Герда кое-как смогла вытащить телефон и отдала его Урсуле.

— Кто там? — спросила коменда, кивая на телефон.

— Мама.

Сердце Герды забилось чаще.

— Оу, тогда я пойду. Личный разговор все-таки.

Урсула кивнула и закрыла дверь за комендой.

Герда выползла из-под кровати, схватила телефон и приняла звонок.

— Алло? — сказала она с дрожью в руках.

— Доченька, — голос мамы, — что произошло?

За окном падает снег, на границе между СЗР и Центром машины перебираются из одного района в другой. Дети играют на стадионе в «царя горы», орут друг на друга. Все как обычно. И это раздражает.

Нет, меня устраивала тихая жизнь, но иногда хочется чего-то необычного, такого, через что не каждый пройдет.

Я убрал листок с текстом на книжный стеллаж, рядом со школьным альбомом. Долбанный выпускник 2017-го, что ты улыбаешься?.. Ты же просто надел маску, и при том не самую лучшую. В твоих глазах так много тоски и печали, а ты улыбаешься, словно все было хорошо в тот период, когда делали фотографию. Я знаю это, потому что себя не обманешь.

— Мистер Аллен будет немедленно отправлен в тюрьму «Айрон Хайдс». И да помилует господь вашу душу!» — Судья ударил молотком, и серия «Флэша» закончилась.

Вот так и бывает — невинные сидят, зло продолжает властвовать.

Выключил телевизор и сел за стол.

Надо продолжать работу, я не могу сидеть и ничего не писать. Надо продолжать.

Хочу начать, но пальцы лишь скользят по клавиатуре.

Угасаю…

Угасну и никто этого не заметит, никто даже не знает, какой силы огонь затухает в эту зиму, которая выдалась теплой, чем в прошлом году.

Синие пламя разрастается…

Скоро погаснет, и всем будет плевать. Потому что мне самому плевать на всех. Не плевал бы — привязался, а этого я не хочу допускать. А если бы это помогло? Поддержало бы огонь еще какое-то время.

========== Глава 8 ==========

Леня свернул на второй съезд, в сторону улицы, где находилась территория медфака и колледжа.

Давно нужно заканчивать накатывать часы, чтобы получить допуск к экзамену на водительские права. Пары все равно начинались ближе к дню, поэтому утром Леня практиковал вождение.

Остановился на красном свете.

Люди, студенты, родители со своими детьми, переходят через дорогу, лениво перебирают ногами по грязному снегу, больше похожий на отходы от сцеженного морса. Красивые девушки ходят в высоких сапогах, придерживают друг друга. Негры в таких темных куртках, как и их кожа, смотрят по сторонам дороги, проверяют безопасность. Бородачи и усачи из Таджикистана, или откуда они там все повылазили?

Двух часов будто и не было. Словно только проснулся прокатился по нескольким улицам, а пара вот совсем скоро начнется.

— Знаешь, — обратился к Лене инструктор, когда они заезжали во двор, где находилась автошкола, — сколько еще часов осталось ездить?

— Да, — ответил Леня, — еще восемнадцать часов.

— Именно, поэтому не тормози с этим, а то так и будешь до лета без прав.

— Мне кажется, — Леня глубоко вздохнул, — что летом я только и получу их.

— А ты сделай так, чтоб весной, хотя бы в конце мая.

— Постараюсь, — Леня вышел из машины.

Права были нужны. Это ведь так круто, когда есть водительские права, а машину можно и у предков взять. Столько возможностей, столько дорог открыто, а расстояние — вообще не проблема! Хоть с друзьями сигай на море летом, когда учеба закончится. Хоть с девушкой куда-нибудь за Волгу, на песчаный берег, где никого нет, где можно побыть вдвоем. А потом можно пойти таксовать, чтоб деньги хоть какие-то были. Однако смотришь на то, как бензин растет, и думаешь, с какого хера?..

Любил Леня представлять, как он будет ездить по городу, загород. Но пока этот момент не настал, он шел в шарагу, где по пути встретил Герду, которая вышла из малинового седана. За рулем сидел юноша старше него на несколько лет, он сказал ей что-то напоследок и поехал дальше.

Герда ощущала легкость на душе.

