— Ага, — согласился Руслан, расплываясь в улыбке во все зубы. — Придет к тебе бабка, скажешь: «Эй ты, старая, иди в другую жопу мира!» Откинет коньки где-то в поле.

— Очень смешно, Руслик. — И Женя хотел засмеяться, у него покраснели щеки, а глаза заливались слезами смеха.

Иногда Герда смеялась над шутками, иногда нет. Черный юмор — кому-то он заходит всегда, кому-то редко, кому-то никогда. Точно не скажешь. Но Герда знала, что Руслан и Костя, который все это время прятался где-то с Милой, рассмешат ее.

— «Иди, собака, в свой двор» скажи! — ржал Руслан.

Кабинет заполнил тихий смешок, который через одну шутку перерос в общий смех.

— Ну, и чего ты хотел? — спросила Яна, скрестив руки на груди.

Льву казалось, что он не видел ее несколько лет, каждый из которых не приносил облегчения в сердце от тоски по Яне. Любил, чувствовал, что любит, но как разлюбить, — не знал.

Набрав воздуха, Леня сказал:

— Хотел поговор…

— О чем? — отрезала Яна.

— А нам нужна тема, чтобы говорить? — Леня чувствовал, как уверенность накапливается в его теле, начинает захватывать мозг.

— Ну да, конечно, — опустив голову, согласилась Яна. Ее темные волосы ложились на плечи, челка скрывала глаза. — Тем много накопилось.

Леня улыбнулся. Все идет хорошо…

— Начнем с этой. Ты все еще думаешь обо мне?

— Это вопрос, — Леня растерялся, но не подал виду.

— Так иногда начинают тему. Ты пришел, значит, из вежливости, мне стоит начать разговор. Тем более, ты отмалчиваешься.

— Не отмалчиваюсь!

— Тогда почему стоишь тут, как истукан?

Леня молчал.

— Ты ответишь на мой вопрос? Ты думаешь о… нас, бывших нас?

Леня только кивнул.

Яна закатила глаза. Она повернется к нему спиной, уйдет, оставив его одного. И он даже не сможет ничего с этим поделать, будет искать другую.

— Леня, — ласково сказала Яна, — ты хороший парень. Честно, мне было хорошо с тобой. Но… мы шли слишком быстро.

— Всего один раз, — сказал Леня. — Это тебя отпугнуло?

— Да, — призналась Яна. — Сколько мы знали друг друга на тот момент? Мало. Чуть больше двух месяцев. Я бы не простила себя, если бы сблизилась с тобой.

— Сблизились бы мы, нет… Какая разница, Яна? Если мы любим друг друга.

— Ты не понимаешь! Не знаешь!

— Знаю, Яна, еще как знаю, — Леня улыбнулся. — Если бы ты меня забыла — встречалась бы с другим на зло мне. Но ты же этого не делала, даже не собиралась.

— Ты так уверен, что я все еще влюблен в тебя? — Темные глаза Яны округлились. Леня видел в них свое отражение, утопал.

— Мы можем начать все сначала. Давай, мы же оба этого хотим. Вместо того, чтобы искать кого-то, тратить силы, чтобы понравиться другим, мы можем, — Леня взял теплые ладони Яны в свои. — Мы можем попытать счастье снова. Дай мне только ответ. Тот самый ответ.

Яна высвободила ладони, посмотрела на Леню. Тот день у него дома — был замечательным. Она не раз вспоминала о нем, воображала во сне, как все могло пойти дальше не останови она его.

— Леня, — прошептала Яна и замолчала.

Леня был уверен, что слышал сердце Яны, оно билось быстро, бешено. Его же билось спокойно, но это только на первый взгляд. Лени разрывало изнутри от паузы. Эта тишина… мертвая, коридорная тишина давила, не давая иного выхода как обнять девушку. Заключив ее в объятья, думал Леня, она вспомнит, поймет, какие слова нужно сказать, чтобы обрасти счастье.

Он почти смог прикоснуться к ней, как вдруг она резко отстранилась и влепила слабую пощечину.

— Яна… — только и смог сказать Леня. В ушах звенело, Ленина щека горела, словно Леня приложил ее к настоящему огню.

Девушка стояла спиной к Лене. Она облокотилась о стену, не смела повернуться лицом к бывшему. Слезы стекали по щекам, падали на плитчатый пол.

— П-просит меня, — сказала Яна. — Тебе нужно уйти, учительница вот-вот придет.

— Я не уйду, — твердо сказал Леня. Боль потихоньку начинала пропадать.

— Ты должен. Я не дам тебе того, чего ты хочешь. Я просто не хочу этого, Леня. Оставь меня!

Яна быстро пошла в женский туалет.

