А тут меня как будто стукнули чем-то по башке. Всю игру только на него и пялился. Мало того, что смотрел, ещё и подмечал. Как двигаются ещё не совсем по-мужски развитые мышцы на его руках, когда он кидает мяч. Как напрягается его тело в прыжке. Как красиво ступают его ноги, когда он бегает. Даже влажные прилипшие на лоб пряди, которые он всё время смахивал, мне нравились.

С игры я уходил, как во сне. Всю дорогу до дома вполуха слушал ребят, всё больше думал, анализировал. Когда уже стоял у дверей своей квартиры, отчётливо понимал, что на следующую игру, в которой участвует этот парень — пойду обязательно.

С мыслью, что мне нравится парень, причём даже незнакомый, я смирился где-то через месяц. А ещё понял, что скучаю по нему, если вообще можно скучать за тем, кого, по сути, и не знаешь вовсе.

Я стал увлекаться баскетболом. Естественно сам я не играл, с моим-то ростом и телосложением, но меня интересовало всё, что касалось игры. Наверное, мне казалось, что так я буду ближе к нему. Я даже ездил на соревнования их команды в другие города. Случалось, правда, это не часто, хотя я вполне мог бы позволить себе кататься за ним следом хоть каждую неделю. Родители прилично подкидывали на карманные расходы, видимо чувствуя какую-то свою вину в том, что рос я практически с бабушкой и дедушкой. Перестал стричься, пытаясь хоть длиной волос походить на НЕГО. Иногда мог всю ночь напролёт листать его страницу в «Контакте», приходя в восторг только от того, что он тоже онлайн.

Девятый класс я едва осилил. Уже в самом конце последней четверти пришлось сутками сидеть над книгами и навёрстывать программу целого года. А всё потому, что этот Денис Никитин (на тот момент я уже знал и имя, и номер его школы и даже домашний адрес) крепко осел в моей съехавшей с катушек голове.

В десятом я старался не запускать учёбу, одно время даже надеясь на то, что всякие цифры, уравнения и формулы вытеснят моё такое странное увлечение. В какое-то время начал очумело трахать всё, что движется, (женского рода конечно) — тоже никак не помогло… Потом решил завести одну нормальную и постоянную. Не помогло и это… В общем, к концу учебного года я понял, что пора действовать. Ждать у моря погоды смысла не было, так как этот парень вряд ли вообще подозревал о моём существовании. Посему выходило, что всё сейчас зависит именно от того, как я поступлю в дальнейшем. И естественно, я не придумал ничего лучше, как перевестись в школу, в которой учился предмет моего обожания.

Одиннадцатый класс у них оказался один, и радости моей не было предела, когда я понял, с кем буду учиться совсем рядом. Ни уговоры бабушки, ни скандалы родителей, ни просьбы друзей не помогли. Я хотел быть с ним рядом и ничего не мог с собой поделать.

Утром в самый первый день в моей новой школе, я был как на иголках. Вот сейчас я войду в класс и… Что «и» — я не знал, потому что мои мысли странным образом не хотели заходить дальше этого проклятого «и». От волнения и непонятного азарта я настолько забылся, что позволил себе сразу же сесть с ним за одну парту. А он вблизи оказался ещё более притягательным, чем издалека. Правда волосы обстриг и загорел, как будто всё лето жил под солнцем. Я так глупо занял стул рядом с ним, на время, позабыв, что из нас двоих люблю тут только я. Это и было моей главной ошибкой, наверное. Я хотел вызвать интерес у человека, но при этом я даже не потрудился узнать о нём немного больше, чем имя и адрес…

Ден оказался не таким, как я его себе представлял. Далеко не таким. Мои фантазии и реальность происходящего находились вообще по разные стороны галактики. А самое страшное, что узнавая его настоящего, я ещё больше хотел быть с ним. Думал о том, как он изменится в один прекрасный момент. Ведь в действительности он не может быть таким. Человек, которым я бредил два года, не может быть таким ублюдком.

Постепенно я стал его бояться. Часто представлял, как он узнает о моих чувствах и выставит меня дураком перед всеми. Как будет трепаться на каждом углу о моей ориентации. Хотя, какая к чёрту ориентация?! Я с парнем ни разу в жизни не был, даже не целовался.

Именно этот страх быть высмеянным, давал мне силы противостоять ему и не показывать того, что творилось у меня внутри. Отпираться, грубить, наглеть и лезть на рожон. Иногда я перегибал палку, за что готов был оторвать свой болтливый язык. Но чаще палку перегибал он.

