Жители пятого этажа начали расходиться по своим комнатам, кто-то пошел на кухню, кто-то в душевую.
Алексей глубоко вздохнул, тяжело это — держать на себе взгляды искушенных.
— Евĕрлĕ эсĕ? — спросила Урсула.
— Сойдет, — промолвил Алексей. — Пойду, скажу Герде, чтоб зашла.
— Давай я. А ты иди на свой этаж, спроси у Ларисы, где там Алина.
— Лайăх, — кивнул Алексей.
— … А я ведь хотела в Казани учиться! Дура тупая. Какая Казань? Где тут желание учиться можно разглядеть? — показывала на себя девушка.
Герде это надоело. Хотела спрятаться, а в итоге встретилась со старшекурсницей, которая и веществами баловалась, и на вписках очкариков лишала девственности. Герда думала, что там с Алиной, ведь ее обнаружили, выгнали на улицу.
— Герда, — показалась Урсула в проеме. — Идем, все закончилось.
— Хорошо, — обрадовалась Герда, но этого не показала.
— Эй, — позвала Герду девушка, — ты потом приходи в 509 комнату, поговорим о жизни!
— Хорошо.
Тепло. Пальцы медленно набухают, а лицо жжет горячая кровь.
— Надо поговорить, — сказала Урсула, он был настроен серьезно.
— Что там? — спросила Герда.
Они зашли в комнату.
— Они правы, — сказала Герда, когда ее одногруппники ввели ее нынешние обстоятельства. — Я должна покинуть вас. Но что с Алиной?
Алексей зашел к Ларисе. Та виновата посмотрела в его сторону.
— Где Алина? — спросил он.
— Не знаю, — ответила Лариса. — Скорее всего на заднем дворе.
Алексей массировал виски, голова зудит, а он не может ничего сделать. Во второй раз заселить Алину не получится.
— Номер ее есть? — спросил наконец Алексей.
Лариса кивнула, вытащила телефон и набрала номер.
— Да? ¬- звучал незнакомый голос.
Алексей выхватил телефон.
— Кто это? — спросил он.
— Костя. Погоди. Лёха, ты ли это? А что с незнакомого номера звонишь?
Алексей не понимал, это ему мерещится, или Лариса перепутала номер.
— Я вроде на номер Алины звоню. Разве нет?
— Так-то да, но она сейчас спит.
— Чего? Костян, ты че такое несешь, я не понял?
— Подобрал я эту бедняжку. Понял теперь?
— Как?
— Проезжаю мимо шараги, вижу, что Алина с сумками на перевес стоит около дороги. Думаю, перейти хочет, а нет… Вот сейчас везу к себе. Пусть переночует, думаю.
К такому повороту, неожиданной помощи из неоткуда Алексей и никто другой не ожидал.
— А ты можешь? — спросил Алексей. Может, и Герде удастся пожить у Кости.
— Пока да, я же знаю, что она — нелегально живет в общаге. Вернее, жила… Как там Герда?
— Она еще в общежитии. Ты ее приютишь у себя?
— Только на пару дней. Не один живу, сам понимаешь.
— Да, конечно.
— Тогда пусть собирает свои вещи и готовится к переезду. Завтра у нас че, суббота. Приют до понедельника. До вторника — крайний случай.
— Договорились. Спасибо, Костян.
— Пока не за что, — чувствовалось, что парень улыбался.
Алексей отдал Ларисе телефон.
— Нашлась квартира? — спросила Лариса. Она слышала разговор и улыбалась новым обстоятельствам.
— Вроде того, но только на пару дней.
========== Глава 9 ==========
Я еще не ложился спать, не хочу. Такое случается редко — все в доме спят, и я один бодрствую, не чувствую тяжести в глазах, только голоса в телевизоре звучат как-то иначе. Лежишь на кровати, думаешь, когда там персонажи поймут, кто убийца. Было очевидно, концепцию стырили с первого сезона…
Очередная тяжелая ночь в «Реанимации», снова все по-черному…
Стрела не может противостоять какому-то мафиози, обычному человеку, тупо не может всадить пару стрел, потому что сценарий не позволяет…
Снова серия «Сверхъестественного» ни о чем, лучше вернитесь к основному сюжету!..
