Я кивнул Лёхе и включил свою музыку. Что сейчас в режиме «рандом» попадется? Леонард Коэн.

Когда же наденем халаты, мнется ведь все!

Один за другим номера заканчиваются, а зрители аплодируют. Все такие уставшие, замученные танцульками и песнями, но все равно продолжают улыбаться, свистеть выступающим старшекурсникам.

- Просим всех первокурсников встать для принятия клятвы! – объявила первая девушка, шатенка.

- Сейчас будет зачитываться текст клятвы, а вы будете дружно повторять! – говорит вторая, брюнетка.

Мы, первый курс, студенты медицинского колледжа, подняли свои задницы с жестких кресел для клятвы.

- Мы, вступая в ряды Чебоксарского медицинского колледжа, перед лицом своих преподавателей, студенческого братства, торжественно обещаем!..

Мы повторили.

- …усердно учиться, проявляя при этом всю ответственность, возложенную на нас, горячо любить и беречь лекции, фантомы, жить, как завещали все великие!..

Мы сказали.

- …чтить и соблюдать Законы Медицинской этики и нашего колледжа! Клянусь!

Клянусь! Клянусь! Клянусь!

- Надеть халаты! Теперь вы – члены медицинского братства! Да прибудет с вами Гиппократ!

Все время, что мы повторяли клятву, я держал пальцы крестиком.

По лицу Жени прошелся осенний холод. Казалось, утром и днем было куда теплее. Нос начинал краснеть, шмыгать. Но это была ерунда, когда под руку шла девушка.

- Это, конечно, не первая часть, но все равно было интересно, - сказал Женя. – Правда, многие ляпы в глаза бросаются. И просто… несколько не логично, что американская служба не сообщила о возвращении Галахада из мертвых.

- Ты всегда обращаешь внимание на сюжетные дыры? – усмехнулась Пелагея.

- Э, не всегда, но согласись, что фильм – чистая карусель из экшена, да и только.

- Да, но для этого его и сняли, чтобы люди насладились драками и прочей… мерзостью.

- Драки вызывают омерзение?

- У меня нет. Но то, как людей в мясорубку отправляли… это очень… противно. Слушай, Жень, может, присядем? Вон, скамейки как раз! – Девушка показала на ряд скамеек рядом с памятником Тесла.

Темная фигура изобретателя электричества смотрела в сторону автопарковки торгового центра. Под ногами камень, где высечены год рождения и смерти.

- Тебе разве не холодно? – спросил Женя.

- Холодно, - кивнула девушка, - но я хочу увидеть, как город уходит в сумерки. Присядь.

Женя присел рядом. Лицом мерз, душой и сердцем горел. Он не знал, что еще сказать, спросить. В голове только осознание, что, если он сейчас не сможет признаться, то все потеряно. А вероятность того, что такая девушка найдет себе кого-то, была очень велика. Петр. Этот засранец определенно имеет виды на нее. Нельзя этого допустить, нужно… уберечь ее от этого разлагающегося куска.

Надо действовать. Будь мужчиной! Признайся!

- Послушай, я…

- Погоди минуту – тут Петр фотку смешную скинул, кажется.

Твердый комок желчи подступал к горлу – жалил, словно кислота.

Пелагея засмеялась. Женя, когда увидел картинку, не понимал юмора. Такие шутки принято считать «черными», но тут чувствовался раздел «шутки для дегенерата». Ничего смешного.

- Так, что ты хотел сказать? – спросила она.

- Я, - после Петра желание поубавилось. – Ты… ты свободна на выходных? – Там-то и можно признаться в своих чувствах. Да. Как раз время подготовиться есть.

- Эм, - девушка зажевала губу. – Я занята. Петр позвал меня осмотреть город. Я же здесь фактически не живу. В городе толком не была.

- А, - как бы больно ни было, Женя сдерживался, чтобы не дать злости захлестнуть сознание. – Ну, ладно.

Они сидели, молчали. Оранжевое полотно соскальзывало по стенам электромеханического колледжа, пока совсем не исчезло под колесами автомобилей на автостраде. Сумерки приползли.

- Проводишь меня до остановки? – спросила Пелагея.

