Женя ощущал тяжесть от каждого слова своего одногруппника. Столько мыслей выливается, словно вода с водопада. Встанешь под воду — раздавит в блин. Вот и сейчас Женя понимал, что ему не хватает простого разговора по душам.

Он смотрел на своего одногруппника, худого, с сонными глазами, костлявыми пальцами, на которых были обгрызенные ногти.

Женя задумывался, почему он подошел к нему? Все время ни с кем не болтает, а при первом разговоре осенью, киданул его, забегая в транспорт. Думал, есть он, и ладно, тихий — пусть. Но тут он подошел к нему, когда группа выходила на улицу, а вместо пары было окно, спросил:

— Спрашивал, что это за были листки с текстом?.. Хорошо, держи, — он просунул их за пазуху Жене. — Это не тот текст, другой.

Женя не совсем понял, что только что произошло. Выходил себе из общежития, хотел связаться с Пелагеей, которая была в больнице, сдавала кровь, а тут на — дюжина листков со сплошным текстом! И что с этим делать?

— Мне интересно, что ты скажешь, — сказал одногруппник, оскалив зубы, выдавая это за улыбку.

— Э, ладно, — сказал Женя. — Только я дома прочту.

— А что не сейчас? У нас же окно, а это, — парень кивнул на текст, — осилишь и за час! Погнали в общагу, там тепло.

Так и сделали…

— Что ж, — сказал Женя, спустя долгую минуту тишины, — мне понравилась история. Только я не читал ни одного из этих авторов. Знаю некоторых, но не читал.

— Ты вообще читал хоть что-то помимо Глуховского? — хмыкнул я.

— В школе читал. Ну, там… Стругацких, например. А вот еще Некрасова читал!.. Да. Про Сталинградскую битву. А ты, что читал в то время? — спросил Женя, словно мы окончили школу несколько лет назад.

— Тоже не школьную программу. Читал, что считал для себя интересным.

Замолчали.

— Че грустим, пацаны? — сказал Костя, садясь рядом. — Исключают, что ли?.. А вот надо было учиться!

— Смотри, чтоб самого не исключили под самый конец, — сказал Женя.

— И обратно в армейку, — усмехнулся Руслик, который сел рядом со своим другом.

— Да пошел ты! — улыбнулся Костя. — Все сдадим, и будем бухариков на «скорой» катать в больничку.

— А бомжи? — спросил Женя.

— А что с ними?

— На «скорой», что не инфаркт, — то алкоголик или бомж.

— Или беременная, какая попадется. Прикинь, будет рожать в машине, а ты единственный, кто сможет вытащить ребенка из нее.

— У меня за роды «4» стоит, так что нужно только морально к этому приготовиться.

— Ага, — поддержал Руслик. — А то, небось, Чужой, какой вылезет!

— Слушайте, — сказал Костя, хотя его взгляд был обращен на Женю, — пара у нас в каком кабинете будет?

— Что у нас за пара вообще будет? — спросил Руслан, играя бровями.

— Сам хотел бы знать, — ответил Женя. — Я замену на сегодня не смотрел.

— В 101, — сказал я. — Будет сестринское дело.

Костя удивился. Да, я говорю!

— Может, к черту это сестринское? — спросил Костя после небольшой паузы. — Не, серьезно. Лекции можно и потом написать, а…

— А в кальянку повод есть, — дополнил Руслан.

— У тебя всегда повод есть, Руслик. — Костя повернулся к нам с Женей. — А вы как на это смотрите?.. Айда кальян курить.

Сколько помню, когда пришли Костя и Руслан, они не перестаВеры говорить о том, что собираются в кальян-бар. Обычно они ходили туда в пятницу, а сегодня как раз пятница.

— Не, — помотал головой Женя. — Извиняйте, но я не курю.

— ЗОЖник? — спросил Руслик, не убирая улыбки с лица. — Так и я тоже, однако раз в недельку не помешает покурить.

По телосложению Руслана я не мог сказать точно, это он набрал такую гору мышц, служа России, или он использует стероиды. О Коле я не мог сказать того же самого, так как он выглядел на фоне Руслана, как я на фоне любого парня, который ходит в спорт зал. Вроде и не дрыщ, но есть к чему стремиться.

— А ты? — Костя обратился ко мне. — Пошли.

— Я тоже не курю, — ответил. — Это вредно.