И в этот момент, оставшись один на один со своими мыслями, Леня понял, что между ними с Яной ничего нет. Один человек не может быть счастливым, если второй несчастен, или не отвечает взаимностью. Леня до последнего верил в лучшее, но хорошая пощечина его вернула на землю из мира грез, юношеской любви.

Я смотрел на возлюбленных, и их ненавидел (в какой-то степени), смотрел на одинокого Леню, запутавшегося в себе. Даже не знаю, стоит ли сопереживать чуваку, который пришел в кабинет с опухшей щекой. Леня молчал все оставшееся время, а когда Женя спросил его, что произошло, Леня только ответил:

— Любовь, блять.

***

Мне кажется, время обращено против меня — оно течет слишком быстро, и я несусь по его бурному течению. Хватаюсь за камни под названием «жизнь», но срываюсь и несусь дальше. В конце водопад — а у его основания заточенные водой камни.

Я несусь по ледяной воде и вижу, как любопытные глаза смотрят на меня с берега. Их равнодушие чувствуется даже на расстоянии.

Водя несет меня к самому краю. Если я выживу после падения, то сто пудов заболею воспалением легких.

Падаю…

Просыпаюсь.

Опять сухость во рту. Бесит. Нащупал в темноте бутылку вишневой газировки, отхлебнул пару глотков. Вот и сон пропал. Если я и засну через час-другой, то ничего страшного — на практику все равно идти ближе к полудню.

Что там? Ночная переписка одногруппников идет полным ходом. Помню, так же велись разговоры в школе. Я не писал там ни разу, мне нравилось смотреть со стороны, читать срач между одноклассниками. Порой спрашиваешь себя, ради чего ты вообще живешь, существуешь? Одна из причин: срач между знакомыми. Ругань между родителями не считается. Это паршиво, когда они ругаются, хоть это обычное дело в любой семье, только иногда взрослые люди не видят предела, из-за чего страдают сами дети. Но вот одноклассники, одногруппники, любой срач между какими-то людьми, которых я знал, но не связан кровью, был для меня, как развлекательное шоу. Повезет, если ты будешь читать все сразу, а не под утро, когда все обиды забыты, и все оскорбления воспринимаешь, как дурацкую шутку.

Открыл коробку с флаерами. Пробежался по фотографиям.

И что-то меня нашло такое… Меня одновременно возбуждало от самих воспоминаний, бросало в дрожь от всего остального. Глядишь и понимаешь, сколько ты пережил, за сколько камней ухватился, что два года старшей школы казались вечностью. Наши пути разошлись, общая история стала историей, байкой, которой можно было поделиться, надравшись перед костром в кругу новых друзей.

Почему-то я вспомнил фильм «Хорошо быть тихоней» с Логаном Лерманом, Эзрой Миллером и Эммой Уотсон в главных ролях. Самый любимый момент, когда они играли в «Тайный Санта». Сэм, Эмма Уотсон, повела Чарли, Логана Лермана, в комнату, показала ему печатную машинку. «Напиши про нас», — сказала тогда Сэм. И, не знаю сам, почему, но эти слова впились в мозг между извилинами. И каждый раз эти слова слышались в ушах, но не нежным голосом дублерши, которая озвучила Эмму, а ее голосом, голосом давнего друга.

И вот я слышал его вновь, сам воспроизвел в голове, чтобы придать себе сил сесть за стол и включить диктофон.

— М. О., — начал я шепотом, — я бы хотел, чтобы ты слышала это, потому что… наша история не может оставаться в тени. Люди знают о ней, но не знают ее кульминацию. Вернее, они не знают, как все пришло к этому… И я не могу таить в себе прошлое, оно меня разрывает. Если бы я говорил с тобой по-настоящему, а не представлял себя агентом Купером, то поговорил бы с тобой насчет этого. Мне просто страшно ворошить прошлое между нами. Я не боюсь вспоминать то прошлое, но… — грудь сдавливал невидимый пресс, или это я так уселся, что кошу под вопросительный знал. — Я чувствую, как теряю хватку, перестаю верить в себя. Одногруппники… нейтралитет к ним… Мне нужны люди, просто чувство поддержки, которое необходимо многим. Одиноким я не продержусь долго, и я хочу, чтобы меня слушали. Если наша судьба — это быть воспоминаниями на фотографиях и в памяти, — то я хочу все исправить. И… я даже не знаю, банально ли это?.. Кто-то вообще так делал?.. Ну, то есть писал о прошлом, но не ради известности и рассказать о себе, — чтобы вернуться в то прошлое, хорошее и плохое. Поэтому я готов. Морально готов к пути, который намерен преодолеть. Насчет все остального, что мне необходимо, я все подготовлю. На это не уйдет много времени. Конец записи, и спокойной ночи, О.