— А может щас, а? Давай! За Петра и всех остальных тебе лично очки сломаю и очко порву! Ну, давай! Или ты при своей шкуре только храбрый?!

Костя и Руслан перехватили меня сразу после пары. Они хотели взять меня в кальян-бар, поболтать. Вместе с нами, рядом шел Марк. Все мысли о том, чтобы покурить, исчезли, когда мы увидели стычку около колледжа. Студенты прибавляли шаг, когда проходили мимо. Другие, те, что только вышли из здания медфака, внимательно наблюдали за тем, как двое студентов противостоят четырем отморозкам в спортивных костюмах.

Костя побежал к стычке, оттолкнул сутулого от Жени. Он не знал, из-за чего все началось, но Костя понимал одно — его одногруппников, друзей, хотят избить те, кто, по-видимому, и не учится здесь. Им нечего бояться, а вот Льву и Жене нет.

— Разошлись на хрен, — прорычал Костя. — Если и драться, то на равных. Что, очко сжалось, не такие храбрые теперь?!

— А ты, кто такой?! — заревел сутулый коротышка. — Сучка его? — он кивнул на Женю.

— Вякнешь еще хоть слово, и ты пойдешь с вывихнутой рукой туда, где тебя ждут.

— Ну, попробуй!.. Сучара!

Костя мог втоптать этого сутулого пацана в асфальт, повод был. Но тут Женя встал между ними.

— Вот сейчас не хватало побоище устроить на глазах у всего колледжа!

Костя отошел в сторону, показывая, что согласен с Женей.

— А вы, — Женя обратился к сутулому. — Хотите устроить реванш от лица Петра? Хорошо. Давайте. Но не сейчас, не в этом месяце.

— Очкуешь? Думаешь, успеешь нарастить мышцы на своих ручонка? — хохотнул сутулый.

— Нет, просто хочу с некоторыми отработками разобраться. У меня нет времени ходить на стрелки днем и вечером. Кулаками помериться можно и тогда, когда снег растает.

— Мне-то вообще до пизды, когда. — Сутулый замолчал, а через пару секунд добавил: — Тебе все равно хана. А за компанию и твоим друзьям. Я глубоко сожалею, что оскорбил тебя, пацан, — он смотрел на Костю, который выдвинул подбородок вперед.

— Так что, вы уйдете? — спросил Женя.

— Да. Но нам не помешает быть уверенными друг в друге.

— Я только за, — процедил сквозь зубы Женя.

— Тогда ты говоришь время, а я место.

— Денек спонтанно выберешь?

— Я даю тебе полную свободу выбора. Мне все равно, когда и во сколько ты получишь пизды.

Стоило бы продолжить разборки, закончить их сразу здесь и сейчас, без всякого галдежа. Если Петр вернется, он ответит перед Женей еще раз, но это при условии, что петух вернется в шарагу. Перебив желание сломать позвоночник коротышке, он сказал:

— В конце апреля, чтобы на Майских смогли все отойти. В шесть часов вечера.

— Мототриал, — назвал место сутулый. — Знаешь, где это?

— Догадываюсь.

— Вот и славно. Пацаны, погнали отсюда, а то из-за такого белых халатов бельмо в глаза лезет.

Друзья Петра прошли мимо собравшихся, старшекурсников, студентов-таджиков, молодых курильщиков, девушек.

Я не был удивлен, этого можно было ожидать. Петр мог оставить послание мстить за него, в таком случае, если мои одногруппники победят, он передумает возвращаться именно в колледж.

Пелагея протиснулась между мной и Марком.

— Все войны из-за женщин, — промолвил Марк.

— Сейчас модно бить друг друга по глупости, — сказал я. — Стрелку, что ли, назначили?

— Ага, — ухмыльнулся Марк. — Готовься, в первых рядах будешь мудохать вон тех идиотов!

— А ты что, отлынивать будешь?

— Да я вообще не боец.

— Тогда я не студент. Уверен, Руслан и Костя сейчас бы разбросали всю четверку.

— И исключили бы по правилам шараги.

— Верно. — А я не хотел бы, чтобы Костя и Руслан были выкинуты отсюда.

И я сам не был готов драться снова.

Женя смотрел вслед четверке. Он был доволен, что Пелагея ничего не видела. Стоило повернуться к друзьям, как он оказался в объятиях своей девушки.

— Что здесь произошло? — спросила она.