Женя, как болванчик, кивнул головой и сказал, натянув улыбку:

- Да. Холодновато становится.

========== Глава 4 ==========

Леня вернулся на начало лекции «Мышечная система». Этот звук — шелест листов — начинал раздражать. Столько раз перечитывал, а в голове ничего не откладывается. Может, потому что тетрадь не своя? У Герды же тетрадь. Глупое оправдание.

Очередной день в колледже, практика, а мозгов взяться за ум и учить все за день, не появилось. Все в последний момент, с каждым предметом. Благо время давали подучить.

Кабинет анатомии находился на четвертом этаже общежития, в левом крыле. За окном моросит. На стадионе бегают студенты колледжа и университета (стадион общий). Леня бы предпочел бегать под моросью, чем учить мышцы. Просто не готов рассказывать их, да и непонятно, когда будет готов. Наверное, только когда скажут об отчислении.

Комнаты в общежитии были небольшие — две-три кровати и шкаф. Все. Ну, может, письменный стол еще, но тут нужно постараться. Именно такие же тесные коробки отдавали кабинетам. Вся жилая часть находилась в правом крыле, а учебная — в левом.

Одногруппники сидели за партами, глядели в планшеты с мышцами нижних и верхних конечностей. Бордовая краска на мышцах успела сползти за долгие годы использования. Четкие границы, которые были раньше, теперь были очерчены карандашом или маркером, а также подписаны сбоку.

Нет, даже это не помогает. Эти планшеты давно нужно отдать на обновку. Пусть добавят краски, выделят границы, чтобы не приходилось рыться еще и в книгах, выданных библиотекой. Столько книг дали, а толк? Не использовал ни одну. Пролистнул, может, в самом начале, а потом на полку — декором служить.

Еще раз. Сегодня руки, ноги, вроде все. «Дельтовидная мышца. Надостная мышца. Подостная мышца. Малая круглая мышца. Большая круглая мышца. Подлопаточная мышца». Кажись не трудно. Так, секунду, а что они делают? Подлопаточная — с этим ясно — поднятую руку опускает, опущенную вращает внутрь. Помню что-то где-то вертит, а какая из них?! Где Герда?

Герде нравилась осень, однако наслаждаться ею уже нет времени. Круговорот — учеба-работа, работа-учеба. Пыталась заниматься тем и тем, но не удалось. Осень, которая, видно, подходила к концу, доказала это.

Девушка забежала в общежитие, стряхнула со своего пальто маленькие капельки воды и побежала в Левое крыло.

Надежда Ленская на пути. Это плохо.

Куратор сразу заметила Герду, засекла взглядом и не отпускала, пока обе не остановились друг перед другом. Девушка виновато смотрела на куратора, но не могла выдавить из себя и слова. Давно уже было сказано, что надо прекращать работать во время учебы — отработки копятся.

— Откуда идешь? — спросила куратор с долей призрения.

— Я… только из дома. Из Канаша. Думала, успею приехать к началу, но не смогла.

— Не выдумывай-ка, Герда. Знаю, что ты ездишь домой по выходным, а сегодня только среда. Снова на работе, да?

Герда кивнула, сжав губы. Но ей не было стыдно. Она давно поняла, что в дали от дома, она — сама себе кормилица. Надо было зарабатывать, платить за себя, не зависеть от родителей, которые готовы помочь. Ленская это понимала, но, как педагог, для нее речи о самостоятельности и работе — пустой звук.

— Герда, — продолжила куратор, — заканчивай с этой работой. Если ты хочешь выучиться на медика, то учись. Пока ты на работе, медицина сама в голову к тебе не заползет.

— Я знаю это, но и деньги необходимо зарабатывать.

— Согласна с тобой. Но ты видишь, что сейчас происходит. Поэтому у тебя выбор: увольняешься и учишься, как это сделала Алина, либо забери документы и продолжай работать.

Только вот несколько лет точно канут в небытие. Зачем тогда надо было вставать и идти на учебу, если можно было работать. Потихоньку набралась бы опыта, а там поглядим рост какой будет.

Герду ничего не держало, она могла сказать, что уходит, но ничего не изменится. Ради этого хотелось идти в колледж? Ради «ничего»?