После того звонка от родителей, в котором они сказали Герде вернуться домой, прошло не так много времени. Прошли будни, и Герда отправилась в Канаш. Переночевала там выходные, и вот вернулась обратно с помощью от семьи. В сумке лежали деньги, которых хватило бы на пару месяцев, чтобы снять недорогую квартиру и жить там. Недолго осталось одногруппникам покрывать ее и Алину.

Герда вышла из машины и направилась к колледжу. Тут она услышала Леню:

— Стой!

Остановилась и подождала, пока друг подойдет к ней.

— Кто это был? — спросил он, продолжая идти рядом с ней.

— Ревнуешь? — улыбнулась Герда.

— Да нет, ты чего?..

— Брат мой это. Я ведь к себе домой, в Канаш, поехала на выходных.

— И как там? Предки помогут?

— Да, — засияла Герда. — Скоро я покину общежитие.

— Лучше скажи это Урсуле и Ларисе, они ведь вас приютили.

Окно между парами — хорошее время, — дает возможность что-нибудь подучить, отоспаться, если найдешь место, и просто пофланировать где-нибудь. Я же предпочитал сидеть в фойе общежития на диване.

Учить было нечего на сегодня, и это хорошо. С изменением расписания (оно менялось раз в две недели), практика ставилась почти каждый день, где-то, а именно во вторник, весь день состоял из сплошных пересказов и тестов. Держали, знали, что, если мы сдадим все сейчас, то под конец мы можем отдыхать.

— Слушай, — обратился ко мне Женя, отдавая стопку листков, — ты сам это пишешь? Или тебе кто-то помогает?

— Да, — ответил я, — помогают. Каждый вечер, когда я сажусь за стол, я спиритический связываюсь с Лихэйном, Гиллиан Флинн и Оливером Боуденом. А при полной луне — вызываю Булгакова, Артура Хейли и Лавкрафта!

— А если серьезно, — Женя не оценил.

— Сам-то можешь, наверное, догадаться.

Мне нужна была искра, которая будет подпитывать огонек. Я давно сменил свечу, которая растаяла, чей воск затвердел, и который не восстановить. Мне нужна новая свеча, и этой свечой должна была стать группа «Леч Д».

— И как ты все это придумываешь? — спросил Женя. Он первый, кто заинтересовался, что за бредом я занимаюсь.

— Беру и придумываю, — ответил я. — Я не могу сказать, как я вообще берусь писать.

— Секрет какой-то? — улыбнулся Женя. — Тайное общество писателей?

— Нет здесь никакого секрета потому, что все берется из головы. А головной мозг практически не изучен человеком.

— Понятно. А я вот рисовать люблю. Вот прям сейчас, я занят над одной картиной, портретом. У меня они неплохо получаются! — Женя рассказывал это так живо, открыто, будто доверяет на все сто.

— А что тогда не пошел в художественное училище? У меня там подруга учится, рассказала бы тебе, что к чему.

— Да ну к черту, — отмахнулся Женя, — мне бы просто художественную школу закончить. А кстати, сам-то, почему тогда не на писателя учишься, если что-то получается?

— Ну, ты контра, конечно, Женек. Я не пошел туда, потому что не поступил бы. А знаешь, почему я не смог бы это сделать?.. Знаешь?

— Не тяни кота, сам знаешь, за что. Говори.

— Я взялся за голову только в последний момент. Да, я хочу быть медком, потому что родители мои — тоже относятся к этой профессии. Выбор был не велик, кругозор узкий, как глаза у япошки. Но теперь я понимаю, что хочу стать чем-то большим, потому что могу этим «чем-то» стать. Понимаешь меня, Женек?

Женя почесал подбородок.

— М-да, наверное, понимаю, — сказал он. — Не, а медфак? Иди туда потом, выучишься на врача и будешь еще значимее, чем в роли фельдшера. Вон, сколько врачей каждый день делают операции на сердце или на что там еще, к примеру. Это же такая ответственность, и представить невозможно!

Ты не понял, Женя.

— Да, — ответил я. — Ты прав, но я не пойду в медфак. Я здесь проучусь четыре года, потом в армию на год, а дальше?.. В универ идти, что ли? — усмехнулся от мысли о поступлении в университет. — Отвечаю, пока я там выучусь, пройду интернатуру, ординатуру, — я всю свою жизнь истрачу. Да, будет работа, и что? Ради этого жить надо? Спроси себя, Женек, ради чего бы ты жил в этой долбанном мире?