— Да фигня полная, — махнул рукой Женя. Он посмотрел на Леню, тот, одним своим ясным взглядом, давал понять, что нужно признаться. Женя и сам это прекрасно понимал, лучше рассказать, чтобы потом Пелагея не ужасалась его избитому лицу. Он обнял ее крепче, чтобы она не отстранилась от него после услышанного, начал:

— Пелагея, — сказал он тихо, — здесь были друзья Петра. Они…

— Ничего не говори, — перебила его Пелагея, — я ничего не хочу про это слушать. Пожалуйста, скажи, что не пойдешь никуда никого бить.

— Думаешь, не справлюсь?

— Ничего не думаю, я просто хочу видеть тебя целым. Вот и все. А эти уроды пусть ищут другого мальчика для битья.

— Ты не понимаешь. Они считают, что я тебя отбил у Петра, думают, будто это я козел и подлец, а не их друг.

— И поэтому надо набить им лица?! — взревела Пелагея. — Вспомни, что было в прошлый раз, я не хочу, чтобы тебя забили до смерти эти люди.

Лицо Пелагеи залилось слезами, но бояться было нечего. Драку можно было избежать, не приходя на нее. Дело в то…

— Пообещай мне, — сказала Пелагея, — что не пойдешь никуда драться. Ни за меня, ни за себя, ни за что вообще.

— Обещаю.

Женя не мог понять, честен ли он сейчас перед своей девушкой, или лжет ей во благо. В этот момент середины не было, либо он пойдет, либо нет. Время и место назначено, остался только один вопрос, который оставался в голове Жени весь оставшийся день: кто пойдет со мной на стрелку?

========== Глава 12 ==========

Леня сделал затяжку из вейпа. Оставалось семь минут от перерыва, и Леня вместе с несколькими парнями из курса фельдшеров пошел за угол колледжа. Человек десять стояли около входа в подвал, где проводился урок английского языка. Леня наблюдал, как вода течет по дороге, стекает по водосточной трубе с крыши. Все давно сменили тяжелые, зимние куртки на тонкие, кожаные. У Лени не было кожанки, она теснила в движениях. Юноша хотел успокоиться, расслабиться, чтобы пережить еще одну пару по микробиологии. Вейп не помогал, только зря пропитывал одежду своим сладковатым запахом.

Леня не мог забыть тот день, когда пришли друзья Петра. Он боялся в тот момент. После того дня он сделал около трех затяжек (Максимальное количество в день — две сигареты), но это не помогало. Все чаще Леня замечал, что начинает кашлять. На парах, на практике, просто на улице, когда в легкие попадал свежий весенний воздух. Но он не хотел с этим завязывать, иногда сигареты помогали. Иногда он был не прочь побаловаться, — делал дорожку из табака в мужском туалете и нюхал. Он никому этого не говорил, делал все тайком.

Сейчас ему хотелось лишь одного, — еще раз нюхнуть табак.

— Эй, мне-то оставь, — сказал Марк, забирая вейп.

Леня отдал вейп, вытащил сигарету.

— Делать нечего? — спросил Женя, стоя рядом с другом.

Леня проигнорировал его, щелкнул зажигалкой и затянулся. Выпуская бледный дым в небо, он сказал:

— Я не могу больше сидеть здесь. Но надо. А ты решил, что будешь делать с друзьями Петра?

— Нет, — помотал головой Женя. — У меня осталась неделя.

— Черт, — Леня затянулся, выдохнул дым через нос и продолжил: — Вроде вчера пришли в эту шарагу, а уже апрель заканчивается. Щас май, затем июнь со своими сраными экзаменами и практикой в больничке, и все! Два месяца отдыха от учебы.

— Работать пойдешь? — влился в разговор Костя.

— Придется, — кивнул Леня. — Тем более я получу права ближе к июлю, а потом можно и курьером или таксистом.

— Не, Леня, — усмехнулся Руслик, — ты не станешь таксистом.

— Это почему?

— Таксисты должны затирать о жизни всю поездку, а ты не способен на это.

— Делать мне нечего, как с пассажирами болтать. Но меня это не пугает, — Леня затянулся еще раз, сигарета почти закончилась. — Единственное, что пугает меня в работе таксиста… облеванный пассажиром салон машины!

— Будешь помогать промывать желудок, — усмехнулся Костя. — Как раз на практике будем учиться это делать.