Впервые по-настоящему я испугался тогда в подсобке, когда он готов был взять меня на глазах у собственных друзей. Я не мог понять, что это для него: игра, месть за непослушание или тоже какие-то чувства?

Когда я проснулся утром в его квартире, я почти готов был признаться… Но не успел. Его мама вернулась раньше, чем он проснулся.

А потом случился парк…

*

POV Кай.

Мама замолчала и поднялась налить себе ещё кофе. А я не мог отвести глаза от окна. Смотрел просто в пространство, не замечая ни ясного неба, ни яркой осенней листвы, не слыша криков малышни во дворе. Да что там, я даже перестал замечать стук собственного сердца.

Такой мразью я не чувствовал себя никогда в жизни. Да даже тогда, в этом грёбаном парке, после всего случившего, мне хотелось умереть от осознания того, что я натворил. Но чтобы так, чтобы тошнило от самого себя, чтобы скручивало всё внутри от осознания того, что не увидел, не заметил, пропустил… А ещё где-то внутри царапала мысль, что Юлька тоже в какой-то мере виноват. Если бы не перевёлся… Если бы сказал о своей любви… Ведь это же любовь была, ведь так?

— И что ты думаешь обо всём этом? — Мама, не поворачиваясь ко мне, мешала сахар в чашке.

— Не ожидал, что всё так…

— Ну, ещё бы. Я тоже, знаешь ли, не думала, что такое услышу.

— Думаешь, у меня есть хоть маленький шанс? — Мне так хотелось, чтобы она сказала «да».

— Шанс есть всегда, сынок. Не всегда его используют правильно… Подумай над этим. — Всё-таки развернулась ко мне. — Но прежде, узнай у себя самого, действительно ли тебе это нужно. Любишь ли ты по-настоящему или это что-то другое. Злость, например или просто влечение.

— Я почти уверен.

— «Почти» не считается. Твоё «почти» может сделать ему ещё больнее.

— Я уверен.

— Если так. Действуй.

— А ты? Ты сама об этом, что думаешь?

— Денис… Я всю жизнь ужасно плохо разбиралась в мужчинах. А в любви… Да ты и сам знаешь. — Мама грустно улыбнулась. — Мне с этим никогда не везло. Может ваша любовь и есть настоящая. А может просто первая, школьная, но ещё далеко не последняя.

— Мам, ты у меня самая лучшая. Ты знаешь об этом? — Наплевав на свой прикид «а-ля одни трусы», вскакиваю и обнимаю её.

И всё же я надеюсь, что наша любовь настоящая…

========== “Свидание”. ==========

Выходные пролетели незаметно. Остаток субботы мы с мамой потратили на уборку квартиры, а в воскресенье почти весь день провели в городе. Гуляли, сидели в кафе, сходили в кино. Несколько выходных подряд у мамы выпадало не часто, но мы всегда старались провести их вместе.

Я почти успокоился, и единственное, что теперь занимало мою голову — это что и как сказать Юльке, чтобы хоть как-то сблизиться с ним. Да и место для разговора бы не помешало. В классе слишком много ушей, а если его пригласить куда-нибудь? В кафе, например. Согласится ли?

Нужно сказать ему о своей любви. Если он чувствует тоже самое, то он простит. Должен простить. А я бы простил? На этой мысли я старался долго не задерживаться.

План мой был до безобразия примитивным, и не факт, что действенным, но попытаться стоило. Что я собственно и сделал прямо на первом уроке в понедельник.

Может это выглядело как ребячество с моей стороны, но мне не терпелось, а на уроке «поговорить» с ним я мог только так. Нажимаю кнопку «Отправить», и весь класс слышит, как у Юльки громко пищит телефон на прилетевшую СМСку. Вот балда! Он что, не знает, что такое беззвучный режим?

Юлька, правда, вида не подал. Минут через пять повторно отправляю то же сообщение. Опять громкий писк, и недовольно поднятые брови учителя. Хмурясь, эльф всё же полез в сумку и достал телефон. Демонстративно под взглядом англичанки включил вибро режим и уже было собирался кинуть его обратно в боковой карман рюкзака, но видимо всё-таки разглядел отправителя злосчастных СМС. Нахмурился ещё больше и засунул телефон в карман толстовки. К слову, сегодня он был одет почти не броско. Чёрные, самые обычные джинсы (немного узковаты, но я его в других теперь уже и не представлял) и тёмно-серая толстовка с крохотной эмблемой «найк» на груди.