— Пить тоже вредно, но ты ж выпиваешь…

— Нет.

— Он ни разу ни курил, ни пил, вообще ничего такого не делал, — сказал Женя.

Костя усмехнулся.

— Правда? Прям ни разу не хотелось? — Глаза сверкают, горят любопытством.

— Нет.

— А ты чего закрылся-то весь? — Костя кивнул на скрещенные руки.

Со временем я перестал замечать, как закрываюсь, это уже стало обычным делом при разговоре с каждым человеком.

— Мне так удобно, — сказал я.

— Закрытым быть? — спросил Костя.

— Именно.

Я был непринужден. Костя не контактировал со мной так, как с другими. Спросил однажды обо мне, и на этом все. Только через пару недель, когда они с Родей обустроились в колледже, привыкли к новому коллективу, Костя сказал, чтобы я с ним прошелся.

Мы шли вдоль автострады, тогда шел снег. Костя рассказывал о том, что ему нужно было идти на репетицию, но ее отменили. Выбор был не велик, поэтому я спросил у него:

— К чему репетиция? — скулы замерзают, а я пытаюсь говорить внятно.

— Студенческая весна, — ответил тогда Костя.

Ээээээээээ…

— Что это? — спросил я.

— Песни, пляски и прочее. Не слышал об этом событии?

— Не доводилось.

Так и шли мы с ним. Иногда я задавал вопросы, иногда он. Но в основном он. Разговор как-то клеился, но я чувствовал, как раздражаю своей непреклонностью и увиливанием от ответов.

Мы разошлись с ним на перекрестке, на заливе, около «Макдональдса» …

— Да ладно, — не унимался Костя со своей кальянкой. — Посидишь, поиграешь в приставку? Я тебя, конечно, вздерну, но потом освоишься.

Я никогда не играл в приставку, смотрел, как другие играют.

— Нет, Костя, — ответил я под натиском одногруппника. — Давайте-ка без меня.

— А когда с тобой? — спросил Руслан. — Нам нужна компания. Прям, чтоб банда целая!

— Возьмите Марка или Виталька, — посоветовал Женя. — Они-то точно не откажутся. Ну, Марк точно не откажется.

— Хм, — Костя кивал головой, смотрел на меня и Женю. Что он думал в этот момент, не понятно. Промолвил сипло: — Хорошо. Ладно, Руслик, погнали их найдем. Лимит пребывания в шараге подходит к концу и требует подзарядки кальяном.

Руслан и Костя вышли на улицу, они направлялись в сторону колледжа.

— Ты реально не куришь? — спросил я у Жени.

— Пробовал один раз, но не зашло, — сказал Женя. — Не мое это, курить.

— Как и мое, — улыбнулся я. Впервые за несколько дней в колледже.

Леня занял место для Герды, забросив свой рюкзак на стул. Она сама попросила его об этом прежде, чем пойти в общежитие.

— Ты знаешь, кто стучит на Герду с Аленой? — спросил Леня у Лёши.

— Хотел бы, но не знаю, — ответил Алексей. — Это, по любому, кто-то с третьего или пятого этажа. Четвертому, второму — нет до этого дела, не у них же живут нелегалы.

Алексей расспрашивал девочке по соседству насчет стукача, но никто не знал, кто это. Все стало более серьезно, когда о нелегалах завели разговор на собрании общежития.

— В какое время была проверка? — спросила Герда, находясь у Урсулы в комнате.

— Была, когда ты уехала. — ответила Урсула, ища тетрадь по сестринскому в тумбочке. — Благо, спохватились вовремя.

— Что вы сделали?

— Спрятали все ваши вещи в подвале, а там у нас стирка. Вот и спрятали там, а потом Алексей помог занести все обратно.

— А как вы через охрану-то пронесли все вещи? — не поняла Герда.

— Алексей со своим соседом вынесли все на улицу, а оттуда подняли на веревке на третий этаж.

Герда не могла поверить. Ради нее столько делают, а ведь эти люди не знаю ее и года.

— Если узнаю, кто это, — сказал Алексей, — я с ним поговорю.

— Поговоришь? — ухмыльнулся Леня. — Ну, поговори.

— Нет, я серьезно, — сухо ответил Алексей. — Мне лишние проблемы не нужны. Коменда, а еще ее зам — на хрен. Попробую на словах, авось прокатит.