подруга по несчастью.

— А куда ее класть? — та пожала плечами.

Эстер подошла ближе и окинула взглядом место, где Сильвия пыталась расправиться со своими вещами. Она лишь головой качала, поняв с первого взгляда, что у нее было не слишком много опыта в таких делах.

— Ты что, никогда раньше этого не делала? — поинтересовалась она для проформы.

— А для чего тогда существуют горничные? — вопросом на вопрос отозвалась девушка.

— Ясно, — женщина принялась за разборку наваленного как попало добра.

Если ей не делать этого, вскоре Сильвия будет погребена под грудой своих вещей.

— Странно, что ты не взяла с собой горничную, — говорила она за работой.

— В школе не разрешают держать горничных, — пояснила та.

Эстер посмотрела на нее искоса и нерешительно проговорила:

— Могу я задать тебе нескромный вопрос?

— Какой? — тут же полюбопытствовала Сильвия.

— Ты можешь назвать размер своего годового дохода? Или это страшная тайна?

— Я не очень хорошо в этом разбираюсь, — пожала плечами девушка, — но точно знаю, что размер моего состояния превышает полмиллиона.

Эстер вытаращила глаза:

— Полмиллиона?! Ты не шутишь?

— Ну, может быть и больше. Я в последнее время не интересовалась делами.

— В эту сумму входит и недвижимость?

— Нет, чистыми, — спокойно пояснила Сильвия.

— С ума сойти. Теперь понятно желание твоих родственников не отпускать тебя от себя подольше.

— Им этого мало. Им подавай все и как можно скорее.

Пока миссис Планкетт разбирала вещи девушки, та с удобствами расположилась на стуле и продолжала болтать, словно так и надо.

— Нужно осмотреться. Вдруг представится возможность сбежать. Я вовсе не хочу дарить этому гадкому типу десять тысяч.

— Не думаю, что у нас что-нибудь получится. Мистер де ла Круа не похож на идиота.

— А по-моему, одно лицо, — ехидно отозвалась Сильвия.

— Перестань. Он симпатичный, ведь правда?

— Мне это все равно. Он негодяй. Какая разница, симпатичный он или нет?

— Большая. Я предпочла бы иметь дело с симпатичным негодяем, чем с уродом, — лукаво улыбнулась Эстер, — у меня есть опыт. К тому же, у некрасивых людей полно самых различных комплексов.

— А по мне, мерзавец и есть мерзавец, — упрямилась девушка, — тем более, что на виселице все равны.

Эстер рассмеялась.

— Ну что ты. Мне, например, вовсе не хочется отправлять его на виселицу. Он этого не заслужил.

— Тогда на каторжные работы.

— Маленькое, кровожадное создание, — фыркнула женщина, — полагаю, я смогу с ним договориться. Ведь до сих пор он ничего плохого не сделал.

— Как это, ничего? — возмущенно вытаращила глаза Сильвия, — он нас похитил!

— Это такой пустяк, — легкомысленно отмахнулась Эстер, — даже если он и попадет в лапы закона, ему не смогут предъявить никаких обвинений, если он заявит, что стал жертвой страсти.

— Вот как? Что, воспылал страстью сразу ко всем троим?

Эстер расхохоталась, упав на стул.

— Сили, ты редкостная язва, — заявила она сквозь смех.

— Мне все так говорят, — с важностью заключила девушка и встала, — ты закончила? Может, поднимемся на палубу? Надоело здесь сидеть.

Миссис Планкетт приподняла брови, но этим и ограничилась. Она уже поняла, что спорить и что-то доказывать Сильвии бесполезно. Она настолько уверена в непогрешимости собственных суждений, что будет упорствовать до Страшного суда. И дело не только в воспитании среди алчных родственников, с нетерпением ожидающих ее смерти, но и в какой-никакой наследственности. Все же, женщину поразил тот факт, что Сильвия заявила ей такое между тем, как она, между прочим, занимается ее вещами.

— Представляю, как вытянутся лица у моих дражайших родственничков, — злорадно произнесла Сильвия, — когда они узнают, что платить им все же придется. Они так берегут мои денежки в том случае, когда их нужно тратить на меня.

— Ты все же решила, что они заплатят?

— Я вспомнила о миссис Эллистон, — пояснила та, — она непременно примчится к тете и выложит ей все подробности. Той ничего не останется, как выполнять требования похитителя.

— Причешись, — велела ей Эстер, окинув ее критическим взглядом, — тебе это не помешает.

Сильвия взяла в руки гребень и, не глядя в зеркало, провела им по волосам.

— О Господи, — вздохнула женщина, — ты и этого не умеешь делать?

— Причесываться я могу, а укладывать волосы — нет. Зачем, ведь…

— … для этого есть горничная, — закончила за нее Эстер, — все ясно.

— Правильно, — подтвердила девушка.

— Ладно, давай сюда гребень. У меня не было такого тяжелого детства, как у тебя и я умею не только укладывать волосы, но и одеваться самостоятельно.

— Ты тоже язва, — хмыкнула Сильвия.

Женщина усмехнулась и взялась за гребень. Причесывая девушку, она чувствовала себя лет на двадцать старше. Хотя на самом деле ей было всего лишь двадцать два. Пять лет между ними, а кажется, что целая пропасть.

Приведя себя в порядок, они покинули каюту и вышли на палубу. Эстер с любопытством оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть мистера де ла Круа. Несмотря на то, что он поступил с ними не слишком деликатно, похитив и требуя выкуп, он произвел на женщину сильное впечатление. Неожиданно ей стало казаться, что именно о таком мужчине она и мечтала всю жизнь. Но коварная судьба распорядилась иначе. Она подсунула ей отвратительного Карла, который делает все, чтобы испортить ей существование. Как хорошо, что она оказалась на этом корабле и оказалась похищенной! Судьба наконец сжалилась над ней и предоставила ей шанс. Точнее, не шанс, небольшую отсрочку, но это все же лучше, чем совсем ничего.