Очередная смерть в Никербокере… Вылечите хоть кого-нибудь!..
За окном поднимается солнце, первым будит СЗР. Странная погода — в будни хмуро, меланхолично, зато в выходные солнечно. Может, специально так сделано, чтобы мы учились и не думали о гулянках, а как выходные, — то пожалуйста, идите на все четыре стороны!
Я не был в курсе насчет положения моих одногруппниц, пока Леня не рассказал мне об этом на паре, на английском. Это было печально, что их выселили, а теперь еще девушкам приходится жить в общежитии нелегально. Но что можно было поделать, это не были мои проблемы, меня это не касалось.
Я сам это сделал.
Леня ехал с репетиции вместе с Костей. Они готовились к студенческой весне давно, и успели сдружиться. Еще крепче закорешились, когда Костя втянулся в проблемы Герды и Алины.
— Стоит поспешить, — сказал Костя, заворачивая на своей «ладе» во двор. — У меня мамка с папкой со дня на день вернутся, и тогда все — писец, край. Понимаешь, Симба?
— И ты туда же, — простонал Леня.
— Ладно, я шучу, — усмехнулся Костя. — Не обижайся, как девка. Просто я недавно только узнал, что Женек вам клички давал.
— Давно об этом забыли. Ржали пару недель с этого, а потом, понимаешь ли, поняли, что неправильно это.
— Что с девчонками делать будем-с? — вернулся Костя к главной теме.
Леня не знал, что делать, он не думал над этим так, как, например, над отработками по гериатрии или акушерству. Он узнал о новом прибежище посреди ночи. Проснулся и увидел сообщение от Лёши: «Алина выселена из общаги, но она побудет пару дней у Кости. Думаю, с Гердой поступим также, т.к. общагу на уши подняли из-за нелегалов». На этом и решили — дать Герде и Алине пожить дома у Костяна выходные.
— Если честно, — начал Леня, заметив, что они остановились в пустом дворе в окружении старых пятиэтажек, — то это их дело. Ты им помог, но пора бы найти хоть какую-нибудь квартиру.
— Вот сейчас им это и скажешь, Симба.
— Бля…
Костя заржал, выходя из машины.
Женя аккуратно стер кривую линию, которую парень успел провести прежде чем заснуть. Хотелось закончить уже этот проклятый портрет своей любимой!
Женя не помнил, как отрубился, видел только результат своего упорства и любви.
И без цвета хорошо, думал он. Четкие контуры лица радуют глаз, невозможно не остановиться и присмотреться к каждой линии. Волосы, конечно, придется раскрасить, а то слишком сильно сливается с лицом и не понятно, что это за бред на голове.
Посмотрел из далека, с другого конца комнаты.
Пелагеи не было рядом, но в рисунке он видел ее, ощущал ее, словно она близко. Женя сводил все к нулю — то, что он чувствовал, это не считается. У него любовь, эмоции, взрыв тестостерона при взгляде на портрет, возбуждение. А что подумают другие, что подумает Пелагея? Хочется надеяться, что она оценит, что не зря потратил так много времени на портрет.
Посмотрел на карандаш, которым рисовал, — источен, некуда больше точить. Целый карандаш израсходовал.
Так, я читал у него рассказ, значит, его черед помочь мне. Пусть оценит, скажет, как получилось. Тем более, он единственный, кто знает о портрете, а ему можно доверять.
— Что смотришь? — спросил батя, когда мы ехали давно знакомым нам дворам.
— Тут одногруппник картинку скинул, — сказал я. — Девку свою нарисовал, дал на оценку.
Батя молчал. У него был безразличный взгляд, как и на многое другое, что происходит в повседневной жизни.
— Как он учится? — спросил он.
— Точно так же, как и я, — говорю.
Батя цокнул и припарковал машину.
Я не мог дать весомой оценки портрету. С одной стороны — это талантливо, эти изгибы, черты лица, глаза, словно художник наделил их мыслями о чем-то вечном. Хорошо бы на публику показать, может, оценит кто. Но иначе я никак не мог смотреть на портрет старосты. Мое мнение насчет этого относительно. Я думаю так, а другой считает иначе. Кому-то нравится «Сталинград» Бондарчука, кто-то тащится от «Враг у ворот» с Джудом Лоу.
